Единство Империи и разделения христиан - Иоанн Мейендорф

Молодые и динамичные силы западного христианства были больше обращены на миссию, монашеский подвиг и организацию Церкви в новом, «варварском» мире. Результат их усилий со временем разовьется в новую средневековую латинскую цивилизацию.

1. Рим, Равенна и Византия;

святой Григорий Великий

Резиденция последних западных императоров, а позже готских королей Италии город Равенна, где Теодорих построил прекрасные дворцы и храмы, после завоевания снова стал центром имперской администрации, тогда как в древней столице, все еще управляемой префектом города (praefectus urbis), господственное положение занимал папа и его двор. До 567г. власть императорского наместника в Равенне осуществлял генерал Нарсес, победитель Тотилы. Однако в 568г. его преемнику Лонгину стало угрожать нашествие лангобардов, все еще арианского германского народа, который вскоре завладел большей частью Северной Италии со столицей в Павии. Лангобарды образовали герцогства и южнее—в Сполето и Беневенто. Византийские власти без особого успеха пытались бороться с властью лангобардов, заключив союз с Хильдебертом II, франкским кафолическим королем Австразии (575—596). Но нападения франков не смогли уничтожить лангобардов. Тогда, чтобы закрепить имперскую власть в Италии, император Маврикий создал так называемый равеннский экзархат, сосредоточив в руках экзарха всю гражданскую и военную власть (ок. 584). Фактическая власть экзарха распространялась на разрозненные города и провинции, то есть Лигурию (со столицей в Генуе), Истрию–Венецию (с городом Аквилеей), Эмилию (с Равенной и морским портом Феррарой), область Пентаполя, связь которого с Римом охранялась крепостью Перуджия, и, наконец, на юге на Неаполь, Апулию, Луканию и Бруттий. Помимо этих разбросанных имперских владений страну контролировали лангобарды, так что сообщения были возможны главным образом морским путем.

Политические раздоры и постоянные войны только поднимали значение пап для сохранения в Италии romanitas. Но их моральной, канонической и экономической власти угрожали арианство лангобардов и аквилейский раскол, вызванный осуждением на Пятом соборе «Трех Глав», в котором на Западе многие увидели измену Халкидонскому собору.

Население Рима за время готских войн сильно уменьшилось. Оно теперь сосредоточивалось главным образом вокруг Латеранского дворца, где проживали папы, и Золотой базилики (Basilica aurea), служившей епископским соборным храмом. Кроме того, местность Ватиканского холма, города Льва, с его огромным мартирием, построенным на гробнице святого Петра, с приютами и странноприимными домами, окружавшими храм, ежегодно посещали тысячи паломников. Если в первое время в народном благочестии Петр и Павел всегда были вместе как покровители Римской церкви, то с развитием петровой экклезиологии, так хорошо обоснованной и изложенной святым Львом Великим, появилась тенденция выделять базилику святого Петра как истинный символ римского престижа. Тем не менее и гробницу святого Павла — «за стенами», к югу от города—также никогда не переставали почитать. Четвертой главной папской базиликой была, конечно, церковь святой Марии на Эсквилине. Было также двадцать восемь приходов, или tituli, возглавляемых священниками. Независимо от того, служил ли римский епископ в одной из базилик или в приходском храме, он всегда торжественно являлся туда в сопровождении своего духовенства, останавливаясь по пути для молитвы перед церквами и в святых местах. Эти процессии и «остановки» стали характерными для римского (и константинопольского) богослужения.

Город был разделен на семь частей, и в каждой из них был диакон, который занимался церковным управлением. Во главе коллегии священников стоял архипресвитер, во главе коллегии диаконов—архидиакон. В архидиаконе часто видели предполагаемого преемника правящего папы, хотя тесные связи с императорским двором предоставляли для получения папского преемства некоторые преимущества и апокрисиарию, постоянному делегату Римской церкви в Константинополе. В VIIв. большое количество беженцев с Востока увеличило пропорцию греческого духовенства, так что иногда языком папского двора и синодов становился греческий[587]. На папскую кафедру избирались как греки, сирийцы и иллирийцы, так и урожденные италийцы.

В церковной администрации были и миряне, особенно для управления огромными папскими поместьями. Такими были primicerius, глава defensores (стряпчий, защищающий церковные интересы) и заведующий secretum, или канцелярией папской переписки.

Богатство Церкви, остававшееся огромным, делало ее кредитором имперской администрации и в нескольких случаях позволило ей оказать решающую помощь сражающейся имперской армии, сильно удаленной от своих восточных источников денежных средств и снабжения. Святой Григорий Великий в одном из своих писем называл себя казначеем имперских полков в Риме. Эта роль союзника Империи не мешала Церкви употреблять свои средства на широкое социальное служение, в особенности когда ею руководили такие святые люди, как папа Григорий, не мешала видеть в ней «сокровищницу убогих»[588].

Церковные дела обсуждались на ежегодных епископских синодах, обычно приуроченных к годовщине посвящения правящего папы. Мы уже видели, что непосредственная юрисдикционная власть римского епископа на Западе была фактически гораздо более ограниченной, чем власть великих восточных патриархов (особенно Константинопольского и Александрийского) над подведомственными им территориями. Смуты и неурядицы VIв. не способствовали расширению папского управления. На практике власть папы ограничивалась епископами соседними с Римом (suburbicarii), юга Италии и трех больших островов—Сицилии, Сардинии и Корсики. В этих областях папа осуществлял права митрополита. Он хиротонисал епископов после избрания кандидатов на месте. Только в случаях, когда избрание оспаривалось, папа имел возможность назначить им самим избранного кандидата[589]. Вне этих границ папская власть была прежде всего нравственным и вероучительным авторитетом. В Африке, Испании и провинциальных митрополиях Северной Италии—Милане и Аквилее— Церковь имела полное самоуправление. «Патриаршие» права папы над его викариями в Галлии и Иллирике ограничивались разрешением местных конфликтов, если к нему апеллировали.

Отношения между римскими епископами и константинопольским двором были сердечными — по крайней мере до царствования императора Константа II и монофелитского кризиса, но для них была характерна некая двойственность. Согласно прочной местной римской традиции, столь четко сформулированной святым Львом I, папа пользовался властью в силу петрова апостольства своей кафедры, тогда как императоры были склонны видеть в нем одного из двух главных «имперских» патриархов наряду с его коллегой из «нового Рима» на Босфоре. Никто, конечно, не возражал против императорского контроля над избранием пап, который раньше, в Vв., осуществлялся западными императорами, а также готскими королями. Но напряженность между двумя концепциями римского примата проявлялась в таких случаях, как затяжной конфликт из–за роли епископа Равенны.

Этот город сделал главным церковным центром назначенный Юстинианом епископ Максимиан (546–556), который завершил строительство нескольких равеннских храмов, включая церковь святого Виталия с его знаменитой мозаикой, изображающей Юстиниана и Феодору. Хотя традиция требовала, чтобы равеннского епископа посвящал папа, роль его вскоре стала особой, поскольку город этот служил резиденцией экзарху. Несмотря на возражения святого Григория Великого, он начал носить паллиум на восточный манер, утверждая этим свою связь с Востоком, тогда как эта принадлежность облачения считалась на Западе особым знаком отличия, даруемым только папой[590]. В 666г. император Констант II формально установил автокефалию Равенны[591], чему немедленно воспротивились папы. Тем не менее хиротония ряда епископов Равенны (Мавр, Репарат, Феодор, Дамиан) была независимой от Рима. Раскол окончился признанием прав папы в 692г., а затем—с исчезновением имперской власти в Италии—потерял смысл.

Эта попытка Константа II сделать из Равенны центр «имперского» христианства в Италии была фактически лишь отдельным инцидентом. Со времен Юстиниана императоры в своей западной церковной политике последовательно опирались на Рим, даже если для этого приходилось прибегать к власти экзарха, чтобы заставить пап пойти на уступки.

За исключением Равенны императоры не вмешивались в избрание местных епископов, но считали существенным для сохранения своего господства в Италии, чтобы на римскую епископскую кафедру назначались подходящие фигуры. Как мы уже видели, Велисарий в 537г. низложил папу Сильверия, чье избрание было одобрено готским королем Теодатом, и поэтому его обвинили в сотрудничестве с врагом. Несчастный иерарх, будучи сыном папы Гормизда, хорошо зарекомендовал себя на месте, но отказался следовать политике примирения с монофизитами, которую проводила Феодора. Назначение и дальнейшая судьба его преемника Вигилия иллюстрирует новую зависимость папства от режима Юстиниана.