Затерянный остров - Беатрикс Маннель

И там я увидел его. Эдмонда. Это был уже не тот гордый молодой парень, который остался у меня в памяти, он превратился в старого осунувшегося мужчину. Его седые волосы были длинными, как у китайца. Сгорбленный, он шаркал ногами по земле, из-за чего казался еще более маленьким и хрупким. Одет он был в лохмотья, а жил в будке из досок, которая когда-то служила каморкой для седел.

Он меня не узнал, но когда понял, кто я, лицо его засияло, и он хотел меня обнять, но мне удалось этого избежать.

— Слава богу, нашел, — сказал он, будто меня это интересовало. — Погубил свою жизнь, — добавил он и медленно кивнул.

«О да, — подумал я. — И не только свою, но и мою жизнь, и жизнь моих родителей».

— Я любил ее.

Я не хотел слушать эти признания.

— Она всегда испытывала свою судьбу.

Он тяжело вздохнул.

— Каждый допускает ошибки, но она не должна была этого делать. Несмотря ни на что. Я ее любил, и до сих пор люблю, хотя она уже давно мертва.

— Ты имеешь в виду, что ей не следовало красть наши украшения?

— Нет, это было ее полное право. Она хотела отомстить, потому что я несправедливо оказался в тюрьме. Обманчива месть, так велит Господь.

— Что же тогда было ее ошибкой?

— Золото.

Я был более чем заинтригован. Золото могло бы помочь выкупить плантацию.

— Все женщины любят золото.

— Нет, нет, она была не такой. Она хотела достать его для меня. Но я не хотел этого.

Этот старик мог свести с ума.

Вдруг он посмотрел на меня, будто я был явлением Девы Марии.

— Если вы мне поможете, я отдам вам ее письма, в них все сказано.

Он, видимо, на самом деле сошел с ума.

— О чем там сказано?

— Где она нашла золото, прямо в земле, там, на Мадагаскаре.

— И что я должен за это сделать?

— Найдите мою дочь и передайте ей письмо, которое я ей написал.

Немыслимо! У этого хромого старика была дочь! Но это не ее ублюдок, не дочь от Матильды, она уже тогда была слишком стара, чтобы иметь детей.

— Почему твоя дочь не с тобой?

— Это длинная история.

Он вытер глаза.

— Когда я наконец освободился и отправился на поиски Матильды, она уже давно была мертва. А в деревне мне никто не хотел говорить, где покоится ее прах. У меня были только ее письма. Бумага. Я был вне себя, стал бродить по побережью, много пил, развратничал.

Меня не интересовали его признания, но я старался не торопить его. Если речь идет о деньгах, то я прагматичен.

— И, что еще хуже, одна женщина от меня забеременела, там, в Манаджари. Я бросил ее, когда у нее родились близнецы. Так или иначе, я был причиной ее несчастья. Я ушел с одной из девочек, чтобы спасти ей жизнь. Отнес ее к миссионерам. Она живет на Мадагаскаре.

Но старик соврал, письма Матильды оказались пустой болтовней, и ни в одном из них не было указано, где она нашла золото и где его спрятала. И лишь по той причине, что у меня закралось подозрение, будто там есть указания, которые мне непонятны, я начал искать его дочь и наконец нашел ее след в Тана. Но она уже была на пути к Нуси-Бе: кто-то сказал ей, что там всегда много богатых путешественников, ищущих переводчиков, с помощью которых можно объездить Мадагаскар. И какое счастье, что я за ней последовал и смог убедить ее принять участие в моей затее! Конечно же, важную роль сыграло еще и то, что я выставил ее отца героем, который спас ее от смерти и, находясь на смертном одре, выразил желание, чтобы она мне помогла.

Но моя мнимая удача с тех пор постоянно ускользает от меня. Мы обрекли себя на огромные трудности, и я не стал ни на грамм хитрее. Я готов поставить на кон свою душу, что Келлерманн выяснит, где нужно искать золото, но я не хочу больше ждать. И эта маленькая переводчица постепенно становится для меня проблемой, она начинает симпатизировать Келлерманн. Этого я не планировал!

41 Тубероза

Один из самых прекрасных ароматов — это аромат туберозы, который извлекают из цветков Polianthes Tuberosa L. путем абсорбции. Эту помадку затем обрабатывают этиловым спиртом, чтобы получить экстракт туберозы. Он очень дорогой и используется только для самых изысканных парфюмов.

У нее получилось. Длительное путешествие со множеством носильщиков, достаточным количеством еды и питьевой воды было просто детской забавой по сравнению с тем, что Пауле пришлось пережить до этого. Затем носильщики заметили, что за ними следует лемур, тот самый маленький серебристый лемур, который запрыгнул ей на спину. Сначала ее попутчики в это не верили, но потом Паула однажды утром проснулась от шороха и увидела возле входа в палатку лемура; он стоял там, как стражник. Когда Паула зашевелилась, он убежал. Но и следующей ночью она его видела и так к нему привыкла, что начала разочаровываться, если не замечала его на деревьях или если он не навещал ее по вечерам в палатке.

И вот они стояли перед участком, о котором ее бабушка писала в письмах. Когда Паула их читала, она не думала, что ванильная плантация находится так близко к Индийскому океану. Она крепче прижала к себе Нирину, которого несла в платке перед грудью, будто хотела его защитить. Потому что, хотя море и сияло на солнце, но вид участка, лежащего перед ней, очень ее угнетал. Все усилия — ради этого? Она еще раз спросила Нориа, не перепутала ли что-нибудь староста деревни, госпожа Ракотовао, которая провела их сюда.

Паула осмотрела этот заброшенный участок земли размером в семь тысяч квадратных метров, который казался еще более безотрадным, потому что вокруг все было зеленым. С восточной стороны участок заканчивался перед рядом пальм равенала, которые, словно щит, прикрывали широкий песчаный пляж. За ними огромными волнами грохотало море, звук которого даже здесь напоминал отдаленные раскаты грома.

Все было зеленым и буйным, только на участке перед ней не было ничего. Коричневые засохшие кустарники покрывали сухую землю, которая выглядела так, будто ее годами не возделывали. Паула не понимала, с чем это связано: с невыясненным правом владения или с неплодородностью почвы. Она проклинала свой нос, который все еще был слеп и не мог дать ей никакого представления о том, какой здесь запах. Запах этой земли рассказал бы ей, в чем дело, но у нее было только зрительное представление. И это поле выглядело для нее так же, как пахнет испорченная вода в ржавой цинковой ванне.

Слева от нее находилась маленькая дощатая хижина, крыша и стены которой обвалились. Староста деревни Ракотовао, к которой они обратились с бумагами королевы, указала на хижину и объяснила Нориа, что это был дом Матильды.

Паула посмотрела на руины, а ее злой внутренний голос ликовал. Невыносимая хитрюга внутри нее всегда знала, что это просто безумие — отправляться в путь, ничего не зная наверняка. «Успокойся», — приказала Паула: что-то в этом обвалившемся доме задело ее до глубины души. Она подошла к нему ближе, проигнорировав предупреждения Нориа и старосты деревни, и с любопытством осмотрела его.