Двор Шипов и Роз - Сара Маас

— Здесь мы не нуждаемся в тебе, Фейра. Не оглядывайся назад.

Поправив сапоги, я направилась к охотничьим ножам, которые недавно приобрела втайне.

— Однажды отец сказал тебе никогда не возвращаться, — сказала Нэста. — Теперь я говорю тебе то же самое. Мы можем о себе позаботиться.

Раньше я могла бы посчитать такие слова оскорблением, но теперь я поняла — поняла, какой дар она мне преподносит. Я прикрепила ножи на боку и перебросила колчан со стрелами за спину — ни одной ясеневой — прежде чем схватить лук.

— Они могут лгать, — я надеялась, что эта информация ей никогда не понадобится. — Фэйри могут лгать и железо не причиняет им никакого вреда. Но ясень — похоже, он действует. Возьми мои деньги и купи чёртову рощу для Элейн, пусть ухаживает.

Нэста покачала головой, сжимая запястье, где всё ещё был железный браслет.

— Полагаешь, ты хоть чем-то сможешь ему помочь? Он Высший Лорд, а ты всего лишь человек.

Не оскорбление. Вопрос холодного расчётливого разума.

— Мне плевать, — призналась я, распахнув дверь. — Но я должна попытаться.

Нэста осталась в моей комнате. Она не будет прощаться — она ненавидит прощания так же сильно, как и я.

Но я обернулась к сестре:

— Лучший мир существует, Нэста. Лучший мир там и он ждёт тебя. И если мне когда-нибудь выпадет шанс, если всё изменится в хорошую сторону и будет безопасно… Я снова найду тебя.

Это всё, что я могла ей предложить.

Но Нэста гордо расправила плечи.

— Не беспокойся. Не думаю, что буду в восторге от фэйри.

Я выгнула бровь. Слегка пожав плечами, она продолжила:

— Попробуй послать пару слов, когда будет безопасно. И если когда-нибудь так и будет… это место могут занять отец и Элейн. Думаю, я хотела бы посмотреть, что ещё есть в мире, и что может сделать девушка с хорошим именем и состоянием.

Безгранично много — подумала я. Нет никаких ограничений ни для действий Нэсты, ни для того, что она может сделать из себя, когда найдёт место, которое захочет звать своим. Я молилась, чтобы однажды мне повезло это увидеть своими глазами.

К моему удивлению, когда я сбежала вниз по лестнице, Элейн уже подготовила лошадь, ранец с едой и припасы. Отца нигде не было видно. Но Элейн обняла меня, крепко сжимая, и сказала:

— Я помню — теперь я всё помню.

Я обняла её в ответ.

— Береги себя. Все вы.

Она кивнула со слезами на глазах.

— Я бы хотела увидеть континент вместе с тобой, Фейра.

Я улыбнулась сестре, запоминая черты её прекрасного лица, и вытерла её слёзы.

— Возможно, когда-нибудь, — ещё одно обещание, которое я была бы счастлива сдержать.

Я пришпорила лошадь, пустив её галопом вниз по дороге, а Элейн продолжала плакать. Времени на ещё одно прощание с отцом у меня не осталось.

Весь день я была в пути и остановилась только с темнотой, когда уже едва могла что-то разглядеть. На север — вот, куда я направлюсь и не остановлюсь, пока не упрусь в стену. Я должна вернуться — должна узнать, что случилось, должна сказать Тамлину о чувствах в моём сердце, пока не стало слишком поздно.

Второй день я тоже полностью провела в дороге, беспокойно спала урывками и снова отправилась в путь ещё до рассвета.

Всё дальше и дальше в летний лес — пышный, густой и жужжащий.

До тех пор, пока не обрушилась абсолютная тишина. Я замедлила лошадь до осторожного шага и вглядывалась в ветки и деревья впереди в поисках какого-нибудь знака или ряби. Ничего не было. Ничего, но затем…

Лошадь взбрыкнула и мотнула головой, а я едва удержалась в седле, когда она отказалась идти дальше. Но, тем не менее, ничего вокруг — никаких отличий. Но, спешившись, я едва дышала, протянув руку вперёд — и я обнаружила, что дальше пройти не смогу.

Здесь, рассекая лес, и находилась невидимая стена.

Но фэйри приходят и уходят через неё — через бреши, как утверждают слухи. Поэтому я развернула лошадь и пошла вдоль стены, как можно чаще к ней прикасаясь, чтобы убедиться, что она не сворачивает в сторону.

У меня ушло два дня — и ночь между ними более пугающая, чем самые страшные ночи, пережитые в Весеннем Дворе. Два дня, прежде чем я обнаружила поросшие мхом камни, размещённые друг напротив друга, и с едва заметными выгравированными на них узорами. Ворота.

На этот раз, когда я направила лошадь ровно между камней, она послушалась.

В нос ударил сильный аромат магии, нарастающий до тех пор, пока лошадь снова не дёрнулась, но мы прошли до конца.

Я узнала эти деревья.

Я ехала в тишине, со стрелой наготове, здесь гораздо больше ощущалась витающая угроза, нежели в том лесу, который я только что покинула.

Тамлин будет в ярости — он может приказать мне развернуться и возвращаться домой. Но я скажу ему, что собираюсь помочь, скажу, что люблю его и буду бороться за него всеми силами, скажу, даже если его придётся связать, чтобы заставить выслушать.

Я так увлеклась размышлениями, как буду убеждать Тамлина не рычать на меня, что не сразу заметила тишину — как смолкли птицы, хоть я всё ближе подъезжала к поместью, и как нуждались в руках садовников живые изгороди.

У меня во рту пересохло, когда я оказалась у ворот. Они были открыты, но железо выгнуто так, словно его вывернули могучими руками.

Шаги лошади по дорожке гравия казались слишком громкими, а желудок сжался, едва я заметила распахнутые парадные двери. Одна из створок покосилась, сорванная с петель.

Я спешилась, продолжая удерживать стрелу наготове. Но в этом не было никакой необходимости. Пусто — здесь царила абсолютная пустота. Как в гробнице.

— Тэм? — позвала я.

Я вспорхнула по ступенькам и ринулась в дом. Я бросилась внутрь и ругнулась, поскользнувшись на кусочке битого фарфора — жалкие остатки ваз. Медленно, я обернулась в коридоре.

Здесь будто армия промаршировала. От гобеленов остались только клочья, мраморные перила разрушены, а на полу разбитые люстры в окружении россыпей осколков кристаллов.

— Тамлин? — крикнула я.

Ничего.

Все окна выбиты.

— Люсьен?

Никто не отозвался.

— Тэм? — дразнящее эхо подхватило мой голос и разнесло в каждый угол дома.

Одна в разрушенном поместье, я упала на колени.

Его нет.

Глава 32

Я дала себе минуту — всего одну минуту — постоять на коленях в разбитом холле.

Затем я осторожно поднялась на ноги, стараясь не задеть ни одного кусочка битого стекла, деревянных щепок и… крови. Её брызги были повсюду, как и маленькие лужицы, как и кровавые мазки, что тянулись вниз по повреждённым стенам.