Строговы - Георгий Марков

Только теперь Матвей и его друзья поняли, какое большое дело они сделали весной. Исчезновение леса на целый год подорвало планы Юткиных и Штычкова.

Новая победа над Евдокимом и Демьяном настолько успокоила Матвея и всех мужиков, что они перестали беспокоиться о кедровнике.

3

В ильин день произошло событие, которое опять взбудоражило все село.

Сын Карпа Белозерова Ванюшка и сын вдовы Устиньи Пьянковой Федька, шляясь по берегу речки с ружьем, решили завернуть в кедровник и посмотреть, хорош ли будет нынче урожай шишек.

Весело переговариваясь, парни поднялись на самые высокие кедры, осмотрели макушки соседних деревьев и, восторгаясь обилием поспевающих шишек, спустились на землю. Но едва они коснулись земли, как на них налетели с кулаками Демьян Штычков и работник Юткиных, здоровенный, конопатый детина Михайла.

Охая от увесистых кулаков Демьяна, парни бросились наутек. В село они вернулись разукрашенные синяками и кровоподтеками. Устинья побежала к Матвею Строгову. Матвей послал позвать Архипа Хромкова, Мартына Горбачева и Снлантия Бакулина. Все вместе направились к старосте, решив требовать немедленного созыва сходки.

На крыльце у Герасима Круткова, встревоженные и возбужденные, заговорили все сразу. Герасим слушал, переминался с ноги на ногу и молчал. Чувствовалось, что он не против того, чтобы кедровник взять под охрану народа, но что-то мешает ему пойти на это.

– Ты сам посуди, Герасим Евсеич, – заметив колебания старосты, принялся убеждать его Матвей. – Раз в прошлом году народ поднялся, то уж нынче его ничем не удержишь. Давай, Герасим Евсеич, собирай сход.

Герасим пожевал губами, погладил пушистую бороду и, лукаво усмехаясь, проговорил:

– Не в том дело, Захарыч. Я и рад бы. Как-никак, а в кедровнике есть и мой пай. Да только прав-то у нас на кедровник нету. Евдоким Платоныч и Демьян Минеич бумаги на эту землю имеют.

– Стало быть, выхлопотали? – спросил Мартын.

– Весной еще привезли.

Мужики молча переглянулись.

– Так как же, Герасим Евсеич, со сходкой-то? Вечер скоро, – сказал Матвей.

– Выходит, никак, – развел руками Герасим.

Матвей молча повернулся и пошел со двора. За ним пошли и остальные мужики. Герасим крикнул им вслед:

– Я и рад бы, Захарыч, да ведь сам знаешь, с меня первого спросят.

Сизая взлохмаченная туча закрыла небо. Начался ливень с грозой. Над лесом сверкнули зигзагообразные молнии, и земля задрожала от раскатов грома.

Матвей, пряча лицо от хлеставших дождевых струй, сказал:

– Черт с ним. Я думаю, без сходки обойдемся.

Мужики, отфыркиваясь от стекавшей по лицам воды, вопросительно посмотрели на него.

– Возьмем сейчас и пройдем по домам, – проговорил он, видя, что мужики ждут от него пояснения.

– Это даже лучше сходки. Каждому толком можно объяснить, – поддержал Мартын.

Они поделили между собой улицы села, договорились, как и что надо говорить в домах, наметили приблизительно очередь по охране кедровника и разошлись.

Матвей вернулся домой часа через три. Ливень уже кончился, но погода разненастилась: солнце опустилось в тучи, моросил дождь. Матвей переоделся, и не успел сесть за стол обедать, как явились с ружьями за плечами, в дождевиках, в полуболотных сапогах Тараска Заслонов, Прокопий Горячев и Тимка Залетный. Ребята все были молодые, рослые, не раз ходившие на заработки на шахты и прииски. Матвей стал приглашать их за стол, но парни торопились. Начало уже смеркаться, и им хотелось хоть половину пути пройти засветло. Матвей не стал их удерживать и, посмотрев на них смеющимися голубыми глазами, сказал:

– Только, ребята, давайте договоримся: без нужды на рожон не лезть, а при нужде своего не уступать.

Плечистые, крутогрудые парни понимающе переглянулись. Тимка Залетный ответил за всех:

– Мы, дядя Матвей, как овечки, когда нас не трогают, ну, а уж если заденут… – И он молодцевато тряхнул русым чубом.

Дед Фишка с восторгом смотрел на парней, и было видно, что ему страшно хочется пойти с ними. Когда парни вышли за дверь, дед Фишка вскочил с лавки и засуетился:

– Как бы они, Матюша, горшков там не набили. Кровь в них сильно кипит. В таком деле с толком надо.

Матвей понял, куда клонит старик.

– Неужели тебе охота в дождь по грязи тащиться?

Дед Фишка взмахнул руками, удивленный вопросом племянника.

– А что она, грязь-то, сало, что ль? Обсохнет, оботрется. А я, вишь, про то, что ребята молодые, как утята, им матерю надо.

– Ну нет, дядя, сегодня ты не пойдешь! Как хочешь, а не пойдешь, – серьезно проговорил Матвей, видя, что старик взялся уже за бродни.

Агафья с Анной, всплескивая руками, принялись дивиться непоседливости старика, как будто такое с ним случалось впервые.

Но дед Фишка заметно похмурел и, отбрасывая бродни, пробормотал:

– Ну, заладили! Вам бы все дома сиднем сидеть. А у меня от такой сидячей жизни сердце чешется. Так бы и разодрал его в кровь. Оттого, может, и ходить мне охота.

Вечером погода не изменилась и дождь сыпал, как из сита. Агафья вышла во двор и, вернувшись, сказала:

– Льет, и просвету не видно.

Не разведрилось и утром. По случаю ненастья на поля никто не поехал, но об этом сейчас не жалели. Мужики, бабы, ребятишки сновали из двора во двор, делились последними слухами. С нетерпением ждали возвращения Тараски Заслонова, Прокопия Горячева, Тимки Залетного. В полдень на смену им в кедровник направились Григорий Дудков и его соседи Никишка Вдовин и Петруха Трохин. На селе об этом знали и возвращения первых стали ждать с еще большим нетерпением. Тараска, Прокопий и Тимка вернулись уже под вечер. Зная, что по селу им не дадут и шагу шагнуть без того, чтобы не остановить и не расспросить, они прошли задами и, как уговорено, огородом направились к Матвею.

Парни со всеми подробностями рассказали, что случилось за сутки. Вечер и ночь они провели в кедровнике, никем не замеченные. Но утром на них наткнулись Демьян Штычков и юткинский работник Михайла. Заметив парней, сидевших на полянке вокруг небольшого костра, они с криком и бранью бросились на них. Парни поднялись и подготовились к встрече. Увидя у них ружья, Демьян и Михайла сбавили пыл и, приблизившись к ним, стали требовать, чтобы они сейчас же ушли из кедровника. Но парни заявили, что никуда не уйдут, так как посланы обществом, и если еще раз встретят тут Демьяна и Михайлу, выгонят их из кедровника силой. Почувствовав, что парни готовы на все, Демьян дернул за рукав Михайлу, и они торопливо ушли. А часом позже заявился сам Евдоким Юткин. Парни по-прежнему сидели на старом месте, откуда были видны все дороги, ведущие в кедровник. Евдоким пригрозил парням каталажкой и ушел сильно разгневанный. Потом кто-то неподалеку от них стрелял. Дробь хлестнула по веткам, и сверху на их головы посыпалась зеленая кедровая хвоя.

Матвей похвалил парней и подумал: «Хорошо, что этих послали. Другие бы, гляди, тягу дали».

Но почти то же самое происходило в последующие дни. В наряды по охране кедровника ходил отборный народ, убежденный в своей правоте, и потому угрозы никого испугать не могли.

Правда, никто не знал, что как-то ночью Евдоким Юткин и Демьян Штычков верхами, в страшной тайне, кружным путем ускакали в Жирово и вернулись оттуда только на следующую ночь. Никто также не ведал, что волостной старшина и урядник после приезда Евдокима и Демьяна послали с нарочным становому приставу большой пакет, прошитый из угла в угол суровыми нитками и опечатанный в пяти местах сургучной печатью.

Никому не было известно и то, что становой пристав, прочитав донесение урядника, срочно отправил рапорт на имя исправника с покорнейшей просьбой обратить внимание на Волчьи Норы, как на село неблагонадежное.

4

В середине августа в Волчьи Норы был назначен урядник. Он приехал в субботу под вечер на рысистых лошадях, в легком ходке, с колокольцами.

Когда бешено промчавшиеся по улицам села взмокшие лошади остановились у палисадника старосты, из коробка тележки медлительно поднялся лежавший на охапке травы грузный человек. Стряхнув с себя дорожную пыль, он что-то буркнул молодому ямщику и направился в дом.

Герасим Крутков приехал уже с полей и сидел в прихожей с бельем под мышкой, с минуты на минуту поджидая, когда жена позовет в баню. Увидев в окно незнакомого человека в картузе с красными кантами и с шашкой, Герасим встал с лавки и разгладил бороду, с беспокойством думая: «И кого это принесло? Господи! Вот жизнь началась!»

Не здороваясь, вошедший осведомился, точно ли перед ним волченорский староста. Герасим закивал головой. Урядник положил руку на рукоять шашки и отрывисто проговорил:

– Никодим Софроныч Хлюпочкин. Их высокоблагородием господином исправником назначен нести службу в вашем селе.

– Как, постоянно или на время шишкобоя? – спросил изумленный этим известием Герасим.