И в аду есть герои - Вадим Панов

– Двести.

По тому, как качнулась маска, погонщик рабов понял, что ключник замка Кадаф недоволен.

– Нам нужно провести три обряда, Ктулху. Три! Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если мне не хватит жертв?

«Три обряда! Азаг-Тот хочет укрыть своих наложниц от Великих Домов! Великий Господин смирился с поражением! – Ктулху сам испугался собственной мысли. – Нет! Он просто думает о будущем!»

Теперь погонщик рабов понял смысл предстоящей церемонии. Он прищурился на зарницы и переложил бич из одной руки в другую.

– Это все рабыни, которые у меня есть. А если их не хватит, то пусть меня защитит ненависть Великого Господина.

Носящий Желтую Маску отвернулся:

– Собери их у начала дорожки.

Ктулху развернул саранчу.

– Славьте Великого Господина, жалкие твари! – Бич погонщика рабов щелкнул, и простолюдинки повалились на колени. – Он смешает вашу кровь со своей, и вы будете прокляты вечно! Что может быть прекраснее? Славьте Великого Господина, мерзавки! Славьте щедрость его ненависти!

С одного из островов озера поднялась стая ужасных черных птиц и, наполнив воздух протяжными криками, направилась за скалы, в сторону зарниц. Женщины с тоской посмотрели им вслед. Оттуда, из-за скал, шло избавление. Оттуда наступали армии Великих Домов, но эта стая Птиц Лэнга означала, что гиперборейцы продержатся еще чуть-чуть. Может, лишний час. Может, лишнюю минуту. Но продержатся, чтобы дать возможность завершить эту церемонию.

Ибо так повелел Азаг-Тот.

Носящий Желтую Маску поднялся на арку, воздел руки и стал медленно читать заклинание. Негромкие слова, произносимые на древнем азаме, не долетали до погонщика рабов, сливаясь в неясный гул. Он лишь чувствовал, как оживает запрятанная в янтаре чудовищная энергия, как густеет воздух, видел, как засветились изнутри белые плиты, словно вспыхнули спрятанные под ними сердца жертв.

– Ктулху!

Погонщик рабов вытолкнул на дорожку первую женщину.

– Иди!

– Открой свою душу! – гремел голос Носящего Желтую Маску. – Прими кровь Великого Господина!

Несчастная рабыня, неспособная сопротивляться повелению второго по силе гиперборейского мага, обреченно брела по белым плитам.

– Отдай ему свой страх! Прими его ненависть! Достойна ли ты стать сосудом семени его?

Шаг, еще шаг. Женщина вступила под арку, и могучая сила разорвала ее в клочья. Янтарь окрасился первой кровью.

– Недостойна, – пробормотал Ктулху и пинком отправил в путь следующую жертву.

Сложнейшее заклинание, созданное Носящим Желтую Маску, программировало идущих по дорожке женщин на то, что в каждом третьем поколении у них будет рождаться гиперборейская ведьма. Перерожденная наложница Великого Господина. Вот только не каждая женщина сможет принять это заклинание.

Следующая рабыня разделила судьбу первой. Ктулху вытолкнул очередную жертву и зевнул. Случись здесь еще кто-нибудь из иерархов Кадаф, можно было бы и пари заключить, например, какая по счету претендентка подойдет. Но не предложишь же это Носящему Желтую Маску.

– Прими его ненависть! Достойна ли ты стать сосудом семени его?

Девушка прошла через арку. Какая по счету? Девятнадцатая? Или двадцать первая? Погонщик рабов давно сбился.

– Свершилось!

Ктулху с любопытством посмотрел на рабыню: обычная девица, худая, грязная, ничего выдающегося. Даже Тощие Всадники вряд ли бы польстились на ее прелести.

– Пусть твоя кровь сольется с семенем его!

Девушка сделала еще один шаг, но в воду не упала, под ее ногами возник тонкий ледяной мост. Жертва сделала семь шагов и остановилась у подножия трона. Сидящая на нем гиперборейская ведьма открыла блеснувшие золотом глаза.

– Во имя жизни вечной ненависти!

Губы наложницы Великого Господина дрогнули в презрительной усмешке – она разглядела ужас во взгляде рабыни.

– Пусть свершится воля Азаг-Тота!

Ведьма извлекла из складок платья кинжал и протянула его девушке. Рабыня нерешительно взяла оружие, несколько секунд смотрела в золотые глаза наложницы, а затем с силой вонзила клинок в ее проклятое сердце. Белая одежда ведьмы окрасилась красным.

– Ярость Великого Господина благословит эту жертву!

Носящий Желтую Маску опустил руки.

Несколько Тощих Всадников схватили под руки девушку, отобрали у нее кинжал и потащили по берегу к замку: ее бросят в темницу с остальными рабами. Тело ведьмы завернули в черное покрывало и положили неподалеку от арки. На трон взошла следующая наложница Азаг-Тота. Ктулху сплюнул и вытолкнул на дорожку очередную жертву.

«Если церемонию переживет каждая двадцатая, то хватит даже одной сотни рабынь».

– Это было на Сейд-озере, – прошептала Вероника.

Ктулху, речь которого текла в плавном повествовательном тоне, подпрыгнул:

– Ты вспомнила?!

– Я была там, – улыбнулась Вероника. – Я была там несколько лет назад и чувствовала, что это место мне знакомо. – Она провела рукой по бритой голове. – Но тогда я понятия не имела, насколько оно мне знакомо. – Пальцы замерли на подписи Азаг-Тота. – Сейчас, когда ты рассказывал эту историю, я снова вернулась туда, на озеро. Я видела скалу, на которой стоял Кадаф… и ледяной огонь… и тебя, безжалостный погонщик. Я видела тебя.

Ктулху подошел к девушке, присел перед ней на корточки и взял в руки ее холодную кисть.

– Назови имя. – Это было произнесено с мягкой требовательностью. – Назови имя той, чьими глазами ты увидела замок Кадаф.

Вероника прищурилась и негромко ответила:

– Тасмит.

– Тасмит! – Ктулху шумно вобрал в себя воздух. – Повелительница Первого Греха! Любимая наложница Великого Господина! – Он опустился на колени и поцеловал ногу ведьмы. – Воистину, Вероника, в твоих жилах течет лучшая кровь Гипербореи!

Губы девушки скривились в усмешке:

– Этого недостаточно, погонщик, и ты это знаешь. Мне нужны рабы.

– У тебя они будут, – кивнул Ктулху, поднимаясь с колен. – Но сначала нам необходимо раздобыть Золотой Корень.

– «Стим», – поправила собеседника Вероника, – здесь его называют «стим». – Она взглянула на часы. – У нас еще есть время. Нужно дождаться вечера.

– Хорошо.

Девушка поднялась, подошла к оконному проему и посмотрела на суетливое Каширское шоссе. Когда-то давным-давно, еще в имперские времена, на этом участке принялись строить нечто большое, капитальное, возможно, даже грандиозное и действительно нужное. Но денег, как это часто бывало в те времена, не хватило, стройку заморозили, и сейчас она выглядела дурацким памятником самой себе, уныло протягивая к равнодушному московскому небу бетонные кости. Заброшенный объект стал идеальным укрытием для беглецов.