Румбы фантастики. 1988 год. Том I - Иван Ефремов

— Но «Протей» заблокирован! Он ничего не может! — воскликнул Емельян.

— «Протей» мог предусмотреть и эту ситуацию. Даже наверняка предвидел.

— Какую ситуацию? Что предвидел?

— Ситуацию, когда вы решитесь на второй этап и разблокируете «Протея» хотя бы ненадолго. Главному оператору это не так уж трудно.

— Бывшему Главному, — тихо сказал он. — Но кто даст мне знать о втором этапе? Кто меня подпустит к пультам?.. Погодите… Неужели Сенат все ж поверил мне, и все-таки обнаружили корабль у Юпитера, как я им говорил на мерзких этих допросах, говорил, хотя меня и подняли на смех. Значит, Сенат готов помочь пришельцам и отпустить их восвояси? Но земные рейдеры, помнится, прочесали все окрестности Юпитера и ничего не нашли…

— И не найдут ничего. По получении лунорадуния корабль пришельцев, первым делом, переместился в другое место Солнечной системы, весьма далеко от Юпитера. Это же яснее ясного. Инстинкт самосохранения действует во всей Вселенной. Поверьте, корабль не желает иметь дело ни с Сенатом, ни тем более с теми, кто Сенату бездумно подчиняется. Общение с мгновенно живущими не входит в его планы.

От возбуждения Емельян схватил ветку жасмина, сломал ее, начал поводить белым цветком по виску. Я молчал. Он и сам, кажется, начал кое о чем догадываться.

— Вы говорите, Старший Инспектор, так уверенно, словно прибыли сюда…

— …оповестить вас, Емельян Иммануилович, о возможности начать и завершить второй этап, — докончил я.

— Значит, вы поможете мне проникнуть к «Протею»? Но кто меня убедит, что это не розыгрыш, не чья-то хитрая уловка?

— Это сделаю я, Старший Космонавигатор.

— Каким образом? — будто почувствовав подвох, он отступил на шаг назад. — А если я сейчас выбегу из сада, подниму тревогу? Почему я должен верить Старшему Инспектору Сената, того самого Сената, который меня сюда и сослал? Почему?

— А вот почему, — отвечал я и, взявшись двумя пальцами за «молнию» на униформе, медленно провел замком от горла до пояса. — Вот чему. — И широко распахнул полы.

Точно судорога прошла по его лицу. Немигающими глазами, с дрожащим от ужаса жасмином у виска, созерцал он, как внутри меня то и дело вспыхивали змеистые молнии, восставали и разрушались протуберанцы, как вершилось светопредставление. Некоторые молнии напоминали цепи — земные, якорные, и неземные — как для оснастки галактических вихрелетов. А на ячеистой поверхности прозрачного моего тела мигали точечные огни, все больше с синеватым отливом, как бывает на звездных атласах. Время от времени на остриях этих огней восставали крутящиеся, как веретена, черно-серебристо-фиолетовые вихри.

Молчание длилось 56 секунд. Затем узник меня удивил. Он пригнулся, весь сжался, голову втянул в плечи и, на цыпочках подойдя ко мне, провел ладонью вдоль моей груди, почти касаясь ячеек. Вихри-веретенца свободно пронизывали ладонь.

— Царица небесная, я сразу заподозрил: что-то в вас не так, — пропел он в восхищении.

— Что именно?

— Едва вы вошли и окликнули меня, я сразу почувствовал волну той мыслительной эйфории, которой наслаждался наедине с «Протеем». И потом — постепенное преображение вашего голоса, да и всего облика: волосы посветлели, закудрявились, как у меня, цвет глаз переменился, шрам переполз с правой скулы на левую. О, у меня глаза зоркие, в операторы подслеповатых не берут. Пардон, насчет близорукости я слукавил… Как вам удается создавать такое подобие? Это надо же, стать точь-в-точь мною!..

— Для нас, космопротидов, проблем подобия не существует, — сказал я и разжал ладони. Полы униформы опали.

И тут Емельян Иммануилович доказал, наконец, что не зря, нет, не зря услаждал он себя беседами с «Протеем» на 1827 дежурствах.

Глаза у него хищно блеснули, но он успел погасить этот свой разбойничий взор прежде, чем прорычал:

— Возможно, и не существует. Это для вас, гоститель мой залетный. А для тех, кого вы имитируете? Для тех, облик с кого снимаете? Или сдираете? — Он стукнул ребром ладони себе по колену и сыпанул, как горох, вопросы: — А у прототипов не возникает проблем? На них это не отражается? Отвечать за сегодняшнюю фантасмагорию, измысленную вашими спецслужбами занебесными, — здесь отвечать, на грешной Земле, кому придется? Старшему Инспектору Сената Шервинскому?! Или, может быть, его уже нет в живых? Молчите? Значит, вам абсолютно безра-а-а-а… — От сильнейшего волнения мой собеседник начал заикаться.

Пришлось высветить в бассейне светло-голубое прозрачное яйцо, в центре которого блаженно покоился, будто несомый тихоструйными зефирами, Святослав Шервинский. Глаза его были открыты, и улыбка сладострастия чуть растягивала бледные тонкие губы. Тысячи зеленых гибких водорослей вырастали из розового тела, наслаждавшегося забытьем, и пропадали за гранью высвеченного объема.

— Как видите, он жив, любезный Емельян, жив и даже сбросил путы тяготения, — сказал я. — Более того, могу предсказать: он будет жить чрезвычайно долго. По земным, как водится, меркам.

— Но эти присоски… они как змеи… — Узник содрогнулся от отвращения… — Что они высасывают из него? Кровь? Информацию?

— А если не высасывают, а кое-что вливают? — возвысил я голос. — Положим, вливают долголетие… капля за каплей… грядущие секунды, недели, десятилетия. И заметьте вот еще что. Иллюзия в вашем бассейне — это сон Шервинского, вы наблюдаете сон как бы со стороны. Угодно ли знать, что сейчас происходит с прототипом на самом деле?

— Еще как угодно, — дерзко ответствовал созерцатель чужого сна.

И высветилось.

Высветилось в бассейне Емельяну Иммануиловичу: средь небесных полей подобие дискомедузы, изяществом и благородством форм повторяющей мавзолеи восточных владык.

— Ба, да это смахивает на тот корабль, возле Юпитера! — радостно воскликнул он, указуя пальцем в бассейн, где дискомедуза величественно парила в окружении звездных скоплений. — Только размерами поскромней, да и намного.

— Ошибаетесь. Размерами дискоид примерно с земную Луну.

Тем временем испещренное огнями тело космомедузы начало заметно пульсировать, и с каждой волною пульсации картина Вселенной менялась. Емельян мог созерцать:

И «вертушку» Галактики из Гончих псов,

И ужасающий вихреворот Туманности Андромеды,

И звездный мост в мильоны лет световых,

перекинутый между Галактиками в Рыбах,

И «Осу»,

И «Мышек»-игруний,

И «Антенн» диковинные усы,

И две оскаленные морды вампиров в Лебеде,