Стрела, монета, искра - Роман Суржиков

— Неужели?

— Да, ваша светлость. Несколько вассалов сохранят преданность лорду и в том случае, если он выберет другую невесту.

Эрвин медленно поднял правую руку наподобие геральдического медведя Нортвуда. Затем выставил вперед обе руки и скрючил пальцы, как сжатые когти животного. Затем провел по груди две линии, изобразив герб Надежды — латника с крестом на груди.

Эрвин соврал. Он лишь собирался склонить на свою сторону Нортвуд и Надежду. Но был уверен, что их упоминание произведет впечатление. Коалиция из трех Великих Домов (считая и сам Ориджин) — огромная сила. Одиозный приарх никогда еще не чувствовал на своей стороне такую мощь.

— Если старший брат — напомню вашей светлости, что он имеет духовный сан — также благословит сюзерена на свободный выбор невесты, тот поймет, что пользуется поддержкой, и не пойдет на вынужденный брак.

— Благословить сюзерена?! Вы говорили, молодой человек, что этот сюзерен — грешник, изгой! Как может священник благословить его?!

— Священник может уповать на то, что иная невеста — более благочестивая, добропорядочная — исцелит душу лорда и раскроет его слух для слова Праотцов.

— Мечты, мечты… Вы слишком молоды, лорд Эрвин, потому верите в подобный исход. Женщина не может исцелить душу грешника. Лишь тяжкие страдания способны исправить человека… но ваш лорд стоит так высоко, что никто не посмеет причинить ему страданий.

— Ваша светлость, я смотрел на дело и с более прагматичной стороны. Положим, невеста не излечит его от ереси. Но коли грешник выберет девушку по любви, а не по требованию политической ситуации, то он, вероятно, будет счастлив с нею. А разве счастливые люди не склонны к лени? Разве счастливый влюбленный станет так же рьяно вершить еретические деяния и принуждать к ним своих вассалов? Скорее, он будет купаться в неге супружеского счастья, воспитывать детей и мирно наслаждаться жизнью. Прав ли я, ваша светлость?

Галлард Альмера очень медленно кивнул:

— Доля правды содержится в ваших словах.

— Есть и еще одно, — вкрадчиво добавил Ориджин. Он оставил решающий аргумент напоследок. — Мне думается, что совет: "женитесь по любви" — приятен всякому мужчине. Сюзерен испытает симпатию к советчику, и впредь будет склонен доверять ему и в других делах, даже не связанных с браком. Мой друг приобретет влияние на сюзерена, если даст такой совет. Не так ли, ваша светлость?

Все предыдущее было разминкой, вступлением. Галлард Альмера — убежденный ортодокс, ненавидящий перемены. Однако борьба с реформами — все же не главная его забота. Влияние, власть — вот чего на самом деле хочет приарх. Все прочее — вторично. В этом священник весьма похож на брата.

Галлард Альмера колебался долго, добрую минуту, и, наконец, на полдюйма склонил голову:

— Может статься, лорд Эрвин.

— Я хочу дать другу такой совет: благослови сюзерена на брак по велению сердца, выскажи ему свою поддержку, и предоставь богам повернуть дело к лучшему исходу. Хороший ли это совет, ваша светлость?

— По всей видимости, да. Скажите ему это, молодой лорд.

— Благодарю, ваша светлость. Вы оказали мне бесценную помощь!

Эрвин встал со скамьи, поклонился в сторону алтаря, изобразив пальцами священную спираль. Направился к выходу, но архиепископ окликнул его:

— Я тоже дам вам совет, молодой лорд. Не становитесь на сторону еретика! Не вершите деяния, угодные ему, не разделяйте его взгляды. Сколь высоко ни стоял бы человек, его власть — ничто против власти богов и Праотцов. Запомните это!

— Ваша светлость, этот человек — мой сюзерен. Я принес вассальную клятву и не смогу отступиться от нее. Но, как и вы, буду уповать, что брак по любви исправит дело.

— Вы скажете ему, что не стоите на стороне невесты-еретички?

— Ваша светлость, это мой долг перед Праматерью Агатой.

Эрвин поклонился и покинул собор.

Отдохнув день на островке среди Мягких Полей, эксплорада двинулась в дальнейший путь.

Болото подсохло, и, по мнению обоих проводников, теперь идти было безопасно. Ну, настолько, насколько может быть безопасной ходьба по дюймовому травяному настилу на поверхности трясины.

Несколько часов отряд двигался отмелью, затем она кончилась. Из желтовато-салатовой трава под ногами сделалась насыщенно зеленой — ее корни больше не доставали до твердого дна. Кид и Колемон выдвинулись на сотню шагов, прощупали сеть, попробовали прочность сплетенных черенков.

— Можно двигаться, ваша светлость. Сеть крепкая, восьмилетняя. На всякий случай, мы с Кидом пойдем первыми. Если что не так — предупредим.

Отряд выступил на глубину. Эрвину было знакомо это ощущение: подобное посещало его на Подоле Служанки, когда он прятался за мерзлой глыбой, ожидая лавины. С тою лишь разницей, что в тот раз ожидание смерти длилось минуты, а сейчас растягивалось на многие часы.

Это безопасно, — пытался убедить себя Эрвин. Впереди с большим отрывом шли проводники, потом пятеро кайров авангарда со своими греями, лишь потом — Эрвин. Но тревога не утихала. В прошлый раз он провалился в трясину, идя в самой середке отряда. Это легко может повториться и сегодня.

Вступая на глубину, проводники велели всем членам отряда объединиться в связки по шесть человек. Эрвин также был связан веревкой: впереди капитан Теобарт и его грей, позади Томми и кайр Освальд со свитой. Но и это не очень-то успокаивало, ведь сами же проводники велели не слишком полагаться на связку. На беду, натянутая веревка отлично режет траву-сеточницу. Так что если провалившийся человек успел лечь брюхом на сеть, то, взявшись за веревку, он сможет отползти. Однако если всем телом очутился в воде, и веревка перегибается через край сети, то тянуть становится очень опасно: можно прорезать траву, и спасатель окажется в одной полынье с жертвой.

Эрвин потренировался падать ничком — еще перед тем, как выступить с отмели. В прошлый раз выставленные ладони пробили травяную сеть. Он попытался заглушить инстинкт и падал на живот и грудь, раскинув руки в стороны. Лицо и шея покрылись царапинами: сплетенные черенки сеточницы не так уж мягки, как может показаться. Кажется, он сумел отучить себя подставлять руки… но вспомнит ли это умение в миг, когда под ногами возникнет трясина?..

Кроме того, он поручил Дождя заботам Томми, а Леоканту — одному из греев Освальда. Позавчера бедный конь уже нырнул в трясину из-за Эрвиновой неуклюжести. Довольно, пусть теперь кто-то более ловкий позаботится о нем. Дождь беспокоился и всхрапывал, Эрвину тоже было не по себе от расставания: как никак, вороной жеребец разделил с ним полтора месяца нелегкого пути…