Мрачный дебют - RedDetonator

оказались в зале, где представлялись экспонаты из века бронзового. Меня заинтересовала экспозиция изделий андроновской культуры, что было мне близко, так как я со школьной скамьи помню, что андроновцы — это мои земели, жившие на территории Казахстана за четыре тысячи лет до меня. Жили они оседло, что не очень характерно для тех времён, особенно зная, что андроновцы были индоиранцами. А индоиранцы, в те времена, предпочитали не задерживаться где-то слишком надолго, потому что дух экспансии был им близок и понятен.

Но это лишь любопытные древние артефакты, а нас интересовало что-то более практичное и не столь отдалённое по эпохе.

— Здесь тупик, надо идти к Салтыковской лестнице и сразу дуть в рыцарский зал, — озвучила план дальнейших действий бабушка. — За мной!

Мы поднялись на второй этаж — иконы, гобелены, картины, фрески, вазы, ничего ценного.

А вот на переходе между Малым и Большим Эрмитажем стало интересно…

— Хыс-с-с… — прошипела ушастая тварь гуманоидного вида, принявшая защитную позу.

Кожа у этого гуманоида была серой, глаза подслеповато щурились, а общая субтильность сложения не создавала видимость особо большой угрозы. Правда, имелись у этой твари длинные трубчатые когти на пальцах и шипы на локтевых сгибах. И зубки у неё были хищные, с развитыми клыками.

Тварь, даже несмотря на наше численное превосходство, кинулась прямо на нас, конкретно на меня, как на самого опасного.

Делаю молниеносный взмах кописом и отсекаю этому агрессивному самоубийце его буйную головушку.

Прозрачная жидкость, заменяющая кровь, расплескалась по красивой напольной мозаике, а тело, исторгающее эту самую жидкость, боролось за жизнь и прерывисто конвульсировало. Сложнее всего организму принять собственную гибель.

Прирост могущества был незначительным, потому что тварь оказалась недостаточно сильной, чтобы на что-то повлиять.

— Что это такое? — спросила Ани озадаченно.

За спиной её уже стояло двое косторезов, вооружённых костяными топорами из заточенных человеческих лопаток.

— То мне неведомо, — пожал я плечами. — Но это ведь не всё.

Из следующего зала доносились скрипы, обычно возникающие тогда, когда многочисленные ноги, снабжённые когтями, стремительно несут своих хозяев к нарушителям периметра.

Смахиваю с меча прозрачную жидкость, назовём её ихором, после чего готовлюсь встречать новых противников.

И противники, собратья первой жертвы, врезались в дубовую дверь, открыв мне Эпоху Возрождения, с христианской тематикой в произведениях искусства, а также на украшенный беломраморными панелями зал.

Косторезы попытались атаковать противников первыми, но куда им до меня?

Ударом кулака, обмотанного лентой из бычьей кожи, проламываю череп самому шустрому, кописом вскрываю второго ушастого от паха до шеи, после чего наношу быстрые рубящие удары по остальным, оказавшимся слишком медленными для меня.

— Ваша смерть будет напрасной! — пообещал я странным тварям, продолжая натиск.

Меня одного хватило, чтобы сбить запал ушастых и начать теснить их в Эпоху Возрождения.

Вокруг разлетались отрубленные конечности, головы, брызги ихора, а также оружие, которым эти твари вооружились.

Это доказывает, что они не подобны зомби, раз у них хватает мозгов использовать мечи и топоры. Но им недостаёт мозгов, чтобы понять тщетность битвы со мной и бежать.

Чтобы истреблять этих тварей, мне не нужен даже щит, потому что они просто не успевают за мной. Реакция их лишь гораздо лучше, чем у мертвецов, даже чем у обычных людей, но этого всё равно недостаточно, чтобы превзойти мою. Не помню, чтобы я был когда-то настолько быстр…

Вокруг разливается скользкий ихор, а также расползаются выпущенные кишки, но я постоянно на сухом, потому что стремительно продвигаюсь вперёд.

Прошло, по ощущениям, несколько минут, а в зале Эпохи Возрождения на ногах стою только я. И ведь даже не вспотел!

Живых ушастых не осталось, все лежат неподвижно, как им и положено. На некоторых, как вижу, есть одежда, а один ухарь даже кольчугу надел. Видимо, решили вооружиться в Эрмитаже, бесплатно и эффективно.

Склоняюсь к одному из ушастых, самому крупному, и отрезаю ему его ушки кописом. Уши, кстати, заострённые, но торчат практически горизонтально, как у овец. Впрочем, это трофей и символ моей пусть и лёгкой, но всё равно славной победы.

Вытаскиваю из подсумка металлическую цепочку и нанизываю на неё уши.

— Ты собираешься носить это на шее? — с нескрываемой брезгливостью спросила бабушка.

— Трофей с врага носить почётно, — ответил я на это.

— Тогда почему не яйца? — усмехнулась бабушка.

Я посмотрел на половые органы своих жертв.

— Нет уж, больно мелковаты, — разочарованно покачал я головой. — Уж лучше уши, чем столь невзрачные уды…

Бабушка вытаскивает из клетчатой сумки шерстяное одеяло и ещё одну клетчатую сумку. Сумки такие ещё называют мечтой оккупанта или сумкой челнока, потому что именно в таких, в девяностые годы, возили разные товары в страны новорожденного и с детства хворого СНГ.

Принимаю одеяло, расстилаю его на полу и начинаю складывать трофейное оружие. Издалека доносятся скрипы, а значит…

Из следующего зала выпрыгивает целый шквал ушастых и мчит к нам, жажда уничтожить, разорвать, сожрать.

Косторезы принимают удар на себя, вступив в ихоропролитную схватку. Опускаю взгляд на боевой индейский топор, который держу в руках.

По вскрику Ани я сразу понял, что одного из косторезов прикончили, а затем, по повторному вскрику, понимаю, что и второй отправился вслед за ним.

Вскидываюсь и бегу на рассредоточивающихся по залу противников.

На этот раз враги действуют осторожнее и как-то организованнее. На переднем плане вооружённые алебардами, а на заднем с короткими копьями. Словно эти твари заведомо имели представление о том, с кем им предстоит сражаться и чего от меня следует ждать. Нехорошо и подозрительно.

Бросаю индейский топор, украшенный красными перьями, прямо в лоб центральному алебардщику и врываюсь в неуверенную формацию, раздавая удары кописом и левым кулаком.

Удары мои сокрушительны, а противники, несмотря на подготовку, не могут предложить мне никаких испытаний. Алебарды, когда я настолько близко, скорее мешают, а копья…

Пропускаю неуверенный укол в бедро. Лезвие пропарывает кожу, но я почувствовал лишь укол, будто у меня берут кровь на анализ.

Срезаю часть черепушки удачливого копейщика кописом и ударом ребром ладони наотмашь деформирую лицо кинувшегося на меня ушастика, решившего заманить меня в партер.

Ихор забрызгал произведения искусства, мраморные панели, лепнину, мою одежду и тела врагов.

Хватаю следующего атаковавшего меня ушастика за необычайно чистую чёрную рубашку и подбрасываю. После удара головой об потолок он ломает себе шею и падает уже мёртвый. Я перехватываю его за ногу и начинаю размахивать трупом, сбивая окружающих ушастых с ног.

И, вооружённый итальянским дробовиком, ушастый недоносок выбирает именно этот момент наиболее благоприятным, чтобы войти в зал. Естественно, что я бросаю уже изрядно поломанное тело прямо