Эпос трикстеров – 1, или Подлинная история хартлендских богов - Альберт Герасимов

всех троих для неё только Лео остался. Прекрасно! Он же в шайку пошёл и Титона за собой потащил не потому что деваться некуда было. И не из-за голода. Он семью в пути бросил для того, чтобы с ватагой награбить побольше, а потом стадо своё завести. Людей убивал только для того, чтобы побрякушки серебряные и медные с них содрать. Прекрасно! А пятнадцать лет назад он проезжему купцу старшую сестру Титона в рабство продал. Ей всего десять лет было. А ему не хотелось приданое за ней давать. Как же! Это ж его добро! Непосильными трудами нажитое. Прекрасно! Так что нет у нас выбора. Кроме Лео нам отдать некого.

— Нет! — закричал Титон. — Не надо! Не отдавайте отца! Он хороший. Я люблю его. Не надо. Дяденька Дхарма, дяденька Пушан! Вы же добрые боги. Вы же не допустите этого…

— Нас тут, Титон, не очень-то и спрашивают, — ответил старый бог. — А вот хорош ли твой отец… Лео, ты скольких людей убил?

Бывший разбойник будто очнулся от сна, поднял голову, посмотрел на богов широко открытыми глазами и упал на колени. Уткнувшись лбом в дорожную пыль он завопил сквозь слёзы:

— Я никого не убивал!

— Ложь, — пролаяла волчица. — Девять на его совести.

Велес с удивлением поглядел на Лео. Этакий мозгляк девять душ загубил…

— Нет, — всхлипнул Лео, — нет! Я не убивал. Я не хотел. Это не я.

Разбойник поднял голову и вытянул руку в сторону Шакракарта:

— А он? Он же больше людей убил! Он и меня убил! Почему вы хотите здесь оставить меня, а не его?

Шакракарт стоял спокойно, молчал. Он лишь плечами пожал, мол если хотите, можете и меня взять — мне-то что? За него Дхарма ответил.

— Прекрасно, глупец! Он воин. Он не убивал ради корысти, — спокойно начал говорить бык, но потом его голос вскипел гневом. — А ты нахапать себе побольше хотел?! Прекрасно! Ради побрякушек людям глотки резал? Тварь! Берите его!

В тот же миг из леса выскочила стая волков и бросилась на Лео.

— Батя-а-а! — заорал Титон и бросился на помощь отцу, но лапа медведя остановила его, бросив назад.

А через мгновение всё было закончено. Волки разорвали призрачное тело Лео на куски и утащили в чащу леса.

Титон видел это, но всё-таки вскочил на ноги и попытался броситься в след волкам. Велес опять не позволил ему этого. Медвежьи лапы удержали его, развернули в сторону луга и толкнули вперёд. Титон по инерции пробежал несколько шагов и упал на дорогу. Упал и не поднялся.

Велес увидел, как вздрагивает его тело, затем услышал всхлипы. На ходу превращаясь в голубоглазого блондина в красной кожаной безрукавке и чёрных кожаных штанах, Велес подошёл к Титону и встал рядом с ним на колени. Похлопал мальчишку по спине и сказал:

— Я понимаю твою боль, но у нас не было выбора. Здесь ничего не зависит от людей…

— Но вы-то боги, — со злостью проговорил сквозь слёзы Титон.

— Мы тоже когда-то были людьми. И наша воля здесь не многого стоит.

— Он — мой отец!

Велес вздохнул:

— Да. Но это здесь ничего не меняет. Ему нельзя помочь. Он сделал свой выбор ещё при жизни. Пошли, малыш.

Молодой бог поднял мальчишку на ноги и чуть подтолкнул к выходу из леса. Тот медленно побрёл вперёд. А голубоглазый блондин в один миг превратился опять в медведя. Вслед за мальчишкой мимо Велеса прошёл Шакракарт. Молодой бог обернулся, чтобы поглядеть на Дхарму. Бык сидел. На самом деле сидел. На заднице. И на морде его читалась крайняя степень изумления.

— Пушан, — проговорил, наконец, старый бог. — Прекрасно! Когда это ты успел научиться?

— Чему? — удивился Велес.

— Ты задерживал и толкал душу покойника. Прекрасно! Ты обернулся здесь человеком. Прекрасно! А как тебе это удалось?!

— Не знаю. Но ты же говорил, как это сделать, — ответил Велес, повернулся и побрёл за душами.

Дхарма покачал головой:

— Прекрасно. Ну и сила в тебе, мой мальчик…

* * *

То, что казалось небольшим сверху, на деле оказалось весьма широким и долгим. Дорога по зелёному лугу к обрыву была не менее утомительной, чем в пустыне. После случившегося в лесу всем было мерзко. Молчали и шли.

Луг закончился резко. Словно ножом отрезали. Обрыв бесконечно тянулся вправо и влево.

Внизу прямо под ногами путешественников лежали белые пушистые облака, плотным слоем скрывавшие землю на многие мили вперёд. Они словно вели наступление от стены обрыва на весь нижний мир. Постепенно слой облаков становился тоньше и прозрачнее. Под ним проступили заросли какого-то тростника, которые зелёной полосой выглядывали из-под покрывала облаков, как нижняя юбка из-под кокетливо приподнятого платья немолодой уже цыганской гадалки. За ними после узкого песчаного пляжа текла река. Один взгляд на эту тёмно-багровую в огненных отблесках ленту вызывал волну мурашек по телу. Что-то в ней было неестественное и крайне неприятное. Вытекала эта река из-за исполинских чёрных гор, что вздымались по правую руку от странников над равниной облаков. Острые, словно акульи зубы, пики тоже не вызывали приятных чувств. Беря начало где-то в этих горах, река, спускаясь на равнину, забирала влево и делала гигантскую петлю, а затем где-то у самого горизонта вновь устремлялась под покров облаков. За рекой до самого горизонта лежала жёлто-серая, словно выгоревшая под июльским солнцем степь.

Дорога подошла к краю и превратилась в каменную лестницу, которая была выдолблена в граните скалы. Идти по этой лестнице можно только боком к обрыву, прижимаясь к камням. Ступени длинной в локоть были перпендикулярны скале. Слева — каменная стена, справа — воздушная бездна. О перилах, разумеется, никто и не думал. Метрах в трёх сверху нависает каменный козырёк. Лестница круто устремляется вниз. Бурого цвета ступеньки узкие и мокрые, будто политые кровью.

— Души-то, конечно, здесь пройдут, если осторожно… Но вот мы. Нет, ну я здесь в медвежьем обличии точно навернусь вниз. А, Дхарма? — Велес обернулся и замер в изумлении.

Шакракарт с Титоном, разглядывавшие новое чудо загробного мира тоже обернулись, и тоже вытаращили глаза от удивления.

В нескольких шагах от них стоял крылатый бык, расправивший свои чёрно-белые громадные крылья под лучами света, исходящего из-за дальнего горизонта. Голова у быка была вполне человечьей. У Дхармы в обычном обличии была такая же. Впрочем, нет. Чуть поменьше. И борода не была такой окладистой. И не завивалась она, словно каракуль.

— Прекрасно! Я вот тут подумал: а ну, её, эту лестницу, — добродушно заявил крылатый бык. — Зачем она нам? Я мальчишку на себе