Измена. Закрывая гештальты - Дора Шабанн

class="p1">— Да не извиняйся, я в курсе, что ты был сильно занят.

И на телефон киваю.

На такой ярко выраженный вопрос в глазах ну грех человеку не ответить.

Открываю сообщения, протягиваю ему фотографию, полюбоваться.

Езус-Мария, что с ним стало!

Я уж подумала, что придётся каплями сердечными поделиться.

— Не с этого я хотел начать. Но, раз уж так вышло, вот тебе вся эта глупая и неуместная история, как есть.

Любопытно.

Послушаем, насколько глупая и неуместная история. Или я в ней, что более вероятно.

— С Аллой мы встречались полгода и, в тот момент, когда я предложил ей расстаться, она абсолютно не возражала, потому что получила приглашение из Москвы и умчалась туда радостно строить свою карьеру блогера и фитнес-модели. Три года строила, но что-то, видать, там не заладилось, и она вернулась. По какой-то неясной мне причине, она решила, что она вернулась и ко мне тоже. Я сразу обозначил свой занятой статус и тут же достаточно вежливо послал её на все четыре стороны.

— Но она, конечно же, не пошла?

Да и кто бы пошёл в здравом уме?

— Она пошла, но не туда, а к моим родителям. Поскольку у наших отцов есть некие совместные бизнес-интересы, а матери состоят в одной благотворительной организации, то Аллочка для моих родителей является идеальной партией для их блудного, непутёвого сына-раздолбая.

Занятно.

— Но эта характеристика тебе совершенно не подходит. И мне очень странно, что родители твои так о тебе думают, — куда они вообще смотрят и о чем с ним говорят-то?

Глеб хмыкнул и осторожно прижал мою ладонь к своей щеке.

В глазах у меня запекло, а носу зашуршало.

Изо всех сил старалась не разрыдаться. А он, развернув ладошку и уткнувшись в нее носом, продолжил, тихо и тепло выдыхая:

— В какой-то момент мне стало не очень важно, как они обо мне думают. Наверно тогда, когда я купил себе квартиру, байк и съехал от них, а было это, милая, лет десять назад. Ну, как адекватный мужчина, хорошо воспитанный и приличный сын, я все же предпочитаю поддерживать с предками хотя бы вежливо-нейтральные отношения. И до сих пор их это устраивало. Чего их так накрыло в этот раз? Могу лишь предположить, что они поняли, насколько у нас с тобой всё серьёзно.

Вот это поворот.

— Это насколько?

Тут Глеб бормочет себе под нос нечто ругательное, а потом сгребает меня вместе с одеялом и утаскивает к себе на колени:

— Медовая моя, я жду, когда пройдёт год с твоего развода, чтобы спокойно позвать тебя замуж снова.

Удивление позволяет мне впервые за сегодняшний день распахнуть глаза. Оба.

— Вот это внезапно сейчас было. Ну, как я понимаю, благословения и принятия от твоих родителей я могу не ждать?

Поцелуй в нос, скулу, ушко и спокойное:

— Я уже давно большой мальчик и в состоянии обеспечить любимую женщину и свою семью всем необходимым.

Это все, конечно, здорово, но вопрос социальных связей, он коварный.

— Я в этом не сомневаюсь, хотя портить твои отношения с близкими в мои планы категорически не входило. Это во-первых. А во-вторых, ну, откровенно говоря, только-только разведясь я, в принципе, не думала о том, чтобы снова лезть в эту кабалу под названием «брак».

Прижимает крепче, фыркает в макушку:

— Вот поэтому, милая, я к тебе со своим предложением и не лез. Я все понимаю: тебе нужно время и я готов его тебе предоставить. Ари, главное, помни, что ты самая важная женщина в моей жизни.

Опять хочется плакать. Это так остро, так ярко и горячо, что просто нет сил вынести.

Лёгкий, нежный, невесомый поцелуй, и Глеб, прихватив Костю, растворился за гранью моего маленького тесного и мутного мирка.

А день покатился дальше, к сожалению, по тому же сценарию, что и предыдущая ночь.

Где-то на периферии сознания я слышала, как Лера собирает вещи, но сил не было даже задать какие-то нужные и важные вопросы. Они не формулировались, а язык толком не ворочался.

Зато к вечеру глаза распахнулись во всю ширь, но не просто оттого, что я вдруг почувствовала себя лучше.

Нет. От новостей.

Лохматый и изрядно вспотевший Кот выпалил, чуть ли не с порога:

— А сегодня после тренировки Глеб Максимович подрался с Кириллом Андреевичем.

Как мы с Лерой обалдели — не пересказать.

— Это с чего это? — прохрипела чуть слышно.

— Кот, в чем причина? Раз начал, так уже договаривай. Кто так сплетни-то переносит?

Сын обиженно фыркнул, но желание поделиться впечатлениями пересилило:

— Ну, точно никто ничего не понял. Просто Глеб Максимович что-то спросил у Кирилла Андреевича, а тот распсиховался и завопил: «Чего ты как девчонка? Ты все тянешь и тянешь, а надо быстро говорить! Теперь уж без вариантов…».

Так вот ты какой, северный олень.

«Неизвестный доброжелатель» оказался очень даже известным. И прямо натуральным доброжелателем.

Только вот драка эта на стадионе мне еще аукнется, вот к бабке не ходи.

Глава 66

Судьбоносная среда. Начало

'Каждый выбирает для себя

женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку —

каждый выбирает для себя…'

Юрий Левитанский «Каждый выбирает для себя»

Утром глаза неожиданно открылись сами. Это уже можно было счесть за доброе предзнаменование, если бы не… жизненный опыт.

Значит, что-то грядет сегодня такое, где они мне ох как понадобятся, да.

Хорошо же. Пора из норы выбираться старой кобре да мир посмотреть, себя показать, капюшон, опять же, проветрить.

Наслаждаясь одним из последних завтраков производства дочери, неспешно планировала грядущий день: надо почту разобрать, на комментарии ответить, продолжение вычитать и загрузить. Да может еще чего из детских страшилок сообразить. С Лерой пора уже подробно обсудить наши перспективы, а также планы экстренной связи и эвакуации. В целом: «начать и закончить…».

Но мы предполагаем, да… а судьба смеется.

— Мам, там опять эти розы. Кот их получил, в коридоре в углу бросил и злющий на тренировку умотал.

А, то есть тренер его ждет, но на глаза не показывается.

Допустим.

— Леруш, а тебе случайно в Университете сегодня ничего не нужно?

Пора завязывать с этими мрачными намеками, понтами и пафосом.

Я помню, что «если гора не идет…» и все такое. Мы не настолько гордые, можем и сами сходить.

Дочь появляется в дверях кухни:

— Вот, тут документы.