Аквариум-2 - Виталий Никольский

Служебное положение нашего сотрудника позволяло в нужных случаях устроить локальные представительские мероприятия с приглашением ограниченного круга людей. Так им был организован ужин на собственной вилле для военных представителей нейтральных государств и стран народной демократии. Встреча была проведена исключительно с целью передачи мне срочного материала и прошла весьма успешно.

Вознаграждение «Викингу» выплачивалось поквартально в размере 12 тысяч шведских крон. В общем совсем немного, если учитывать огромную ценность информации. Банкноты были сотенные. Более крупные купюры выдавать считалось опасным, так как они обычно контролировались местными финансовыми организациями. Береженого Бог бережет!

Большие пакеты с деньгами и кассетами, заряженными специальной пленкой, передавались агенту либо при посещении его служебного кабинета в Командной экспедиции, либо же на представительских мероприятиях, проводимых довольно часто для шведских офицеров на моей квартире. В последнем случае материалы или деньги помещались в закрытую аптечку, висевшую на стене в уборной. Ключи имелись только у меня и у «Викинга». Он мог взять предназначенную ему посылку и оставить свою. Такие аптечки имелись почти в каждой шведской семье. Понятно, в нашем случае в аптечке тоже находился необходимый минимум медикаментов: вдруг в нее каким-либо образом случайно заглянет посторонний.

Такая же аптечка висела и на вилле Стига.

Веннерстрём был необыкновенно деятельным и активным сотрудником, выполнявшим наши задания инициативно и старательно. За пятнадцать лет работы с нами он приобрел колоссальный опыт и буквально с полуслова понимал, что нам надо. Отпадала необходимость в длительном инструктаже. Все поручения он выполнял четко и точно. Лишь в одном отношении «Викинг» нуждался в постоянном контроле. Речь идет о вопросах конспирации. Помимо неосторожного вызова меня на встречу в ресторан агент допустил еще несколько грубых промахов.

Однажды в 1961 году он на своей служебной автомашине с сиреной и красной мигалкой подъехал прямо к дому, где я квартировал. Ему нужно было передать схему командного пункта правительства и штаба обороны на случай чрезвычайного положения. Эти документы вполне можно было вручить мне позже при более удобных и безопасных обстоятельствах.

В другой раз «Викинг» перехватил меня по пути на работу в посольство. И в этом случае срочной необходимости во встречи тоже не было.

Подобного рода инициативы были прекращены лишь после угрозы, что я откажусь работать с ним и доложу в Центр о его недисциплинированности.

Беспечность, самоуверенность, убежденность в своей безнаказанности, умноженные на спортивный азарт старого искателя приключений, были, к сожалению, характерными чертами Веннерстрёма. Приходилось с ними непрестанно бороться.

Весною 1961 года «Викинг» предупредил меня, что в октябре он, в соответствии с положением о прохождении военной службы в шведских вооруженных силах, должен уйти в отставку, поскольку ему исполнится 55 лет — предельный возраст для полковников, не имеющих перспективы получить звание генерал-майора.

Для меня было странным, что по достижении установленного предельного возраста оставить офицера в армии не может даже король. Каждый начавший военную службу швед знает точную дату своего увольнения, поскольку она совпадает с его днем рождения. Кстати сказать, в их стране существует строго соблюдаемый ритуал увольнения, обязательный для всех и меняющийся лишь в зависимости от звания увольняемого. Полковник принимает обычно парад своего полка, который прощается таким образом со своим командиром. Офицеры организуют ему торжественный обед и преподносят памятный подарок. Король награждает каким-либо орденом или медалью, а высшее командование при необходимости решает вопросы трудоустройства увольняемого. Все точно расписано.

Сообщение об уходе Веннерстрёма на пенсию было не из приятных. Прежде всего с потерей должности в Командной экспедиции у него резко снижалась возможность добывать секретные документы. Он сразу переходил в категорию рядовых источников. Кроме того, он терял официальные контакты с сотрудниками нашей резидентуры. Нужно было срочно искать другие способы оперативной связи с ним.

Но закон есть закон. Если он еще к тому же принят в чужом государстве, то перешагнуть через него бывает весьма трудно. Приходится закон обходить.

В предвидении всех осложнений, связанных с переходом «Викинга», так сказать, в другое качество, я поручил ему подобрать в городском парке Дьюргорден по меньшей мере три тайника, продумать систему пользования ими и способы маскировки закладываемых в них материалов. Агент блестяще справился с этой задачей, найдя в заданном районе удобные во всех отношениях места для обмена малогабаритной почтой. Соответствующие сигналы вложения и изъятия закладок должны были ставиться по ходу моего движения от квартиры по Линнейгатан, дом 2 через парк Хуммлегорден до рабочего места в советском посольстве на Виллагата, 12.

Прежде чем опробовать систему безличной связи, понадобилось в течение двух месяцев усыплять бдительность шведской контрразведки, агенты которой обычно неотступно следовали за нашими сотрудниками. Мне пришлось начать регулярные ежевечерние прогулки с женою и семилетней дочерью вдоль живописного залива и канала, прорытого еще русскими военнопленными, попавшими в плен после поражения под Нарвой во времена Петра I. По маршруту длиной около пяти километров тайники располагались в дуплах деревьев, расселинах валунов и даже у основания памятника знаменитой шведской актрисе Дженни Линд.

Вначале за нами неизменно следовали на почтительном расстоянии представители «недреманного ока». Однако через пару недель, не выявив ничего подозрительного, филеры оставили это занятие, решив, очевидно, что пожилой советский генерал упорно борется за долголетие, совершая вечерний моцион, а это никакими королевскими законами не воспрещалось.

Убедившись в отсутствии постоянной слежки и проверив надежность тайников — «Викингу» таким способом было передано вознаграждение с тем, чтобы убедить его в надежности этого вида связи, — я сообщил в Центр о готовности резко сократить личные контакты с ним, а в дальнейшем, после ухода на пенсию, вообще общаться только таким образом. В ответ — основательный нагоняй. Меня упрекнули в самоуправстве: почему, мол, я перешел с агентом на безличную связь, не дождавшись санкции московских кураторов? Мне было предписано неукоснительно продолжать до особых указаний лишь личные контакты с «Викингом», используя для этого все подходящие возможности, и активизировать его работу по добыванию документов. И это в отношении человека, которого в Целях безопасности нужно было систематически сдерживать, поскольку он перед увольнением из армии, боясь, что мы от него откажемся, пытался развить недопустимо бурную деятельность, пренебрегая должными мерами предосторожности.