Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2 - Коллектив авторов

Внутриполитический кризис середины 80-х гг., обострение отношений с Англией и Италией на почве колониальной политики и напряженные отношения с Германией поставили Францию в изолированное положение в Европе. Единственно не враждебной ей державой, на чью помощь можно было бы рассчитывать, оставалась Россия, к поискам сотрудничества с которой переходят в это время правящие верхи страны.

События бурного и драматического 1887 г. сдвинули с места дело франко-русского сближения. 11 января германский канцлер Бисмарк произнес в рейхстаге речь, полную угроз по адресу Франции. Начальники Генерального штаба и имперского военного кабинета наметили кандидатов на высшие командные должности в ожидавшейся войне. Кульминационным моментом военной тревоги явилось сосредоточение в начале февраля в Лотарингии, близ французской границы, около 100 тыс. резервистов. Французских политиков охватил смертельный страх перед Германией. Парижский кабинет через неофициальный канал запросил Петербург, может ли он рассчитывать на моральную поддержку России в случае германского ультиматума. Александр III ответил категорически: «Конечно, да». Россия не предоставила Германии гарантий нейтралитета в случае ее нападения на Францию и тем самым заставила Берлин отступить. Военная тревога оказала большое влияние на внешнеполитическую ориентацию Третьей республики. Министр иностранных дел Э. Флуранс планировал направить в Петербург доверенное лицо для переговоров об установлении франко-русского сотрудничества, но Гирс, убежденный сторонник соглашения с Германией, провалил этот проект.

Еще одним фактором, усилившим стремление республиканского правительства искать расположения России, послужила вступившая в новую фазу англо-французская вражда из-за Египта (в 1882 г. он был оккупирован Англией, но формально оставался провинцией Османской империи). Франция боролась за вывод британских войск из Египта. Если Англию в этом вопросе поддерживали Германия, Австро-Венгрия и Италия, то на стороне Турции выступали Франция и Россия. Подписанная в мае англо-турецкая конвенция обязывала сент-джеймский кабинет вывести войска через три года, однако он получал право в случае необходимости вновь направить войска в Египет. Это давало Великобритании возможность бессрочно содержать там вооруженные силы. Благодаря деятельности французской и русской дипломатии султан отказался ратифицировать конвенцию. Стремление к дружественным отношениям Франции к России проявилось во время династического кризиса в Болгарии. Флуранс поддержал русскую дипломатию в этом крайне важном для нее вопросе. Вслед за царским правительством Париж объявил о непризнании принца Фердинанда Кобурга, австро-германского ставленника, болгарским князем и поддержал программу Гирса по урегулированию болгарской проблемы путем посылки в Софию русского регента.

В мае 1890 г. в Берлине отказались от продления русско-германского «Перестраховочного договора». Спустя год состоялось досрочное возобновление Тройственного союза, сопровождавшееся демонстрациями дружбы его участников с Великобританией. В Европе заговорили и ее присоединению к блоку центральных держав. Эти события послужили катализатором оформления франко-русского сотрудничества. Союз между монархией и республикой стал насущно необходим обоим государствам.

Образование франко-прусского союза произошло в три этапа. Первой публичной демонстрацией сближения двух стран явился визит французской военно-морской эскадры в Кронштадт в июле 1891 г. На торжественной встрече эскадры присутствовал Александр III. Стоя с обнаженной головой, российский самодержец прослушал национальный гимн Третьей республики – революционную «Марсельезу». Одновременно с кронштадтской демонстрацией было заключено франко-русское политическое соглашение, носившее характер консультативного пакта. Соглашение было оформлено в виде обмена письмами – 21 и 27 августа – между министрами иностранных дел Гирсом и А. Рибо. Стороны условились советоваться друг с другом по всем вопросам, которые могут угрожать «всеобщему миру», а в случае, если мир окажется в опасности и, в особенности, если одна из сторон подвергнется угрозе нападения, договориться о немедленном принятии совместных мер.

Следующим этапом стало заключение военной конвенции. Стремясь избежать втягивания в конфликт, к которому Россия не была готова, руководство русского МИД, по-прежнему не отказываясь от надежды на улучшение отношений с Германией, не спешило принимать каких-либо военных обязательств, на чем настаивала французская сторона. Визит французской эскадры в Кронштадт вызвал в Берлине, Вене, Риме и Лондоне серьезное беспокойство. Попытка Гирса убедить возвращавшегося из Дании на родину Александра III заехать в германскую столицу с целью «сбалансировать» профранцузский курс России не увенчалась успехом. Между тем, в Европе сложилась напряженная обстановка. Особую озабоченность царского правительства вызывали донесения русского посла и военного агента в Берлине о том, что в военных кругах и окружении Вильгельма II раздаются призывы к войне против России, о новых ассигнованиях на военные нужды и внесении в рейхстаг законопроекта об увеличении численности германской армии. Александр III с недоверием относился к кайзеру и проводимой им политике («от нервного и шалого Вильгельма можно всего ожидать»). Оно поддерживалось нелюбовью Александра к немцам, постоянно «подогреваемой» императрицей Марией Федоровной. Дочь датского короля, она никогда не забывала о поражении Дании в войне с Пруссией в 1864 г. Все вместе это подталкивало царя к заключению союза с Францией на случай русско-германской войны.

В декабре 1891 г. Александр во время аудиенции французскому послу выразил пожелание, чтобы представители штабов обеих армий обсудили основные положения военной конвенции. Гирс убеждал царя в преждевременности подобной конвенции, в достаточности уже имеющихся с Францией политических обязательств. Но очень торопились в Париже. Прибывший на осенние маневры русской армии заместитель начальника Генерального штаба Р. Буадерф привез текст конвенции, и военные начали его обсуждать. Все споры шли вокруг основного положения: Франция стремилась заручиться поддержкой на случай войны с Германией, Россия – с любой державой Тройственного союза. Победила русская точка зрения.

17 августа 1892 г. в Петербурге начальник Генерального штаба России Н. Н. Обручев и Буадерф подписали проект конвенции. Он предусматривал военную помощь Франции со стороны России, если первая подвергнется нападению Германии или Италии, поддержанной Германией. В свою очередь, Франция должна была оказать военную помощь России в случае нападения на последнюю Германии или Австро-Венгрии, поддержанной Германией. При мобилизации войск Тройственного союза или одного из его участников Франция и Россия должны были немедленно мобилизовать все свои силы и продвинуть их как можно ближе к границам. Определялась численность действующих армий, которые договаривающиеся стороны выставляли против Германии (Франция – 1300 тыс. человек и Россия – от 700 до 800 тыс. человек), с тем, чтобы той пришлось сражаться на два фронта – на востоке и на западе.

Теперь конвенцию, фактически превращавшую политическое соглашение в военный союз, предстояло ратифицировать. Полученный документ для «дальнейшего изучения и возможных дополнений» Гирс фактически положил в стол. В августе 1893 г. германский рейхстаг принял закон о значительном усилении армии. Военное руководство Франции и России, оценив его как имеющий исключительно наступательный характер, считали необходимым принять меры военной предосторожности и скорее добиваться ратификации конвенции. В октябре в Тулон с ответным визитом, откладывавшимся более года, прибыла русская военно-морская эскадра. Визит, прошедший с грандиозным успехом, вызвал громкий общеевропейский резонанс. Современники не сомневались в наличии некоего соглашения между Россией и Францией. В газетах выражение «политическое положение, созданное Кронштадтом – Тулоном» становится привычным при характеристике международного положения в Европе. Гирс уже не мог сопротивляться. 27 декабря 1893 г. и 4 января 1894 г. министры иностранных дел информировали друг друга об утверждении военной конвенции главами своих государств – российским императором Александром III и президентом Французской республики С. Карно. После этих взаимных извещений франко-русский военно-политический союз стал свершившимся фактом.

По требованию русской стороны консультативный пакт, как и военная конвенция, сохранялись в строжайшем секрете. В суть дела был посвящен крайне узкий круг лиц, четыре – пять человек с каждой стороны. Наследник российской короны цесаревич Николай узнал о соглашении лишь после вступления на престол. Французская сторона неоднократно и безуспешно добивалась возможности его обнародования. Лишь в августе 1897 г… во время прощального завтрака на борту французского крейсера «Потюо», стоявшего на рейде в Кронштадте, Николай II, поднимая тост за здоровье своего гостя, президента республики Ф. Фора, произнес, наконец, долгожданное слово «союзники». Но по-прежнему соблюдалась тайна в отношении содержания и существования соглашения.