Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани - Патриция Хилсбург

Чак забросил на плечо тяжелую сумку, Билли прихватил свою, и они вошли в холл отеля. Оформление не заняло много времени. Сразу, с налету, Чак не решился заговорить с портье о постояльцах. Мужчины поднялись в свой номер.

— Я успел заметить, когда портье записывал нас в регистрационный журнал, где поселились миссис Харпер и мистер Кински, — не без гордости сказал Билли.

— Ты думаешь, один такой ловкий? — улыбнулся Чак. — Знаешь, почему я согласился именно на этот номер? Из нашего окна видно их окно.

Чак вышел на балкон.

— По-моему, все складывается отлично, — крикнул ему из номера Билли.

— Подожди радоваться, — предостерег Чак, — все еще только начинается. И черт его знает, как сложится дальше.

— Но самое главное, Чак, что этот старик Черный Паук был прав. Это меня не перестает удивлять.

— Значит, мы не зря потратились на виски, угощая его.

— Так где их окно? Ты вычислил? — спросил Билли, становясь рядом с Чаком на балконе.

— Не пялься так! Веди себя свободнее. Ты вышел подышать воздухом.

Билли с усердием стал разводить руки в стороны и глубоко дышать.

— Так где окна?

— На третьем этаже, — ответил Чак, — угловые большие окна.

— Отлично, — кивнул головой Билли, — и, по-моему, сейчас в номере кто-то есть.

Чак прищурил глаза.

— Да, вижу, кто-то сидит на кровати и говорит по телефону.

— Наверное, это мистер Кински, — наконец-то определил Билли.

— Да, — повторил Чак. — Теперь он повесил трубку и поднялся. Черт, отошел так, что я его не вижу.

— А тебе так интересно, что он сейчас делает?

— Мне интересно, один ли он в номере? — ответил Чак, не отрывая взгляда от окна.

Они увидели, как Джон Кински открыл дверь номера и вышел в коридор.

— По-моему, он был один, — сказал Билли.

Чак и Билли еще стояли на балконе, когда Джон вышел из отеля и зашагал в сторону пляжа.

— Так, значит, они отдыхают тут, — процедил сквозь зубы Билли, провожая Джона взглядом. — А где же его жена?

— Наверное, на пляже, — предположил Чак.

— Смотри-ка, куда он идет, — Билли толкнул Чака в бок, — вон там, под зонтиком, лежит женщина.

Чак присмотрелся. Зонтик отыскать на пляже было нетяжело. Он бросался в глаза своей пестротой, и лишь потом Чак рассмотрел под ним женщину.

— Билли, ты прав, он идет туда, к ней. Скорее всего, это миссис Харпер.

Билли выбежал в номер, выхватил из своей сумки тяжелый бинокль и вернулся на балкон. Он положил бинокль на перила и навел резкость.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Чак.

— Лица не видно, женщина лежит на животе, — описывал Билли. — Так, сейчас он к ней подходит.

— Это я и без тебя вижу, — нервно оборвал его Чак. — Женщина — миссис Харпер?

— Не могу разглядеть ее отсюда даже в бинокль, — признался Билли, — тем более, что она повернута ко мне спиной.

— А ты скажи ей, чтобы она повернулась.

— Если ты такой умный, смотри сам, — Билли отдал бинокль Чаку и хотел вернуться в номер.

— Обернется же она когда-нибудь, — сказал Чак.

— Не знаю, — пожал плечами Билли.

— Послушай, Билли, да это, кажется, не она.

— С чего ты взял?

— У нее на фотографии длинные волосы, а у этой короткая стрижка.

— Может, действительно, не она. Но думаю, Чак, мы с тобой это быстро выясним.

— Нам, Билли, нужно подобраться к ним поближе и тогда разберемся на месте.

— Согласен. Переоденемся и двинемся на пляж, будем изображать из себя неразлучную пару.

— Билли, ты не боишься испортить свою репутацию? Еще чего доброго подумают, что ты гомик.

— Ради успеха дела, Чак, чего не сделаешь, на какие жертвы не пойдешь.

Билли быстро распаковал саквояж, выбирая то, что нужно было ему немедленно.

Вскоре дверь отеля отворилась, Чака и Билли трудно было узнать. У каждого на лице красовались солнцезащитные очки, на головах — легкомысленные кепочки, выцветшие шорты плотно облегали широкие бедра Билли. Он был совсем незагорелый. Билли покосился на смуглые ноги Чака.

— Что ты такой черный?

— Не знаю, — пожал плечами Чак, — я всегда такой смуглый.

— Может, в твоих жилах течет туземная кровь? — поинтересовался Билли.

Чак промолчал. Но Билли не унимался.

— Ну скажи, может, в самом деле ты на какую-то часть туземец? И поэтому, Чак, ты мне так нравишься.

— Отвяжись, придурок, — зло бросил Чак и ступил на песок пляжа.

Пройдя ярдов двести, мужчины остановились возле двух близко лежащих камней.

— Вот сюда, в щель, очень удобно смотреть, — заметил Чак, — давай расположимся здесь.

Билли расстелил купальные халаты и улегся. Он вытащил из сумки тяжелый бинокль и, обмотав его полотенцем, приложил к глазам.

— Идиот, куда ты смотришь? — сказал Чак. — Они же там.

— А я, — говорил Билли, лежа на спине, — рассматриваю в бинокль большой палец своей ноги.

— Ты что, Билли, совсем рассудком тронулся? Не можешь смотреть на него не через оптику?

Билли завелся. Он патетически сказал:

— Мой палец выглядит потрясающе, особенно большой. В бинокль он выглядит пальцем Бога. Представляешь себе, Чак, обнаженный великан невинно взирает на мир.

Билли пошевелил пальцем.

— Чак, он здоровается со мной. Смотри, здоровается. Вон как раскланивается.

— Лучше бы ты занялся делом, — проворчал Чак.

— Хочешь, — Билли повернул бинокль, — я буду рассматривать пальцы твоих ног?

— Что? Для этого нужно было так далеко ехать? Чтобы лежать и рассматривать пальцы ног друг у друга?

— Да нет, Чак. Такое в Сиднее мне никогда бы не пришло в голову. Ты что, боишься? Чего ты поджал пальцы? Ладно, Чак, я тебя понимаю, тебе неловко, что я так уставился на твои ноги, ведь пальцы ног — это что-то глубоко личное, интимное.

— Мне уже все равно, — раздосадованно сказал Чак, — делай, что угодно. Ты меня достал.

— Ну ладно, Чак, не расстраивайся, это я просто так, — Билли перевернулся на живот и направил бинокль в расщелину между камнями.

— Что ты видишь? — вполголоса спросил Чак.

— Теперь я смотрю на пальцы ног наших подопечных.

Чак тихо выругался.

— Ты точно, Билли, придурок. Зачем я только с тобой связался?

— Может, я и придурок, но стреляю без промаха. Кстати, я тебе, кажется, говорил: пальцы на ногах — очень интимная вещь. По ним обо многом можно догадаться.

— Так это Стефани или нет? — не выдержал Чак.

— Конечно, она — я сперва посмотрел на ее лицо, а теперь смотрю на пальцы. Пальчики, должен тебе доложить, очень красивые, совсем не такие искривленные обрубки, как у тебя.