Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет - Елена Лаврентьева

— Полюбуйся-ка, в какой шинели он щеголяет в этакую погоду!

Императрица Александра Феодоровна пришла в ужас и в свою очередь обратилась с укоризнами к сыну. Но как отцу, так и ей, он не проронил ни одного слова в свое оправдание, не желая выдать виновных…

На другой день обер-полицмейстер, явясь с утренним рапортом к государю, прежде всего доложил ему, что украденная накануне вечером на балу у князя Юсупова шуба его высочества розыскана и вор задержан.

Велико было удивление Николая Павловича, когда он узнал об этом, и вместе с тем велика была и радость его за сына, обнаружившего в данном случае столь рельефно всегда отличавшие его высокие душевные качества. Он велел позвать его и горячо поцеловал»{65}.

Образованность и чувство собственного достоинства — совершенно различные понятия, но нередко они дополняют друг друга.

«В те годы контингент студентов университета состоял преимущественно из сыновей богатых помещиков и купцов, или очень бедных детей разночинцев и духовного звания, привыкших к суровой жизни, какую только может дать безвыходная бедность… А так как дворянство того времени держало знамя своего достоинства на достаточной высоте, то общий тон, даваемый им, не мог не влиять и на молодежь из бедного сословия, вырабатывая в ней сознание собственного достоинства… Слово бедный — это было оскорбительное слово даже для самого беднейшего студента»{66}.

Примечательно наставление помещика М. Палицына своему сыну: «…бедному буде состояние твое дозволит, помоги, и то сие сделай тогда только, когда узнаешь, что он от посторонних помощь принимает, ибо весьма много есть бедных, но благородных и великих душевными качествами людей, кои и в бедности не требуют ничьей помощи, но сносят терпеливо, а посему в последнем случае должно поступать весьма осторожно» (см. ниже).

Ф. Ансело в книге «Шесть месяцев в России» писал: «здесь можно встретить молодых людей, которые… обогащают свой ум неустанными занятиями. Некоторые из них произвели на меня большое впечатление глубиной своего образования и возвышенностью мыслей»{67}.

Таким образом, светским воспитанием достигались «высокие проявления ума и сердца», а хорошие манеры, как говорил Честерфилд в «Письмах к сыну», должны были придать им «особый блеск».

Вступление в свет{68}

«Женщины, особенно женщины увядающие, делают славу молодого человека. В промежуточное время сие, в которое ряды обожателей их редеют, род праздности, может быть, и досады, побуждает их рассматривать внимательнее все окружающее. Жаждущие предпочтительности, не опасаются они одобрять первые шаги вступающего на трудный путь светской жизни; и опытный глаз их, при первой встрече, судит, чего должно ожидать от него общество.

Молодой человек, вступающий в свет, должен, следовательно, всевозможно стараться заслужить благосклонность женщин. Одобрения их и подпора могут заменить в случае нужды тысячу качеств: похвала их имеет более весу, нежели состояние, дарования и самый даже ум; можно основательно сказать, подражая слабо известному поэту: "Мужчины составляют законы, женщины — славу".

Желание нравиться (является. — Е.Л.) главным основанием всех сношений в обществе: и каждый напрягает все силы свои, чтоб казаться в лучшем своем виде. Молодой человек должен быть доволен натуральным; пусть явится с скромною смелостию, замечает, слушает, ценит; и скоро он сравняется с теми, кому подражать хочет.

В обществе женщин всегда можно занять что-нибудь; разговор с теми, которых природа с меньшею благосклонностию одарила наружными прелестями, полезнее во всяком случае молодому человеку. Красавицы, слишком уверенные понравиться при первом на них взгляде, гордящиеся красотою, которую всему предпочитают, не заботятся обыкновенно о том, чтоб быть любезными. Разговоры их о безделицах, легкие их суждения о самых важных вещах имеют тысячу приятностей; но молодой человек, который будет думать, что от них-то займет он все, что нужно для светского образования, который захочет им подражать, раскается скоро в заблуждении своем.

У женщин, не одаренных столько красотою, не столько прославляемых, присоединены почти всегда к уму качества сердечные, непорочность нравов. В обращении с ними научаются ловкости и вкусу в обхождении и выражениях. Приятному снисхождению их все извиняется: научают или исправляют они с такою разборчивою осторожностию, что наставления их, никогда не оскорбительные, бывают всегда полезны, хотя и делаются они неприметным образом.

Ум женщин должен быть точнее и проницательнее нашего, ощущения сильнее и быстрее, потому что они скорее нашего знакомятся с обыкновениями и требованиями общества. Врожденного сего чувства, ко всему что прилично, не достает часто у мужчин, у тех даже, которые славятся отличным воспитанием во всех отношениях. В обращении только с женщинами могут они просветиться и в искреннем только обхождении с ними приобрести приятность, имеющую столько прелестей в общественных отношениях.

Молодому человеку, старающемуся при вступлении его в свет войти в круг женщин, встречается тотчас опасный шаг, любезность в обхождении с ними, которую смешивают часто с досадными уважениями, с принужденною услужливостию; она должна состоять в утонченнейшей и внимательнейшей только вежливости.

Конечно, с женщинами должно быть всегда любезным, снисходить тысяче капризам, извинять ветренности; слабостям, шалостям, прибавляющим новые прелести к прелестям их. Но вежливость и уважение к ним должны иметь также свои границы. Вежливый человек, будучи покорным слугою дам, не должен никогда быть рабом прихотей их; и поступить в сем благоразумно, потому что прекрасный пол любит распространять границы владычествования своего…

Чтоб быть приятным женщинам, довольно вникнуть в образ мыслей их и поддерживать, само по себе разумеется, их мнения. По живому воображению, любят они рассуждать слегка о двадцати предметах; следуйте на крыльях за суждениями их, но старайтесь, чтоб разговор ваш относился всегда к предмету, для них занимательному или имеющему влияние на их чувства. Все окружающее их должно вам нравиться; вежливость, оказанная не прямо на лице, найдет путь к сердцу; хвалите все, что для них приятно, что принадлежит им; они не будут вникать в искренность и цену похвал ваших; кажется, они находят удовольствие, чтоб их обманывали.

Первоначальные сношения с мужчинами не легче для молодых людей и имеют такие же важные последствия; они должны ожидать, что найдут снисходительных судей к неопытности их, однако же строгих ко всему тому, что обнаруживает характер и воспитание. Когда они явятся с скромным самонадеянием, в котором не видно будет ни неловкости, ни высокомерия, когда в свободном и веселом их обхождении не отдалятся они от должных границ благопристойности, когда с дружескою искренностию обращаться будут с равными себе, почтительны и уважительны будут к старшим, благосклонны к тем, кто их ниже, и более поступками, нежели словами, обнаруживать будут прекрасные свои свойства и доброту сердца, то найдут они в обществе столько же друзей, сколько судей.

Между пороками молодых людей считают самонадеяние, упрямство, развязанность и охоту спорить, но, придерживаясь хорошего общества, легко от оных исправиться.

В обращении с стариками, следует оказывать им непременно самым приятным образом уважение; хотя часто они взыскательны, иногда несправедливы, но имеют во всяком случае священное право на почтение наше к ним; впрочем, мы щедро вознаграждаемся, когда по благосклонности их, забывают они в обращении с нами лета и немощи свои; старик любит напамятования о молодости своей и, смотря на молодого человека с завистью, припоминает себе, как он сам вступал в свет».

Наставление сыну моему Николаю Михаиловичу Палицыну{69}

«1. Вставать всякое утро в 6 часов, обуваться, умываться холодною водою и одеваться поспешно; потом молиться Богу, полагая крест правильно, читая вслух, но не громко утренния молитвы, — потом с приличными поклонами, пожелав добраго утра предстоящим, в 7 часов пить чай с белым хлебом, что будет служить вместо завтрака.

2. В 7 часов начинать учение и продолжать его, доколь выучишь урок, или как случится. Во всем учении никакими посторонними упражнениями, даже и мыслями не занимать себя, но все внимание обратить на урок, через что скорее выучишь и лучше поймешь.

3. В 12 часов обедать и кушать простое кушанье, как то: щи с решатным-хлебом, или что случится, жаркое и кашу; пить квас, а лучше, буде привыкнешь, хорошую воду. Во время стола сидеть прямо, много не говорить, разве что необходимое, или на чей вопрос говорить должно.