И.о. поместного чародея - Мария Заболотская

— Ишь негодяи-то какие!!! — вдруг раздался дребезжащий старческий голос. — Что удумали, ироды! Кобылу свою жирную на кладбище выпасывать!!! На людских костях!

На тропинке стояла бабка весьма грозного вида с пучком полевых цветов в руке.

— Последние времена пришли, не иначе! — вещала она. — Хвала богам всемилостивым, не дожил мой покойный муж, чтоб увидеть эдакое непотребство. Покойники ить в гробах переворачиваются, чуют, что над их головами скот четвероногий копыта свои в землицу освященную впечатываить по людскому попущению! Но ничего, будет вам наука, как подохнет ваша кобыла в страшных мучениях. От кладбищенской-то травы да яблочек смерть лютая, падучая, судорогами и кровавым потом известная!

Я бросила взгляд в сторону Виро, рядом с которым возвышалась горка яблочных огрызков, потом перевела взгляд на Гонория, как-то подозрительно ехидно прядущего ушами. Мне вспомнилось, как берейтор в Академии говаривал с уверенным видом: "Конь — он поумнее человека будет".

— Да мы ить не пасем коня! — вступил в беседу Констан. — Мы тут по другому делу…

— Проезжали мимо, остановились передохнуть, а конь отвязался и сбежал. Вот мы его и ловим, — торопливо закончила я.

— Не похоже что-то, — бабка подозрительно прищурилась. — Я за вами давно наблюдаю. Не сбегала ваша скотина копытная. Вы ее туды-сюды водите, чтоб нанести урона поболее.

— Взмылился он просто, — перешла я в наступление, поняв, что бабку так просто не проймешь. — Вот и водим, чтоб поостыл и не захворал.

— Взмылился, говоришь? — прищур бабки стал просто физически неприятным. — Ить вы на нем втроем галопом скакали?

— Да, — твердо сказала я. — Сейчас он передохнет немного, и дальше поскачем.

Тут Гонорий сделал попытку встать на дыбы и истерически заржал. Все же, несмотря на всю свою разумность, шуток кони иногда не понимают.

Старушенция смерила нас испытующим взглядом с ног до головы, отчего даже у Гонория осанка стала лучше, и процедила:

— Ладно, езжайте, коли так.

И поковыляла обратно, заставив меня испустить вздох облегчения. Что-то мне подсказывало: местные жители не обрадовались бы, если б узнали, что кто-то роется на их кладбище, хотя они сами об этом не просили. Еще неизвестно, что тут судачат по поводу моего прошлого визита. Хорошо, что я без мантии — может, и не признают. И просто замечательно, что бабка решила убраться восвояси. Самым разумным будет как можно скорее последовать ее приме…

— Госпожа Каррен, — скороговоркой протарахтел мне на ухо Констан. — А правду говорят, что волкодлаки, когда людьми были, при жизни отличались крайней везучестью и отвратной харей?

— Ну да, — не особо задумываясь, подтвердила я сей известный факт на свою же голову. А ведь могла и сообразить, зачем ему знать, правда ли…

— Бабушка! Бабушка!!! — заорал мой ученик, заставив меня в очередной раз похолодеть от ужаса. — Подождите минуточку!!!

Мне оставалось только беспомощно наблюдать, как Констан бодрыми прыжками мчится за бабкой, а потом с жаром описывает ей что-то. Бабка степенно кивала головой, его слушая, что-то принялась говорить, а потом и пальцем ткнула куда-то в сторону яблони, под которой дремал Виро.

Сияющий Констан такими же заячьими прыжками вернулся ко мне, и дрожащим от счастья голосом, произнес:

— Я все разузнал, госпожа Каррен. Это господин Мартиций Поук, вон там его могилка. Госпожа Уфелия сказала, что такой отвратной рожи и такого везения отродясь не видывали. У него даже изба ни разу не горела! Хозяйственный был и скупой, как ростовщик. Помер год назад и вон там похоронен. А еще все в округе знают, что господин Поук имел склонность к колдовству, да и про то, что оборотничеством сей господин баловался, каждый воротищенец слышал сызмала… Я-то ей ничего не сказал про то, что мы его откапывать собираемся, так что консти… конспирация соблюдена.

И он поволок опешившего вконец Гонория к могиле Поука. Уж не знаю, было ли дело в правдивости народных песен, или же нервы коня окончательно сдали, но перед могилой господина Мартиция конь встал на дыбы, вырвал поводья из руки Констана и торопливо поскакал к дрыхнущему хозяину.

— Он это, госпожа Каррен! — с восторгом ученого, совершившего величайшее открытие в своей жизни, вскричал Констан.

Я подошла к нему и вынуждена была констатировать, что и впрямь свежая земля вокруг могилы была притоптана чуть больше, нежели у остальных. Да и само захоронение выглядело чертовски свежим. Как будто тот, кто лежал метром глубже, попал туда аккурат этой ночью, а уж никак не год назад.

— О, так вы все-таки ее нашли? — Виро сонно смотрел на нас, не никаких делая попыток подняться. Гонорий, судя по всему, растерявший остатки своих лошадиных мозгов, пытался спрятаться за хозяина, припав к земле.

— Ну так мы же не лаптем щи хлебаем, — печально сказала я, глядя в сторону леса. "И впрямь, придется откапывать… вот беда…"

От размышлений меня отвлек стук лопаты о землю. Констан принялся энергично рыть холмик. Если бы его счастливую физиономию сейчас увидел незнакомый человек, то явно бы решил, что бедняга откапывает клад, не иначе.

— А я, честно говоря, думал, что вы прикидываетесь, — с уважительным удивлением произнес Виро, который, к сожалению, передумал дремать и не мешать нам. — Известно ведь, что поместные маги борются разве что…

— … с крысолаками, — мечтательно и тоскливо окончила я за него.

Глава 21,

в которой описываются подробности истории со спасением крестьян от чудовища, а также — печальный и закономерный исход этого предприятия

Следующий час мы провели довольно спокойно. Констан копал, проявляя чудеса упорности и изобретательности, ведь лопата, которую он раздобыл, разве что гармошкой не складывалась. Виро с небрежным и элегантным видом, точно позируя для картины "Молодой дворянин отдыхает у древа в жаркий полдень", возлежал на траве, лишь изредка нарушая свой покой размахиваниями рук — из лесу натянуло комаров и мошкары. Гонорий от пережитого впал в ступор и, не двигаясь, стоял чуть поодаль, за Виро, используя своего хозяина как естественное препятствие на пути возможных врагов, к которым, в первую очередь, разумеется, причислял меня.

Я же, бродя туда-сюда по тропинке, сбивала березовым колом верхушки цветущего люпина и размышляла, не стоит ли решиться на побег прямо сейчас, со всех ног помчавшись вглубь леса. Но весь мой жизненный опыт в голос вопил, что понятия "затеряться в чащобе" и "утопиться в болоте" в данном случае равнозначны.

Ум человека прехитро устроен — он не желает принимать решения, если его к этому не принуждают самым прямым и действенным образом. Если бы сейчас перед моими глазами болталась петля виселицы, то я бы с большим воодушевлением бежала бы меж деревьев, не обращая внимания на колотье в боку и незнание окружающей местности. Но покудова петля была всего лишь вероятным итогом моих логических построений, проклятый рассудок робел перед лесными зарослями, пенял на излишек гнуса и недостаток съестного в сумке.