Саван для блудниц - Анна Данилова

– В том, последнем альбоме…

– Все. Ни слова. Я тебе потом все объясню.

И Харыбин насильно перетащил Юлю из одной ванной комнаты в другую, закрыл дверь, соединяющую две квартиры, опустил занавеску и почти выволок извивающуюся в его руках Земцову из квартиры Пермитина. Сам запер двери, содрал с дверных глазков шарики жевательной резинки и, крепко держа Юлю за руку, вывел из подъезда и посадил в свою машину.

– Рабочий день для тебя сегодня закончен, поняла? Пристегивайся…

Она, насупившись, сидела по правую руку от него и думала о последнем альбоме. Тетрадный лист, вложенный между снимками с портретами школьников, представлял собой список чеченских городов с цифрами и чернильными галочками напротив каждого.

– Как мы вовремя, – услышала она голос Харыбина и, очнувшись, увидела торопливо перебегающего дорогу Пермитина. – А ты не хотела слушать дяденьку.

Сейчас, когда Льдова уже не было в живых, а значит, и некому было требовать ответа за его каждодневные поступки и, в частности, за неудавшуюся «стрелку» в «Ботанике», Виктор Кравцов, сам загнавший себя в угол сознательным стремлением занять место лидера, увидел в Шубине человека, способного, быть может, понять его. И не потому, что Шубин работал в сыскном агентстве и мог в любую минуту выдать его милиции за поджог квартиры Иоффе, а лишь из-за того, что Шубин – нейтральный человек. Он не из их компании, не из их школы, и ему глубоко наплевать, кто у них там лидер. У Шубина есть свои конкретные цели, одна из которых – найти убийцу Льдова. Так почему же не помочь ему? Тем более что он сам, Кравцов, ничего об этом убийстве не знает. Но, возможно, что человек со стороны, как раз такой, как Шубин, выслушав его, увидит ту самую причину, заставившую кого-то убить Льдова.

Об этом думал Виктор, когда Шубин вез его к себе домой.

Они пили чай, закусывали бутербродами с колбасой, которую Шубин купил по пути, и Кравцов рассказывал о Ларчиковой.

– Это началось прошлой осенью. Татьяна Николаевна пригласила нас с Вадиком к себе на дачу, мол, яблоки надо привезти, а машины у нее нет. Сказала она это в обычной беседе как-то после уроков, когда мы заглянули к ней в класс, чтобы отнести в библиотеку книги… То есть она попросила Вадика привезти ей с дачи яблоки. Но он бы один не поехал, он взял меня. И мы спустя пару часов прихватили ее из школы и повезли на дачу. Она давно нравилась Вадьке, он говорил мне об этом. Мы даже хотели с ним поспорить, согласится она с ним или нет. А на даче у нее было так хорошо и действительно так много яблок, что мы остались там на ночь, тем более что дело было под выходной, не помню уж какой… Она угощала нас вином, курицей, а мы с ним были почему-то такие голодные… Да и вообще она вела себя совсем не как учительница. Она говорила, что терпеть не может школу, что оказалась здесь случайно, что скоро ей предложат более интересную и денежную работу. Льдов считал ее умной и современной. Ему вообще нравились женщины без комплексов. Я даже думаю, что это в нем от отца, причем в самом прямом смысле. Короче… отец брал его иногда с собой в сауны, к своим любовницам. А я тогда никак не мог понять, зачем его отцу это надо, если у него такая красивая жена, Вероника. Льдов мне объяснял, что у настоящего мужчины должно быть много женщин. У него вообще всего должно быть много: и денег, и женщин, и дела, и отдыха… Это все его отец. Вот и получилось так, что мы опьянели, причем очень сильно. Я вообще плохо помню тот вечер, у меня в памяти осталось только одно: наша классная раздевается перед камином… И если я ушел в другую комнату, потому что мне мешало, что я вижу перед собой учительницу, с которой скоро встречусь в школе, то для Льдова это не имело никакого значения.

После этого он зачастил к ней на дачу, а иногда они встречались и у нее дома. Но у нее был мужчина, Пермитин, которого она немного побаивалась. Она говорила, что собирается за него замуж, но с Льдовым рвать из-за этого не собирается. Вообще-то она была очень молодая, красивая, и я иногда завидовал Льдову…

Но у нас была еще одна жизнь, та, что протекала в квартире Иоффе. Мы все… – он сделал паузу, словно не решаясь назвать всех участников оргий, но потом все же перечислил их, – собирались там и делали все, что хотели. Мы пробовали сначала пиво, в больших количествах. Деньги нам давал Льдов. Затем стали пробовать водку. Надо сказать, что оказаться в нашей компании было трудно и, конечно, престижно… И я вот так, для себя, решил, что мы все подобрались по одному принципу: люди без тормозов… Да, мы все без тормозов. Одна Валька Турусова понимала, что то, чем мы занимаемся, добром не кончится. Она то уходила, то возвращалась снова. С остальными одноклассниками ей было скучно, потому что она переросла их в интеллектуальном смысле… У нее есть парень, художник, но, по-видимому, у него совсем нет денег, даже на сигареты, а у Валькиных родителей тоже… Вот она и металась. Еще Тамара Перепелкина, она, в отличие, от Тараскиной, Драницыной, Синельниковой и уж, конечно, Сениной, классная и умная девчонка. Но у нее плохие гены. Ее мать пила, бросила отца, а отец у нее – хороший мужик, но только всегда на работе, занятой человек… Драницына – это отдельная история. Она, единственная из девчонок, кто ложился под любого. Говорили, что она занимается проституцией, что у нее уже скоплено много денег, на которые она собирается вылечить свою мать. Но мне кажется, что все это вранье – просто ей нравится это делать. А раз за это еще и платят, так почему бы не взять? Вы, наверно, хотите меня спросить, каким образом она оказалась на даче Ларчиковой? Ведь ее нашли там. Я думаю, что Оля приехала на дачу вместе со своим соседом, Пермитиным. Он вообще падкий до девочек. Льдов как-то показывал мне пленку, на которой Пермитин был с какой-то чуть ли не семиклассницей… Эту пленку он выкрал из дома Ларчиковой. Она ее потом искала и даже спрашивала у Льдова, не он ли ее взял. Он признался, что взял, и посмеялся над ее женихом, обозвал его. А потом выдал все, что думает о ней, что они, мол, с Пермитиным специально фотографируют детей, чтобы предлагать потом в одну фирму, где девочки по вызову или что-то в этом роде… Уж не знаю, как он до этого додумался, но, видимо, попал в самую точку… После этого разговора Ларчикова испугалась и стала сторониться Льдова и меня. И тогда он предложил мне заснять их вместе, когда они будут на даче. Он каким-то образом уломал ее, привез на дачу, а я уже был там… Я и сфотографировал их… Снимков было много, больше двадцати. Но, понимая, ЧТО задумал Льдов, я испугался. В конечном счете, их отношения меня не касались. Я сказал Льдову, что пленка засветилась, и тогда он, разозлившись, велел сфотографировать их вдвоем уже в классе. Мы с ним выпили в школьном туалете вечером, затем ворвались в класс, он набросился на Ларчикову, а я их заснял. Вот и вся история с фотографиями. А та пленка до сих пор у меня. Я спрятал ее.

– То есть, – прокашлялся Шубин, – Льдов шантажировал ее?

– Да. Он говорил, что она устроилась в эту школу специально для того, чтобы помогать Пермитину в его грязных делишках, за которые им платили большие деньги. Организация публичного дома с несовершеннолетними – вот в чем подозревал Ларчикову и Пермитина Льдов. Но я как-то не особенно в это верил. Хотя у нас по школе ходили слухи о том, что многим родителям несовершеннолетних девочек предлагали деньги, если те согласятся отдать их на день или два… А поскольку сейчас многие голодают, некоторые родители якобы соглашались. Да я сам читал в газетах обо всем этом… Но Льдов подозревал эту пару и в сотрудничестве с другими силами, которые связаны с террористическими чеченскими организациями, готовящими операции по похищению русских детей или что-то в этом духе. Вот в это я уже не верил…

– Он говорил с тобой об этом всерьез?

– Конечно. Но его эта проблема мучила не из-за нравственных соображений. Он начал шантажировать Ларчикову, вот в чем все дело… И поэтому, когда его убили, я сразу же подумал на нее. Я, если честно, вообще не мог на нее смотреть. А потом вдруг убили и ее… Но это Пермитин. Думаю, что он догадался о ее связи с Льдовым, а может, даже сам Льдов вышел на Пермитина и начал угрожать ему. Но угроза угрозе – рознь. Думаю, что он говорил с ним от имени отца.

– Ты хочешь сказать, что и Льдова мог убить Пермитин?

– Конечно! Он запросто мог войти в школу и хрястнуть его топором по голове, тем более что у него для этого имелись такие веские причины. Ведь Вадик был моложе его на целую жизнь и красивый.

– А что ты думаешь по поводу Голубевой?

– Думаю, что она сама отравилась из-за Льдова. Она любила его, а он на ее глазах обнимался с Драницыной. Вот у кого нет никаких тормозов. Ей вообще никого никогда не было жалко. Я знаю, что Наташа пыталась упросить ее не встречаться с Льдовым, но Драницына не могла отказаться от роли близкой подружки лидера. Я слышал, что Вадик назначил им обеим свидание в кабинете географии в одно и то же время. Что ж, это в его стиле. Но ни одна из них его не убивала. Думаю, что Драницына пришла в класс первая, а потом появилась Наташа Голубева, и сдается мне, что Льдов для остроты ощущений сказал ей что-то вроде: «Что это ты пришла? Тебя сюда никто не звал!» В этом был весь Льдов. Но я не берусь утверждать…