Погранец - Владимир Геннадьевич Поселягин

не было. Вот так все отправились отдыхать, даже я. А с утра, как позавтракали, мы с Анастасией покатили по делам. Пролётка уже ждала. Сначала в Дворянское Собрание, благо глава с обоими замами был на месте, принял нас. Как я и думал дворяне, отец и сын Глазовы, прошли тут регистрацию летом, как местные землевладельцы, так что из реестра был выписан отец Терентия, а меня оформили как наследника. В документ купли-продажи поместья не вносили изменения, просто дополнили листы тем, что я как наследник теперь владелец, так будет до моего совершеннолетия, тогда перепишу на себя. Странная схема, но таковы законы. Анастасия в курсе, не удивлена была. У Собрания был свой юрист, тот и оформил как надо. Анастасию опекуном подтвердили. Мы представили все бумаги, и те что из Варшавы вполне были подтверждены. Так что, порядок. Правда, все оформления заняли три дня, не быстрое дело, я теперь на левой руке носил чёрную ленту. Траур по отцу, положено. Кто полгода носит, кто год. Там видно будет, но теперь на всей одежде она должна быть. По желанию, но я решил носить. Полгода хватит. Наталье Сергеевне за два дня сделали документы, и на Дашу тоже. Её как Глазову я всё же оформил, и отчество теперь настоящего отца носит. Оформил её в Дворянском Собрании как свою сестру, но не дворянку. Просто родственница. Так можно было сделать, она не моя наследница, никаких благ иметь не будет, просто считай, что я самый близкий родственник после матери. Ну и квартирку им купил, в хорошем новом доме, с двумя спальнями. Те сразу заселились, переехав, обживая.

А вот с моим планом внезапно нагрянуть в поместье, не получилось. Кто-то из Дворянского Собрания слил информацию Ухтомскому, тот сам приехал в Москву, даже к нам в арендной дом. Пролётка у того была. Служебная, так сказать, не личная. У нас в доме как раз были двое портных, я заказал на всех осенне-весеннюю одежду, а то и было, что летняя одежда. Вот и шили. Собственно, портные прибыли с узлами одежды, подгонка шла, когда дворецкий доложил мне, что прибыл Ухтомский. Кстати, местные слуги сразу поняли кто реально среди нас старший. Нет, он конечно докладывал Анастасии, принял правила игры, но так, чтобы и я слышал.

- Проводи господина Ухтомского в кабинет, мы там с ним поговорим, как закончим, - велел я.

Тот снова слегка поклонился и покинул небольшой зал, что и был выбран как примерочная. Причём, я стоял за ширмой не видел сестёр. Наталья Сергеевна тоже была тут, примеркой занималась. Даша носилась между нами. Почти час, пока портные не закончили, и не отбыли, доделывать, первые экземпляры осенней одежды уже готовы были, мы их получили и расплатились, сейчас те заканчивали остальное, там и зимняя будет. Кстати, я заказал себе по одному экземпляру осенней и зимней одежды. А смысл больше брать? Я расту, и быстро. Ну и полувоенной, для охоты, рыбалки. После этого мы с Анастасией направились в кабинет. Тут он вполне был и неплохо обставлен. Молодой парень, лет двадцати пяти, стоял у окна, наблюдал за улицей, отсюда вид на кованную ограду и проезжаю часть Тупика Прядильщика был. Именно на этой улице стоял дом. Тот обернулся и сначала поприветствовал Анастасию, как и положено согласно ей сословию, потом и со мной поздоровался, показывая, что ранее мы встречались:

- Здравствуй, Терентий.

- Привет, - кивнул я. - Не будем тянуть время. Что там со сбором урожая и налогами?

- Хороший урожай. Налоги уплачены.

Дальше тот стал докладывать. Вообще я сел на стул за рабочим столом, Анастасия присела на подлокотник, но бумаги, что представил Ухтомский изучал я, та скорее с интересом заглядывала, и тот это засёк. Я пока не говорил про потерю памяти, но документацию изучил подобрано. Ну и дальше начал расспрашивать. Первой неожиданностью, мои земли полностью покрыты лесами. Есть дорога, что через неё проходит. Река и каменный мост, две деревни. То есть, обширных полей не было, скорее луга после лесоповала, пшеницу или рожь у меня не сажали. На личных огородах овощи или картошку, это да, но и всё, главный доход моего поместья, а это двести пятьдесят рублей в месяц, чистый доход, зарплата, что шла Ухтомскому и слугам в господском доме, их трое, сюда не входила, это сбор и добыча. Сбор даров леса. В Москву сдавались вязанки сушёных грибов, корзины орехов и ягод, из них делали варенье. Да что это, если у меня на землях восемнадцать пасечников с пасеками. Треть дохода от них шло. Плюс три пасеки лично мои, Глазовых, там наёмные рабочий работали. Ну и ещё две единицы дохода, торфоразработки и небольшая лесопилка, я один из поставщиков досок на строительные рынки Москвы. Заказов на два месяца вперёд. Также продавал брикеты торфа, для печей и других дел. Теперь многое становилось ясным. Жители деревень работали сборщиками, ясное дело женщины и дети, а мужчины или пасечники, или рабочие лесопилки и торфоразработок. Шестнадцать грузовых повозок имелось, всё это доставлялось в Москву. Все при деле. Всё отработано, всё отлажено, так что я был доволен. Правда, о потери памяти можно и не говорить, Ухтомский знал. Тот обо мне в газетах читал, и о гибели хозяина знал, и о том, что я выжил и вскоре появлюсь, тоже. Напряг связи и вот те сообщили, что я приехал с опекуном. Кстати, поместье на юге от Москвы. Если компас положить на карту московской области, как раз юг и будет. Мы, когда из Варшавы ехали, то поместье по левому боку оставили, мимо проехали, но железная дорога по моим землям не проходила, у соседей она. Зато имелась обычная дорога, что на Серпухов и дальше на Тулу идёт. Довольно оживлённая трасса. От деревни Забройки, где стоял господский дом, до неё полтора километра. Вторая деревня, называлась Лесная, а речка Парха. Жителей на моих землях почти пять сотен, с младенцами и стариками. И это ещё нормально.

Что по господскому дому, то тот в один этаж, хотя мансарда была, с двумя гостевыми спальнями, но она летняя. Не отапливаемая. Сам дом не сказать, что большой, ему уже семнадцать лет. Пять спален имел, сюда и хозяйская входила, гостиная, зал небольшой, вроде бального. Кухня, столовая зала, кабинет, он же и библиотека. Пара кладовых. Водопровода нет, туалет снаружи, у слуг свой домик с несколькими отдельными комнатами. Ухтомский жил в доме, занимал одну из спален, выселять