Купол раздора - Иван Александрович Мартынов

документ должен создаваться единожды и надолго, желательно на века, но для этого он должен быть создан коллегиально, с учетом интересов граждан, должен быть опорой суверенного крепкого государства.

Страшный суд

«И откроется на Страшном Суде, что единственным смыслом жизни на земле была Любовь…"

Антоний Сурожский

Когда бурлил котел страны и с каждым часом близились переговоры с Крестом, состоялось действо, про которое также нельзя не упомянуть. Речь идет про суд над тем классом людей, что долгое время сам занимал роль судьи. Шли расследования. Этот процесс должен затронуть лишь тех, чья вина неоспорима. Кто-то из бывших чиновников и военных сбежал в Сибирь до закрытия границ или даже после через леса, некоторые же из них просто спрятались где-то на необъятных просторах нашей родины, которая, впрочем, была разрублена границей, так несправедливо разделяющей народ. Но те, кто были арестованы, наконец дождались судного дня.

Так как граждане были лишены возможности вешать на фонарные столбы воздушные шары, то заменой им могли бы послужить светлые лица бывших господ. Но приняли решение не допускать бесчинств и линчеваний, пресечь люстрации в виде расправ, а провести суд по справедливости. Подсудимые могли иметь адвокатов. Такая возможность была даже у немцев Третьего рейха на Нюрнбергском процессе. Преступники, в отличие от своих жертв, получили право на защиту.

Суд расположен в мрачном сером бетонном здании в стиле конструктивизма. Над входом развевается флаг России. Его больше не поганит черное пятно старой верхушки, вновь просыпаться в народе светлое чувство по отношению к государственным символам.

Архитектура постройки типична для своей эпохи, с четкими линиями и унылой серой цветовой гаммой. Стены усеяны тяжелыми деревянными дверьми. Коридоры длинные и тускло освещены. Сам зал суда строгий, но величественный, со скамьями для обеих сторон и возвышением для кресла судьи в одном конце. В этой огромной комнате есть высокие окна, которые пропускают естественный свет, но она все еще кажется угнетающей из-за своего размера и отсутствия цвета или декора.

Это лишь первый этап, впереди еще множество слушаний. Часть из них будет проходить не в столице. Пока что перед Фемидой предстали самые значимые государственные деятели, ответственные за преступления перед всеми гражданами. Перед началом судебного процесса прошли расследования, где рассматривались дела каждого из обвиняемых, собирались улики, показания. Обвинители еще несколько дней назад работали на заводах и шахтах. Кому повезло больше — трудились в министерствах, а кому меньше — гнили в тюрьмах.

Весь процесс трибунала фиксировался на камеры и показывался по телевизору, страна должна была знать о том, что именно происходит в этих мрачных стенах. Доказательства и документы уже предъявлялись подсудимым на предварительных допросах, но теперь настало время публичных слушаний. Напряженность электрическими импульсами пронзает воздух.

Генеральный прокурор начал свою речь:

— Сегодня в нашей стране впервые происходит массовый суд над людьми, совершившими преступления против человечности в подобных масштабах. Повторения произошедших событий страна не перенесет. Сегодня стоит вопрос не только юридической, но и исторической ответственности.

— Трибунал подтверждает получение всех выдвинутых обвинений. Обвиняемые будут поочередно приглашаться для признания вины, — объявил судья. Люди притихли, следили за каждым движением служителя правосудия и ожидали первое имя. — Обвиняемый Михайло Михайлович Собакевин, Вам слово.

Собакевин быстро пробежал за стойку, посмотрел исподлобья на людей, которые здесь собрались. Начал только после глубокого вздоха, будто пытался всосать слова, витающие в воздухе:

— Я хотел бы сказать, что я не тот человек, за которого вы все меня принимаете. Сами подумайте, мог бы я творить такие бесчинства? Да в конце, конце, я…

— На данном этапе разрешается только признать себя виновным или нет. Иные высказывания пока недопустимы.

— Не виновен!

Манчилов спокойно подошел к трибуне следующим, поправил микрофон и уверенно сказал:

— Не виновен.

За ними последуют с таким же заявлением министр финансов Клим Плюшин. После — знаменитый в народе советник президента и заместитель главы нацбезопасности Павел Ноздрин, И.О. Президента Константин Беккер, генерал армии Парабак, глава Министерства национальной безопасности Мягков, министр внутренних дел Соломенко, министр внешней торговли Подпевайлов, и, наконец, его былое величество Алексей Градов, собственной персоной. Никто из обвиняемых не признает себя виновным.

— Была составлена карта устройства правительства и около властных кругов. Пожалуйста выведите изображение на экран, — прокурор обратился к изображению. — Здесь вы можете схематично лицезреть иерархию в окружении бывшего президента Алексея Градова. Также мы продемонстрируем часть наиболее важных документов, кадры съемок, которые послужат доказательствами к обвинению. Для начала я бы хотел продемонстрировать документальный фильм, состоящий из кадров, снятых в тюрьмах и запечатленных на фотоаппараты и мобильные устройства обвиняемых в разные периоды времени. Подлинность всех фотографий и видео подтверждена группой следователей, на этом документе стоят подписи каждого из них.

Свет приглушили, всем присутствующим включили фильм. Глазам зрителей предстали страшные кадры из застенков так называемых исправительных учреждений. Пытки, снятые на телефон для отчета, запротоколированные последствия казней и издевательств над заключенными, многие из которых оказались там по политическим статьям. Показали и последствия вируса 1999 года, когда больницы не справлялись, а руководители, ответственные за больничные койки и санитарию, не исполняли обязательств, когда горы трупов заполняли улицы и дома, страна будто вернулась к средневековой чуме. В фильме представлены и последствия голода, выкосившего несколько миллионов граждан в начале двухтысячных.

На фоне страшнейших фотографий и видеозаписей с грузовиками, полными мертвых тел, звучат слова диктора: «Граждане вечно балансировали между смертью и жизнью, в то время как власть страны и их зарубежные управители старались, чтобы этот баланс не сильно перевешивал в сторону жизни». Обнародованы были фото видео, обнаруженные на личных устройствах подозреваемых. На них можно увидеть свидетельства избиения и унижения граждан, и смелые высказывания зачастую пьняых подсудимых, в которых народ уподоблялся скоту, с использованием матерных выражений, при прослушивании которых невольно поднимались брови у всех присутствующих.

Обвинению было важно добиться реакции у обвиняемых, вызвать какие-то эмоции. Но у большинства из них угрызения совести отсутствовали, каждый старался в голове своей найти себе любимому оправдания. Для всего описанного пришлось придумать неологизм: экспортно-зависимый геноцид граждан.

Суд попросил Павла Ноздрина встать.

— Вы имели возможность оказывать влияние на Градова касательно внешней политики, а также касательно дел Министерства национальной безопасности?

— Нет! Нет же! Я всегда был с народом. Я сам по происхождению из народа. — Павел попытался заглянуть в глаза публике и улыбнуться так, как не делал этого никогда раньше. — Да я в первых рядах пошел со всеми, на машине своей помчал, сбивая этих жуликов! На митинг