Сумерки эльфов - Жан-Луи Фетжен

Проснувшись, Утер едва удержался от крика. Вокруг грохотали тяжелые шаги, мелькали факелы, освещая силуэты вооруженных людей и бросая отблески на их стальные доспехи.

Он вскочил одним прыжком, встав между ними и Ллиэн, и тут же послышался чей-то раскатистый хохот.

— Я же говорил! — воскликнул голос, который он сразу же узнал.

— Фрейр!

— Я тебе всегда говорил: ты влюблен!

Варвар, выступивший из толпы своих спутников, протянул ему меховой плащ и снова расхохотался, увидев, что рыцарь покраснел до корней волос. Но Ллиэн тоже расхохоталась, как маленькая девочка, быстро вырвала у него плащ и завернулась в него сама.

— Смертельно влюблен! — с одобрительным видом добавил Фрейр.

Утер проследил за его взглядом и увидел, что вызвало такой взрыв веселья у варвара. Он подобрал свою тунику и кое-как натянул ее на себя.

— Мы вас всю ночь искали, — продолжал Фрейр. — Даже вернулись в пещеру… Пошли! У нас найдется что поесть и выпить.

Даже не взглянув на Утера, который принялся облачаться в доспехи, чтобы сохранить последние остатки достоинства, Ллиэн подобрала с земли свою одежду и дернула Фрейра за рукав.

— Они из твоего разрушенного поселения? — спросила она, глядя на его спутников.

Их было около дюжины — мужчин, женщин и детей. Все, как и Фрейр, одетые в звериные шкуры, они своим телосложением напоминали медведей. Их густые белокурые волосы были заплетены в косички. У большинства из них были шрамы от недавних ран.

— Нет, они не из Скалистого Порога, — ответил Фрейр, — кроме Торна…

Он указал на нескладного подростка, державшего в руке стальную рогатину, который смущенно опустил голову, услышав, что речь идет о нем.

— Не знаю, как он уцелел, — сказал Фрейр. — Оддон со своей семьей нашли его в лесу… Остальные пришли из восточных поселений. Это все, что осталось от жителей Приграничных Земель!

— Может быть, есть и другие?..

Фрейр ожесточенно кивнул.

— Если есть, мы их найдем. И построим город, один-единственный, но сильнее прежних, еще красивее, чем был Скалистый Порог. И когда они вернутся, мы будем готовы!

Большинство варваров не говорили на общем наречии Свободных народов, но при этих словах их глаза возбужденно заблестели в свете факелов. Ллиэн плотнее запахнула меховой плащ и улыбнулась Фрейру.

— Мы идем? — спросила она. — Умираю от голода!

Они двинулись в путь и через некоторое время вышли к небольшому лагерю, состоявшему из шалашей, похожих на те, в которых жили эльфы в Гврагедд Аннвх,- всем, кроме размеров. Ни изгороди, ни ворот, ни сторожевого поста. Простые убежища из веток и листьев. Даже не деревня.

Поужинали все вместе, собравшись вокруг костра, на котором жарили оленя, — безмятежные и уверенные в своей силе, словно стая волков. Утер искоса наблюдал за Фрейром. С тех пор как он нашел своих соплеменников, это был уже совсем другой человек — словно он вновь почувствовал бремя ответственности за них.

Фрейр перехватил его взгляд, и рыцарь пришел в замешательство.

— Ты даже не поставил часовых? — задал он первый пришедший на ум вопрос.

— А что защищать? — вопросом ответил Фрейр. — Ты видишь здесь что-то такое, что нуждается в охране?

— По крайней мере, ваши жизни…

Фрейр серьезно взглянул на него и ответил:

— Когда у человека остается только жизнь, не нужно попусту трястись над ней из страха ее потерять.

Потом снова улыбнулся и обрушил на плечо Утера мощный удар, как умел только он.

— Не бойся! Этой ночью мои люди будут охранять ваш сон!

И слегка подмигнул, кивнув в сторону Ллиэн.

Вокруг костра раздался дрркный громовой смех. Утер засмеялся вместе со всеми, но один лишь взгляд, брошенный на Ллиэн, с новой силой пробудил в нем желание.

— Завтра, — продолжал Фрейр, — мы найдем лошадей, когда они придут на водопой. И поедем обратно в Лот.

Ллиэн поднялась, обошла костер и, опустившись на колени перед варваром, взяла его огромную грубую руку в свою.

— Нет, Фрейр. Ты останешься.

Она с нежностью улыбнулась ему и заговорила с ним на отрывистом наречии варваров Севера. Вскоре остальные разговоры стихли, и все начали прислушиваться к ее голосу. Были слышны лишь ночные шорохи и потрескивание костра.

Ллиэн говорила долго. Когда она поднялась, в глазах Фрейра стояли слезы.

Наконец она протянула руку Утеру и спросила:

— Ты идешь?

Глава 21

Кошмар

К вечеру второго дня город, охваченный пожарами, стал похож на извергающийся вулкан. Все пошло скверно с самого начала.

Семья из десяти гномов — отец, мать, их дети и слуги — обычные торговцы, прибывшие в Лот продавать стальные бруски, выкованные в горных кузницах, подверглись нападению монаха с выбритым черепом и толпы фанатиков. Мужчины и женщины, вооруженные чем попало, с безумными глазами и помутненным рассудком, размахивая факелами и сбивая с ног случайных прохожих, неслись по улицам, вопя, что демоны-гномы погубили ангелов-эльфов, что Бог это увидел и призвал к отмщению.

Никто из убитых гномов не был воином — но они прибыли из Красной Горы, были приземисты и крепки, словно корни деревьев, и неуклюжи, как медведи, и этого было достаточно.

Прежде чем они успели понять, что происходит, какая-то городская кумушка вонзила вилы в их младенца, которому было от силы лет тридцать, и это стало началом ужасающего побоища. Мать ребенка задушила ее собственными могучими руками, прежде чем рухнуть под ударами толпы. Тогда остальные члены семьи наконец вышли из оцепенения (гномы иногда туго соображают) и вооружились теми самыми стальными брусками, которые приехали продавать. Когда схватка закончилась, стены домов, выходившие на узкую улочку, были забрызганы кровью, а на мостовой в кровавых лужах вперемешку лежали тела людей и гномов.

Первый пожар вспыхнул в таверне, когда толпа смутьянов напала на троих гномов из стражи Болдуина. Гномы, облаченные в стальные кирасы, тяжеловооруженные, привычные к сражениям и не расстающиеся со своими тяжелыми топорами даже во время сна, устроили настоящую бойню, и в конце концов толпа, опьяненная ненавистью, заперла их в таверне и подожгла ее, несмотря на ужасные крики раненых и умирающих людей, тоже оставшихся внутри.

В течение дня и последовавшей за ним ночи в городе произошло множество стычек и пожаров. Гномы сплотились в вооруженные отряды, подобно мощным камням, образующим непробиваемые стены. Они с грохотом шли по улицам, круша все на своем пути и устраивая кровавые побоища, волна которых вскоре достигла дворцовых стен. Стража, собравшаяся вокруг Болдуина, заблокировала дворцовое крыло, отведенное для гномов, чтобы их король мог спастись бегством, и взамен каждого убитого гнома сенешаль Горлуа терял своих лучших солдат одного за другим. Казалось, сражения никогда не закончатся, несмотря на потоки крови, заливавшие каменные плиты дворца, несмотря на ужас столкновений в узких коридорах, где гномы расплющивали королевских рыцарей о стены, поскольку те не могли орудовать своими длинными мечами в такой давке. Дрались на ножах и даже голыми руками, забыв о тактике и правилах чести; ожесточение и ненависть пришли на смену отваге.