Сага о живых и мертвых - Юрий Валин

Толстая спина зубоморда мелькнула на водой. Рате хотелось заорать — стреляй! До ялика недалеко — Лот-Та наверняка видит тварь.

Коротко щелкнуло, но не бабахнуло. Случилось то, что Лот-Та называла «осечкой». Старые заряды «Парабела» частенько подводили наследников разбитого воинства.

Проклятие подруги Рата не расслышала. Пора было начать нормальную драку. Такие развлечения Леди называла попросту, — резней. Конечно, шансов против зубоморда не оставалось — его и хорошей острогой не остановишь, а в руке Раты был лишь коротенький клинок.

Попасть в глаз-блюдце не получилось. Но и зубоморд не смог рвануть человеческую плоть. Знакомый с опасной сталью, шарахнулся, и Рату лишь закрутило волчком. Отброшенная, она отлетела к камням, ударилась боком. Замерла, уцепившись рукой за острый каменный гребень. Пришлось нагнуться и опустить голову в воду — Рата опасалась подпустить тварь слишком близко. Лот-Та что-то кричала — Рата не слышала, у ушей плескала вода. Волосы на затылке, кажется, начали мигом смерзаться в сосульки. Почудилось, что при резком движении промерзший насквозь позвоночник хрустнет и лопнет пополам. Ну, где же ты? Рата видела в прозрачности воды водоросли, разломы камней, небольших мидий, что ныряльщицы оставили подрастать у берега.

Лот-Та снова что-то орала. Сейчас советы Рате не были нужны, — сил оставалось на один единственный удар. Лот-Та сейчас вне игры, — в ее «Парабеле» было четыре заряда. Рата, как бывшая приказчица, счет еще не забыла — два заряда ушло, на третьем «стрелялка» сломалась. Ну, по-простому обойдемся. Иди сюда, зверек!

Он вынырнул не с глубины, а прямо из-за камня. Рата в упор встретилась взглядом с желтыми злобными глазами, невольно отшатнулась, безнадежно пытаясь достать ножом в относительно тонкую нижнюю челюсть.

«Бабаха» на этот раз Рата не расслышала. Зубоморд сбил девушку с ног, но за плечо, как метил, ухватить не смог. Потому что в последний момент его желтый цыплячий глаз лопнул от меткой пули «Парабела».

Рата, отплевываясь, вынырнула. Зубоморд медленно переворачивался. Брюхо между короткими плавниками оказалось неожиданно светленьким, точно у бычка-брюхатика. У головы твари расплывалась кровавая муть.

Рата на всякий случай ткнула его ножом пониже плавников. Лезвие шкуру пробило, но клинок едва ли ушел наполовину. Зубоморд был довольно жесткой добычей.

Рата услышала всплески, — к ней плыла Лот-Та с кинжалом и тяжелым дротиком в руках.

— Потонешь, — с трудом сказала Рата — сведенные холодом и страхом челюсти не слушались. — Лучше бы веревку взяла. Его за хвост нужно привязать.

— Ты кровя, — задыхаясь, пробормотала Лот-Та и ухватила подругу за плечо.

Рата действительно увидела, как вокруг правого бедра висит мутное облачко крови, — мерзопакостный зубоморд своей шкурой свез широкий лоскут кожи. Еще зверски болел левый локоть и ушибленная спина.

Зубоморда тогда с огромным трудом вытащили на Пристань. Рата ругалась, но кое-как могла ковылять. Потом, уже в пещере, подруги клацали зубами, ругались хором и разжигали костер — пальцы у обеих категорически не желали слушаться. После, уже у костра, поджаривали огромную печень. Стыдливый Витамин скромно сидел у входа. Дезертирство ему, в силу крылатой слабосильности, простили, но Рата долго выговаривала за бестолковость и неумение объяснять простые вещи.

— Перестань, — сказала Лот-Та, переворачивая ломоть упоительно благоухающей печени. — Он предупреждал. Мы сами без смысла.

— Он мог бы крыльями показать, — сердито сказала Рата. — Ладно, зато ты очень здорово стреляешь. Последний заряд был просто чудо.

— Ха! Ты слушала старшую подругу — я иметь еще десять лет жизни. Дитя, сунула голову, как краб. Кричу — «За камень! За камень!». Еще бы. Улитка глухая.

— Фирштейн-вирштейн. Извини. Буду слушать. Да дай же кусочек попробовать!

Витамин умильно каркнул и тоже подступил ближе к огню…

Печень у зубоморда была замечательная. Облизывая пальцы, Рата заметила:

— Едим разумного. Вот ты и с дарком познакомилась. Не тошнит? Почти людоедство.

— Дурь твоя, — снисходительно сказала Лот-Та. — Он напал. Это честно — такого кушать. Что ж он гнивать будет? Или Витамину обожраться?

Зубоморда тогда ели долго. Настоящая добыча была, не ставридка какая-нибудь. «Парабел» с почестями похоронили в море. Оружие было пусто, и никаких надежд на появление новых зарядов не было. Память о несчастливом племени изгнанников потихоньку вымывалась с Зубов.

…— Рататоск, если бы у нас был «Парабеллум», мы бы могли захватить корабль? — тихо спросила Лот-Та.

Рата вопросу не удивилась. Мысли у подруг частенько возникали одни и те же. Не мудрено, если день за днем не разлучаешься ни на миг. Вот и сейчас белобрысая вспоминала все то же зимнее сражение.

— Нет. Корабль нам не удержать даже с «Парабелом». Моряки «стрелялки» не слишком испугаются. Они и на луки с арбалетами лезть привыкли. Вообще, Лот-Та, корабль захватывать, нужно немало сил иметь. Вдвоем или втроем с таким делом разве что под командованием нашей Леди можно справиться. Ее разве кто удержит?

— Богиня прямо твоя Леди, — скептически проворчала Лот-Та.

— Почти, — серьезно согласилась Рата. — Великая женщина. В королевы не пошла — свободу ценит. Клинком бьет, как молния. Куда там нашему «Парабелу». И красива потрясающе. Без всяких помад и шелков. Эх, нам такими не стать. Особенно по части фигуры. Но пример, какой можно быть, я очень хорошо помню. Выберемся, обязательно всё, что возможно, переймем и используем. Мы же не совсем пропащие, раз здесь выживаем. Обязательно получится. Я тебе все покажу. Особенно мне нравится, как она с мужчинами обращается.

— Давай ложиться, — напомнила Лот-Та, поправляя костер. — Расскажешь еще про прежнее.

Они легли на своем привычном месте. От подстилки из водорослей остро и успокаивающе пахло теплым морем. И на самом деле, под двумя плащами было уютно. Рата уткнулась носом в плечо подруги:

— Так вот. Это было, когда я еще только-только на «Квадро» попала. Смотрит леди на меня, как на цыпленка. Говорит во всеуслышание: «Демон с вами. Сами позаботьтесь, где ее высадить и к кому приткнуть. Я об этом думать не желаю. А ты, Рататоск, если не научишься меня с полуслова понимать, здорово пожалеешь, что сама за борт не прыгнула. Впрочем, такая возможность у тебя всегда останется. Марш на кухню — жаркое будешь готовить».

Ну, я за ней на камбуз. Одноглазый вслед подмигивает: «Теперь у нас кастрюли сиять будут». И хитро так на Дурня смотрит. Ведь Дурень, в смысле Жо, перед этим самой Леди прямо в глаза осмелился возразить. Так и сказал: «Леди, топить и пугать девочку не нужно». Он такой — улыбается-улыбается, объясняет без злости, а потом скажет, как отрежет.