Не уходи - Маргарет Пембертон

— Что с тобой, Лизетт? — с отчаянием спросил Грег. Он заметил ужас в ее глазах, и его желание тут же угасло. Уже многие годы он делал вид, будто ничего не замечает. Но сейчас не мог притворяться. — Ты не хочешь меня? — Его лицо исказилось от муки. — Ты меня не любишь?

— Люблю, — всхлипнула Лизетт. — Прошу, поверь мне…

Но Грег не поверил и с такой силой схватил жену за плечи, что она вскрикнула от боли и уперлась ладонями ему в грудь.

— Черт побери, да что с тобой творится?! — закричал Грег. — Почему ты застываешь в страхе, когда я дотрагиваюсь до тебя?

— Не знаю! — Из глаз Лизетт хлынули слезы. — Но я люблю тебя, Грег! Я люблю тебя, как никого на свете!

— Я не верю тебе! — Он вскочил с постели, едва сдерживая ярость, быстро прошел в ванную и оделся.

— Ты куда? — Лизетт встала на колени. Одежда ее была в беспорядке, волосы рассыпались по плечам.

— Не знаю! — Грег побледнел, а глаза его потемнели от боли. — Куда-нибудь, где мне удастся забыть о пародии, в которую превратился наш брак. — Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Глава 19

Лизетт не плакала. У нее просто не было слез. Она сидела на краю постели, сжавшись в комок, обхватив плечи руками, дыша тяжело и прерывисто. Грег ушел. Она не знала куда, не знала, когда он вернется, не знала, что скажет ему. Грег обвинил ее в том, что она не любит его, но Лизетт отрицала это. А если бы она обвинила в том же Грега, то стал бы он отрицать это с такой же твердостью, как она? Лизетт сомневалась в этом.

Поднявшись с кровати, она подошла к окну и уткнулась лбом в прохладный оконный переплет. Странно, что их отношения, зародившиеся здесь, в Вальми, здесь же и подошли к такому ужасному концу. Грег женился, почти ничего не зная о ней. Интересно, когда он пожалел о своей поспешности? Может, встретив Жаклин Плейдол? Или в тот день, когда предложил спать в разных спальнях? К обеду Лизетт не спустилась, сославшись на головную боль. Она попросила мать извиниться за нее перед гостями. Лизетт подумала и о том, что, если Грег тоже не появится за столом, это вызовет нежелательные подозрения, однако сейчас ей было не до этого. Сейчас она мечтала обнять Грега, положить голову на его сильную грудь, убедиться в том, что он любит ее. Лизетт понимала, что теперь ей такой возможности не представится.

Выскочив из замка, бледный Грег прошел через розовый сад и направился к мысу. Дневная жара уже спала, с Ла-Манша дул сильный ветер, по пасмурному небу плыли серые облака. Он ускорил шаг, а затем побежал, надеясь, что быстрое движение избавит его от боли и ярости. Господи, зачем он позволил обиде, которую так долго скрывал, выплеснуться наружу? Теперь уже не вернуть таких дорогих ему дружеских отношений с женой. Он разрушил их, домогаясь близости с Лизетт, и пришел в ярость, когда снова заметил ее холодность и фальшь.

Грег остановился и засунул руки в карманы брюк. Брови его сошлись на переносице. Он устремил взгляд на высокие волны. Как отреагирует Лизетт на предложение развестись? А если он скажет, что ей необязательно возвращаться с ним в Америку? Повернувшись, Грег посмотрел на Вальми, на буковую рощу, на видневшийся в отдалении шпиль деревенской церкви. Нет, он не мог сделать этого, потому что не представлял себе жизнь без Лизетт. Если она решит оставить его, пусть сделает это по своей воле.

Утопая в высокой траве, Грег побрел к замку. Ему оставалось только вернуться. Он должен держать себя в руках. Грег громко выругался. Придется терпеть присутствие Люка, вынести любопытные взгляды тестя, если тот поймет, что они с Лизетт поссорились. Придется изображать счастливый брак, по крайней мере до тех пор, пока они здесь. А потом? Грег сжал кулаки. Об этом он еще успеет подумать. Сейчас следует отобедать с родственниками и четой Брендонов.

— У Лизетт разболелась голова, — сообщила Элоиза, скрыв удивление по поводу того, что Грег появился в столовой в брюках и свитере. К тому же ей показалось, что его мало волнует состояние Лизетт.

— Путешествие оказалось более утомительным, чем мы предполагали, — пояснил Грег, заметив любопытство, промелькнувшее в голубых глазах Люка. — «Франция» — не такой уж устойчивый пароход, как нас убеждали.

Анри, никогда не плававший на пароходах, рассмеялся. Он давно уже не спускался к обеду в столовую и сейчас радовался тому, что пришел сюда.

— Лучше уж «Франция», чем эти маленькие суденышки, которые доставляют Люка и Анабел из Англии, — сказал граф жене, зажигавшей свечи в красивых серебряных подсвечниках.

Грегу обед казался бесконечным, ему хотелось поскорее подняться к Лизетт и как-то уладить ссору.

— Что ты думаешь о том, что журнал «Тайм» назвал канцлера Германии «человеком года»? — спросил у него Люк, когда после форели с миндалем подали деревенский суп. — Довольно странно, правда?

Грег пожал плечами.

— Ничего странного. Аденауэр сейчас в фаворе. Он производит впечатление ответственного, осторожного человека.

— Ответственный и осторожный, как же, — пренебрежительно бросил Люк. — Да он просто хитрая лиса — пытается заручиться поддержкой Америки на случай вторжения русских.

Грег не ответил. Он с трудом переносил общество Люка. Многие годы Грег обманывал себя, полагая, что Люк ничего не значит для Лизетт. А сейчас он считал иначе.

— Аденауэр — прекрасный политик, а его антинацистское прошлое безупречно, — заметил граф.

— А разве не он был мэром Кельна перед тем, как к власти пришли нацисты? — подала голос Анабел.

Грег не слышал ответа графа, он думал о Лизетт, о том, что она нужна ему… о своей любви к ней.

— Не хотите ли сыра, Грег? — спросила Элоиза, озабоченная тем, что ей пришлось уже третий раз повторить этот вопрос.

— Нет, благодарю вас, Элоиза. — Грег через силу улыбнулся. Он понял: Люк что-то заподозрил.

— А как насчет рюмки хорошего французского коньяка? — предложил граф. — Сейчас мне не позволяют пить его много, но маленькая рюмочка не повредит.

— Нет, спасибо, Анри. — Грег старался ничем не выдать своего напряжения. — Пойду к Лизетт, возможно, ей нужно теплое питье или аспирин. А коньяк мы выпьем завтра.

— Что ж. — Анри не слишком огорчился, поскольку мог выпить и с Люком. — Спокойной ночи, сынок.

Грег с облегчением покинул столовую. Он устал притворяться, поэтому и произошла та ужасная сцена между ним и Лизетт. Их брак больше не мог держаться на лжи, надо искать для него новую основу — правду.

Когда Грег вернулся, Лизетт спала. О том, что она крайне удручена, свидетельствовали небрежно брошенные на кресло костюм и блузка. Грег тихо разделся, юркнул в постель, лег на спину, закинул руки за голову и уставился в темный потолок, размышляя о том, куда исчезли счастье и радость их семейной жизни.