Реальность и мечта - Михаил Ульянов

В мае или июне 1963 года мне позвонили с киностудии «Мосфильм» и предложили прочесть сценарий. «О чем?» — спросил я. «О колхозе», — ответили мне. Я с неохотой согласился. Вечером привезли сценарий, написанный Юрием Нагибиным под названием «Трудный путь». После спектакля я прочел его и ночью не мог заснуть. А поутру прежде всего набрал телефонный номер киногруппы и сообщил, что согласен на пробы.

В то время в работе над ролями меня очень интересовала социальная направленность в поступках персонажей. Мы жили в таком обществе, и я сам, иногда в размышлениях не смыкая глаз по ночам, допытывался, а за что мог бы бороться мой герой, какие думы могли бы одолевать его…Не люблю раскладывать характерные черты своих героев по полочкам: это «положительное», это «отрицательное». Потому что в жизни все гораздо сложнее, и в одном человеке уживаются порой самые противоречивые черты. Таким увиделся мне Егор Трубников.

Говорят, что мне повезло с этой ролью. Если хотите, действительно повезло. Нагибин виртуозно выписал характер, поэтому играть такую роль — наслаждение для любого актера. Трубников — это ведь не дежурный положительный герой с кое-какими отрицательными качествами, добавленными для разнообразия, для «живости» портрета. Туг предельно правдивый образ, неповторимая, яркая индивидуальность. Угловатость, колючесть, отсутствие открытого обаяния — тоже краски характера, но не суть его. А сущность Трубникова в том, что это человек редкой цельности, какой-то яростной целеустремленности, способный только так, выкладываясь до конца, отдаваться своему делу. Таких людей в нашей стране выковывали война и тяжелейшие, на грани героизма, трудовые будни. Поэтому с любой точки зрения фанатизм Егора Трубникова, его жестокость оправданны и необходимы. И не принимать этих качеств можно, лишь отрывая председателя от конкретной жизненной ситуации, в котором он жил и действовал. Огромная правда заключена в этом характере! И я рад, что правду Трубникова на экране довелось передать мне.

Признаться, я до сих пор не могу точно сформулировать, что же такое положительный герой. Бытовало у нас представление, что он должен быть чист, как слеза, этаким идеальным созданием без сучка, без задоринки, состоящим из одних добродетелей. Но почему-то такие образы выходили половинчатыми и доверия не внушали. А начинали их очеловечивать, искать черты, которые контрастировали бы со стерильностью облика, то вдруг оказывалось, что перестарались, дошли до приземления и даже до дегероизации. Я считаю неразумным и бессмысленным вот такое метание от одной крайности к другой. Легко отрицать, ничего не создавая. Гораздо труднее, отрицая, создавать. И в этом смысле Егор Трубников представлял определенную человеческую ценность: он отрицал, но и предлагал. Предлагал дело, а не нытье, когда у остальных руки опускались.

О положительном герое я все-таки выскажу свои чисто актерские соображения, никак не претендуя на открытия в этой области или на роль оракула. Мне кажется, это понятие тесно связано с честным отношением к изображаемой действительности. Если автор по каким-то причинам обходит острые углы и создает некую желаемую, но искусственную схему действительности, то и герой у него будет мертворожденным. Тогда положение у актера безвыходное: нельзя на кисло-сладком подобии жизни вырастить живого человека. Я говорю об этом с уверенностью, потому что мне доставались и такие роли.

Трудно ли играть положительного героя? Сложнее, чем отрицательного. Прежде всего по соображениям чисто актерским, если так можно сказать, эгоистическим, потому что положительному герою многое «не положено». Поэтому актер ограничен в выборе красок, в поиске характерности, даже в разнообразии ситуаций — нельзя, скажем, попадать в нелепые положения, быть смешным или непонятливым. Это чисто технологические трудности, но они тоже немаловажны, так как за убедительность характера перед зрителем отвечает все-таки актер. Отрицательный персонаж чаще получается яркой, колоритной фигурой. А положительный герой выигрывает лишь тогда, когда его образ несет серьезную философскую нагрузку, когда со зрителем его сближает общность мыслей, устремлений.

Если же говорить о так называемой актерской кухне, то для меня она первостепенного значения не имеет. Конечно, характерность, сюжетное развитие роли, композиция, ритм — все важно, все необходимо, но в то же время вторично. Пусть тщательно написана роль, но, если содержание ее не связано с актуальными темами, она вряд ли вызовет ответные чувства.

Чтобы показать, какое значение имеет смысловая нагрузка образа, сошлюсь на один пример. В «Председателе» у моего партнера Ивана Лапикова была прекрасная роль, и сам он актер великолепный. С ним было сложно играть, и я понимал, что в отдельных сценах он меня, что называется, переигрывал. Но в конечном счете, независимо от того, лучше или хуже сыграл я ту или иную сцену, образ Егора Трубникова в целом оказался сильнее, оказался для зрителя дороже и интереснее. И выигрывал он не за счет актерского исполнения, а благодаря содержанию роли.

Пробовали на эту роль и Евгения Урбанского, который несколько лет спустя на съемках кинофильма «Директор» страшно и нелепо погиб. Урбанский был актером резким, могучим, с настоящим сильным темпераментом и очень выразительной, прямо скульптурной внешностью. Казалось бы, и сомнений быть не могло, что Урбанский более подходит к образу Егора Трубникова, к его буйству, напору, к его силе. Но режиссеры Александр Салтыков и Николай Москаленко мне потом пояснили: да,

Урбанский подходит, но велика вероятность, что он сыграет чересчур героически, очень сильно, и исчезнет мужиковатость, за- земленность Егора.

За меня они опасались по другим причинам. Я только что сыграл Бахирева в «Битве в пути», и, с их точки зрения, роль получилась скучно-правильной. Все вроде на месте, а изюминки нет, нет неожиданности, без которой Трубникова не сыграешь. Однако после колебаний, сомнений режиссерский дуэт все-таки сошелся на моей кандидатуре.

Пробы утвердили, и я получил грандиозную, интереснейшую роль. И счастлив был я, и озабочен. Как поднять такую глыбину? Как сыграть этого человека? Образ Егора Трубникова совсем не укладывался в рамки прописной социалистической добродетели. Ведь в минуты гнева Трубников не полезет в карман за резким словцом и не постесняется избить собственного брата, если тот поднял руку на колхозное добро. Но работать над этой ролью для меня было истинным наслаждением, ибо каждый актер мечтает привести на экран значительный характер своего современника.

Председатель привлек меня сложностью своего характера, характера противоречивого, но цельного. Неистребимая любовь к людям — суть Егора Трубникова. Любовь страстная, неукротимая, может быть, даже безжалостная любовь на всю жизнь. Трубников — человек трудной судьбы. Он воевал, потерял руку на войне, много страдал. В голодный послевоенный 1947 год он стал председателем колхоза в своей родной деревне Коньково. Собственно говоря, никакого хозяйства там не осталось. Черные пепелища, покосившиеся избы, несколько заморенных коров, свора одичавших собак. И вот эту разоренную войной, исстрадавшуюся землю надо поднимать, надо дать людям хлеб. А также необходимо им не словами, а делом доказать, что они подлинные хозяева земли, что только от них зависит, как сложится их жизнь сегодня и завтра. Да еще Трубникову предстояло растопить лед равнодушия в сердцах некоторых селян с их непротивленческой позицией: «Я человек маленький, и от меня ничего не зависит».