Неукротимый огонь - Сьюзен Льюис

– Ну конечно. Милая, она тебя любит. И мы все любим. Тебе самой не мешало бы научиться любить.

– Знаю, – ответила девушка и перевела невидящий взгляд на дом. – А как ты думаешь, я научусь? – серьезно спросила она. – Ну, после всего, что я натворила? – И добавила, не дожидаясь ответа: – У меня на совести по крайней мере нет убийства. С таким грузом на душе я, наверное, не смогла бы жить.

Макс смотрел на нее в течение нескольких секунд; лицо мужчины оставалось непроницаемым. Затем он сказал:

– Надо решить, где устраивать торжества – в доме или в саду.

– Где угодно, – хрипло ответила Галина. – Лишь бы только выйти за тебя.

Ула, личный секретарь Макса, включила принтер, выскочила из-за своего стола и схватила трубку телефона. Морис Реммик, юрист романовского концерна, сидевший за своим столом, оживленно обсуждал с нью-йоркским брокером статью Сюзан Травнер – мисс Отравы, – появившуюся в утреннем выпуске “Лос-Анджелес тайме”. В статье утверждалось, что “Праймэр”, пакет акций которого Макс Романов приобрел накануне того, как было объявлено о контракте Галины Казимир, наверняка использовал конфиденциальную информацию. Эллис Замойский, финансовый директор и любовник Улы (они жили вместе в ее квартире), занимался подготовкой предложения о поглощении, которое Романов намеревался представить совету директоров компании на следующей неделе.

Все трое собрались в просторном кабинете Макса в его доме в Малибу. Столы сотрудников были расположены квадратом, примыкая к столу Макса таким образом, что только перед Замойским открывался вид на океан. Стены кабинета были оштукатурены, пол выложен плиткой. Потолок казался низким. На стенах висели фотографии в черных лакированных рамках. В основном они иллюстрировали идеи Стивена Ричардсона о метафизической связи между несопоставимыми предметами. Все прочие предметы в кабинете говорили о причудливом вкусе хозяина: постмодернистский пирамидальный стол из выбеленного эвкалипта и покрытого слоем краски стекла, привезенные из Испании аллегорические скульптуры, приобретенные на парижском аукционе неудобные стулья, изготовленные мебельщиком-кубистом… Западные окна кабинета выходили на вымощенный мраморными плитами двор, а восточные – на обширный ухоженный сад. Островок из четырех столов примыкал к установленному в самом центре кабинета новейшему компьютерному комплексу, обеспечивавшему более качественную связь, чем телефонные линии. Именно эти четыре стола были сердцем концерна “Романов энтерпрайзес”.

Ула на мгновение замерла, чтобы ощутить ласковое прикосновение легкого океанского бриза, ладонью откинула со лба короткие черные волосы. Стоял жаркий полдень, кондиционер не выдержал и отключился примерно час назад, и голова девушки буквально раскалывалась. Работы сегодня было немало, и телефон непрерывно звонил. Все, кому не лень, требовали подтверждения слухов о том, что Макс женится на Галине. Газеты и телеканалы предлагали тысячи и тысячи долларов за исключительные права на репортажи о церемонии, а владельцы ресторанов, отелей, флористы, фотографы, кутюрье, музыканты, воротилы индустрии развлечений, ясновидящие, даже священники – все предлагали свои услуги gratuit*, лишь за право стать причастными к “бракосочетанию года”. Ула всем отвечала одно и то же: ей о свадьбе ничего не известно, и она желает собеседнику всего наилучшего.

* Бесплатно (фр.).

Взяв в руки список приглашенных, только что отпечатанный на принтере, она бегло просмотрела его, положила в особую папку, а компьютерную версию переслала электронной почтой Максу. Сам он находился в Вашингтоне на съезде издателей; через несколько часов должен был вылететь в Балтимор, где Галина снималась в рекламном ролике. А завтра они вдвоем вернутся в Лос-Анджелес, и все начнут отсчитывать дни.

Ула взглянула на календарь. До бракосочетания одиннадцать дней. Все пятьдесят приглашений приняты, однако Рианон Эдвардс, подруга Галины, еще не подтвердила свою готовность прибыть из Лондона четырьмя днями раньше первоначального срока, то есть за целую неделю до церемонии.

Ула быстро прикинула разницу во времени между Лос-Анджелесом и Лондоном и ввела в телефонный аппарат ее номер. После трех гудков включился автоответчик. Ула попросила Рианон перезвонить ей и сообщить номер рейса, чтобы можно было организовать встречу в аэропорту. Кроме того, сказала Ула, Галина интересуется, где предпочтет остановиться Рианон: в Малибу или на квартире Галины в Марина-дель-Рей. Если Рианон будет так любезна, что даст ответ и на этот вопрос, то будет значительно проще вести приготовления.

Положив трубку, Ула просмотрела файл электронной почты и обнаружила там послание Лорен, пресс-секретаря Макса в Нью-Йорке. Какой-то проныра из журнала “Пипл” узнал день и час начала церемонии. Не думает ли Ула, что Макс захочет перенести свадьбу?

Нет, она так не думает, но спросит Макса.

Когда Ула доложила новости, Морис сказал:

– Утечка была неизбежной. Ты не хуже меня понимаешь, что даже если бы Макс и захотел отложить свадьбу, то Галина этого не перенесет. Кстати, она уже звонила. Спрашивала, в котором часу Макс прилетает в Балтимор.

– Да, мне она тоже звонила, – подтвердил Эллис, оторвав взгляд от монитора. – У него мобильный выключен, наверное.

– Он же на съезде, – напомнила ему Ула.

– Ах да, – пробормотал Эллис и опять уткнулся в экран. – А какие новости насчет незаконной продажи акций? – спросил он у Мориса.

– Дон Пинк думает завтра выступить с заявлением, – отозвался Морис, который успел переговорить с нью-йоркским брокером Макса. – Он уже подготовил проект и хочет, чтобы Макс его одобрил. Думаю, Макс пропустит это мимо ушей. Ничего эти ребята не докажут, а ты ведь знаешь, как Макс не любит, чтобы его имя появлялось в печати.

– Кстати, хорошо, что ты сказал, а то бы я забыл, – рассеянно произнес Эллис, предоставляя остальным гадать, каков был логический ход его мыслей. – Еще до Галины звонила ее подруга Рианон. Она прилетает в субботу. Я где-то записал время.

Он порылся в бумагах у себя на столе.

– А я только что оставила ей сообщение на автоответчике, – успокоила любовника Ула, вынув из его рук письмо. – Ты не забыл, что я просила тебя заехать к ветеринару?

– Конечно, я заехал, – отозвался Эллис, гордый, что поступил правильно.

– Ну и что? Как кот?

– А, кот, – сказал Эллис. – У него все хорошо. Мы можем его забрать на обратном пути. Ветеринар говорит, кот умеет мяукать, – добавил он и подмигнул Морису.

– Да пошел ты к черту, – буркнула Ула. – Морис, тебе не кажется, что ему стоит поскорее пойти к черту?