Охотящаяся-в-Ночи - Яна Алексеева

Уютное прохладное нутро приняло нас в кожистые объятия.

– Что за Поворот? – Марина сжалась на сиденье, излучая отчаяние. Ее бросят на съедение страшной твари…

– Смена эпох, – хмыкнула я, на миг расслабляясь.

Машина тихо рыкнула и двинулась по узкой дороге, обсаженной фруктовыми деревьями. Было как-то уютно. Лимонный аромат, которым пропах салон, навевал дрему.

– Интересно, чья это машина? – мягкий ход, богатая отделка. Я залезла в подлокотник… Абсент!

– Кого-то из Ходящих по снам, – бросил Павел, выруливая на шоссе.

– Не расплатимся же, – Ходящие по снам – небольшой, закрытый, но очень богатый и гордый род.

– Полагаю, они все сейчас в коме, слишком большой выброс Тьмы. Они всегда были уязвимы к темноте, ломающей сознание. Истинно Светлые.

– Ну, если рассматривать в таком ключе… Пусть потом доплачивают!

– Вы так уверены? Что победите? – подала голос Марина. Она сидела в углу, вцепившись обеими руками в ремень безопасности.

– Иначе нельзя! – резко заявила я. Именно. Надо быть бесконечно уверенным в себе, иначе смерть.

Машина притормозила.

Павел, выйдя первым, вежливо распахнул дверь.

Поддерживая девушку, готовую свалиться в обморок от вновь накатившего ужаса, спросила, неожиданно сообразив, что в эйфории от появления вожака, Павла то есть, многое просто не уточнила…

Или забыла.

– Так куда заманивать будем?

– Хм, – вампир обернулся, разворачивая плеть. Искоса глянул на меня, в глазах мелькнула усмешка, разгорающаяся черными искрами силы. С кончиков пальцев по рукояти, по свернувшемуся змеей хвосту, потекли тонкие золотистые нити.

– Мы, дорогие мои дамы, будем тащить его в серую пелену. Слушаться меня беспрекословно! Вперед. Три шага.

Марина, которой я вцепилась в плечи, отмерила требуемое. Я – следом.

Серая пелена совсем рядом, стоит колыхающейся стеной, незримой большинству завесой. От взгляда на нее ломит виски, и хочется упасть на пыльную землю, вгрызаясь в нее, только чтобы содрать с губ привкус смерти.

Вампир сзади. От него тянутся, окружая нас, тонкие золотые нити, единственное яркое пятно в черно-багровой ночи.

Осторожно подбираются к пелене, касаются ее. И судорожно натягиваются, пытаясь вырваться из захвата. Будто кто-то безумно сильный с той стороны подхватил их.

Едва слышное прерывистое дыхание Марины, резкий выдох Павла, с которым сорвалось слово активации каких-то чар.

Стук крови в ушах.

И жадный, протяжный полустон-полушелест. За завесой сконцентрировалась тьма.

Мир пошел рябью, расслаиваясь. Восприятие странно изменилось,

А на шее сирин разгорелся, обжигая кожу, рунный узор.

Напрягшись, я отслеживаю шевеления.

Марина, коротко вскрикнув, пытается вырваться из захвата. По плечу побежала кровь.

– Извини, – чуть расслабила пальцы, втягивая когти. Быстро наклонившись, лизнула ранку. – Будь готова. Не пой. Я тебя подстрахую. Это будет любопытно…

Девушка как-то встряхнулась. В ней вновь проснулся интерес. К жизни, к новому миру… Наверное, мой настрой передался.

Сгустившаяся у границы серости черная фигура мягко двинулась вперед. Она гибко и плавно перетекала, ртутно поблескивая, жадно вытягивая руки – щупальца. Пелена изогнулась, вспучиваясь, выбросила десятки нитей, резко рванувшихся вперед.

В миг, когда первый из них кончиком прикоснулся к телу дрожащей девушки…

Боль, вспышка ослепляющего золотистого огня, и, повинуясь инстинкту, я отпрыгиваю назад, врезаясь спиной в дверь джипа. Моя русалка, медово сияющая в темноте, распласталась рядом.

Разжав судорожно стиснутую на ее плече руку, всмотрелась в ночь.

Нечеловеческая фигура, выступив за границу серого гнилостного полога, медленно приближалась к машине.

Павел, почему-то оказавшийся перед нами, хлестнул по земле плетью. Рыкнул, сбрасывая с пальцев пару опустошенных колец:

– В машину!

Золотистые искры, кружа вокруг стелящегося туманом Одержимого, плели тонкую сеть, вытягивающуюся в едва заметную ниточку, ошейником обернутую вокруг шеи Марины.

А дверь заклинило. Рывок, еще рывок. Зло выдохнув, запустила когти в металл и выдрала ее с мясом, надсаживая спину до боли. В ребрах стрельнуло, прошив от ключицы до копчика. Отшвырнула назад, метя в приближающуюся тень. И, ныряя в открывшийся проем, подхватила за ворот футболки девушку. Та, закатив глаза, тряпичной куклой повалилась на пол.

Еще один щелчок плети по земле, вспышка силы, ударяющей по ушам воздушной волной, пахнущей лимоном и мятой. Хлопок двери…

Мотор взрыкнул, набирая обороты, колеса взвизгнули, и я торопливо подтянула тело девицы поглубже, чтоб ноги не волочились по асфальту.

Удар!

Кузов просел.

Заднее стекло зазмеилось трещинами. Вскочив на сиденье, врезала кулаком, выбивая его наружу.

Черная тень скачками неслась следом.

Машина набирала скорость.

Поворот. Взвизг тормозов, разлетающиеся осколки пластиковой будки расчертили ночь.

Еще поворот.

Не удержалась и по инерции врезалась в запертую дверь. Сползла вниз, распарывая сиденья, торопливо прихватила Марину, когда при очередном рывке она едва не вывалилась наружу. Села на пол, упираясь ногами в тоннель кардана, затылком – в дверь.

– Павел… – простонала, ощущая всем телом каждый толчок и прыжок машины. Ребра мои…

Вампир бросил, в очередной раз резко выворачивая руль:

– Терпи!

А сзади нас нагоняла тьма.

Сознание, фиксируя проносящиеся мимо, видные в проем двери смазанные силуэты, погружалось в марево, заполненное чужыми воспоминаниями.

Руки сами собой принялись растирать шею и грудь стонущей девушки. Кожа ее была теперь покрыта мелкими шрамиками…

Внезапно она выгнулась, судорога скрутила шею, голова запрокинулась так, что едва не треснули позвонки, под кожей выступили сосуды, стремительно наливаясь синевой. Золотая мелкоячеистая сеть налилась силой, обжигая пальцы, сдавила горло.

Марина захрипела, забилась. Затихла в моих руках, дыхание пропало.

Машина дернулась, резко тормозя.

– Павел! Сеть ее душит!

– Клинок! – и короткий стон.

Я почти в панике, ощущая, как стремительно вытекает из Павла наша сила. Я не смогу сейчас ему ничего дать! Связь дергает за душу, причиняя боль. Сизый шлейф защиты, тянущийся за джипом, укоротился. Тьма резко приблизилась, пожирая чистую силу. А Пьющий кровь слабеет.

Рука вытянула клинок из ножен. Кончик лезвия ложится в межключичную ямку, прокалывая кожу. Пальцем погладила камень в основании, активируя чары. Спустя мгновение развернулась голубое кружево, свернулось в воронку и закружилось, быстро поглощая золотисто-черную сеть, душащую полурусалку.