Оружие победы (иллюстрации оригинала) - Василий Грабин

Невразумительные и уклончивые ответы работников завода вызывали все нараставшее возмущение военных, а это влекло за собой нарастание молчаливого озлобления заводских. Их положение было очень тяжелым: хозяевами на совещании были военные. Они являли собой крепко сколоченную вокруг начальника Вооружения и целеустремленную группу, а наши товарищи сидели, понурив головы, предоставленные каждый сам себе. Некоторые кроме вопросов вынуждены были выслушивать всевозможные обидные оценки, граничившие с издевкой, но Дунаев ни разу не встал на защиту своих работников, даже когда это вызывалось крайней необходимостью. В такой тягостной атмосфере комиссар Савченко вдруг заявил:

— Ваша пушка Ф-22 никуда не годна, и нам она не нужна. Вот трехдюймовая образца 1902 года очень хороша, такую пушку и давайте нам, а то черт знает что даете!

Для меня в этом заявлении не было ничего нового. Я знал, что такого мнения придерживаются и некоторые другие руководители военных учреждений. Эту песенку начал еще Роговский. Савченко только повторил ее, но на более грубый лад. Жаль, очень жаль, что новые руководители заговорили о Ф-22 в пылу раздражения, вместо того чтобы поставить этот вопрос перед нами в другой, деловой обстановке, тогда мы смогли бы спокойно обсудить их замечания и предложения.

После столь категорического заявления комиссара АУ, которое Кулик и не подумал опровергать, я перестал понимать, для чего, собственно, приехали на завод товарищи: то ли им нужны пушки, то ли они хотят дать нам понять, что Ф-22 им совершенно не нужна. Значит, они выколачивают, скрепя сердце, «ненужную» и «негодную», как заявил Савченко, пушку.

Запальчивое заявление Савченко не вызвало одобрения ни у кого из заводских работников, кроме Дунаева, который сразу оживился: ведь снятие с производства Ф-22 сулило ему некоторую передышку. Я не мог оставить без ответа слова Савченко. Ведь это была не частная беседа, когда каждый волен говорить все, что придет в голову, а официальное ответственное совещание.

Я обратился к начальнику Вооружения за разрешением задать вопрос комиссару АУ. Кулик разрешил. Обратясь к Савченко, я сказал:

— Никто не может возражать, что трехдюймовка хорошая пушка. Но мне хотелось бы услышать от вас о ее недостатках. Какие были у нее крупные недостатки?

Савченко смущенно молчал, молчали и все присутствующие в ожидании его ответа. Наши работники впервые подняли головы и устремили на меня взгляды — в них виделись и надежда и недоумение.

Савченко продолжал молчать — он не знал, что ответить. Кулик тоже молчал, но видно было, что мой вопрос пришелся ему не по душе и он собирается нанести мне удар и как можно сильнее. Может быть, с моей стороны это было и негостеприимно, тем более что это была первая встреча с новым руководством АУ и новым начальником Вооружения, но подставлять им с христианским смирением свои щеки я не мог. Не ожидая ответа от Кулика и делая вид, будто бы все дальнейшее относится только к комиссару АУ, я начал объяснять.

— Товарищ Савченко, трехдюймовая пушка образца 1902 года, хорошо послужившая нашей Родине, все же имела несколько существенных недостатков. — И перечислил первый, второй, третий, четвертый. (Вдаваться в детали сейчас не буду, потому что широким кругам читателей они вряд ли интересны, артиллеристы же о них знают.)

— Пушка Ф-22, — продолжал я, — лишена перечисленных недостатков. Уже по одному этому она лучше трехдюймовки. Кроме того Ф-22 полностью отвечает требованиям, предъявляемым к новой дивизионной пушке по мощности и дальности стрельбы, по высокой огневой маневренности и скорострельности, по высокой мобильности и большой живучести лафета. Конструкция и материал ствола выбраны с учетом возможной модернизации, вес ее в боевом положении около 1700 килограммов, то есть на 300 килограммов меньше предусмотренного в тактико-технических требованиях Артиллерийского управления. Таким образом, ваше заявление, товарищ Савченко, о Ф-22 является совершенно необоснованным.

Затем я решил сделать еще одно замечание, обратившись уже к товарищу Кулику:

— Завод действительно не справляется с выполнением задания и сдает пушки, качество которых оставляет желать лучшего. Надо принять во внимание, что завод очень молод. Он только формируется, задание для него новое и очень большое. Несмотря ни на что, с огромным трудом он все же сдает пушки и они уже поступают в армию. А «Руководства службы» Артиллерийское управление до сих пор не издало, несмотря на то что завод давным-давно выдал ему все необходимые материалы. И в армии каждый по-своему осваивает новые пушки, но случается, что их ломают. Мне рассказывали: некоторые красноармейцы, увлекаясь тем, что углы наведения большие, крутят маховики механизмов, не задумываясь о том, что есть же предел. В результате этого механизмы разбивают. Артиллерийским частям, которые дислоцируются в нашем городе, мы помогаем изучать материальную часть пушки, посылаем к ним конструкторов, которые проводят занятия с командным составом. Но Советский Союз велик. Кто поможет другим артиллерийским частям?

Мое выступление заняло много времени, но меня никто не перебивал. Когда я закончил, первым поднялся Кулик, хотя до этого ни разу не поднимался.

— Вы — недисциплинированный человек, — сказал он мне резко. И сел.

В чем заключалась моя недисциплинированность — ни я, ни другие так и не поняли.

После этого совещание закончилось. Его участники расходились по цехам и отделам, не получив от начальника Вооружения даже моральной поддержки. Вообще Кулик показал себя на заводе человеком властным и резким, совершенно не терпящим возражений. Ему ничего не стоило на полуслове оборвать выступающего: «Садитесь! Вы ничего не понимаете». Или: «Вы ничего не знаете по этому вопросу, занимаетесь только болтовней». Глубоким изучением причин, вызвавших тяжелое положение на заводе, он себя не затруднил.

Но его приезд не прошел бесследно. Вскоре нам сообщили, что на войсковом полигоне начинаются повторные испытания пушки Ф-22. Почему, с какой целью?

Если начинаются повторные войсковые испытания пушки, которая успешно прошла первые испытания и была рекомендована на вооружение армии, присутствие представителей завода совершенно необходимо хотя бы для накопления опыта.

Ко времени нашего приезда на полигон комиссия, назначенная Артиллерийским управлением, была уже в сборе. Ее председателем был Владимир Давыдович Грендаль, высокообразованный артиллерист, культурный и обаятельный человек, о котором подробнее я расскажу позже. Все было готово, но по каким-то причинам испытания не начинались. Я ознакомился с программой — она почти ничем не отличалась от прежней. Тогда я обратился к Владимиру Давыдовичу может быть, он объяснит причину и цель повторного войскового испытания уже принятой на вооружение пушки?