Запретная зона - Ульяна Соболева

— Я здесь! Все обернулись. Фэй прижалась к брату, содрогаясь всем телом. Николас не походил на самого себя. Его всклокоченные волосы казались мокрым, и с них каплями стекала темная жидкость. Лицо перемазано кровью, глаза обезумели.

— Я здесь. Влад со всей силы ударил брата по лицу. Тот даже не пошевелился, но отпора не дал. Так и стоял в залитой кровью одежде, смотрел на родственников безумным взглядом.

— Ты убил ее, сукин сын! Ты ее убил! Влад бил его по лицу, трепал за ворот рубашки. Николас не смотрел на него. Он сжал кулаки и просто терпел. Неожиданно он схватил Влада за шиворот и приподняв прорычал:

— Я убил ее. За это все они поплатились. Я изуродовал их, я заставил их желать смерти. Самуил смотрел на старшего сына, не веря своим глазам, по щекам Николаса катились слезы.

— Я погубил твою дочь, Влад. Я погубил обеих твоих дочерей. Вудвортов больше нет, и боя не будет.

— Что ты наделал, сын? Дрожащим голосом спросил Самуил, прижимая к себе Фэй.

— Ты вне закона. Совет приговорит тебя к смерти. Николас упал на колени и закрыл лицо руками:

— Мне все равно…Я без нее и так умру…только вначале я найду Аонэса и утащу его за собой. Вудворты…они признались, где его искать. Дай мне время, отец. Я вернусь. Я сам отдамся в руки Совета, когда убью Демона. Все произошло так стремительно, что даже Самуил не понял что происходит. Влад выхватил кол из-за пояса и с криком: «Ты умрешь прямо сейчас», — бросился на брата. Николас ловко вывернул ему руку и вцепился клыками в шею Влада. Раздался характерный хруст. Через секунду брат, уже бездыханный, лежал на земле. Самуил в мгновение ока оказался возле старшего сына и повалил его на пол. Впервые за много лет его лицо исказила ярость. Он приставил кол к груди Николаса:

— Ты что творишь. Ты что творишь, Николас?! На миг глаза князя стали человеческими:

— Нового короля, отец. Оживи его, обрати в вампира и у братства снова будет король. Это даст шанс Кристине. Я должен найти Аонэса и убить. Отпусти меня, отец. Займись Владом. Верни его в мир бессмертных. Они смотрели друг другу в глаза лишь секунду, но для них она длилась вечно. Самуил бросился к Владу, а Николас исчез во мраке ночи.

— Он обезумел… — прошептала Фэй, — он обезумел от горя, Самуил. Не суди его строго. Позволь ему идти своей дорогой. У него теперь иной путь. Путь Проклятого. Спасай Влада и может у второй дочери появится шанс. Марианну мы, наверно уже не вернем. Разве что, если случится чудо.

22 ГЛАВА

Фэй не решалась говорить слова утешения. Их нет, когда родители теряют ребенка. Здесь можно только помолчать вместе или слушать тишину и тиканье настенных часов. Уже несколько часов Лина просто молчала. С того самого момента как они встретились в аэропорту и она посмотрела в глаза Фэй, Лина не произнесла ни слова. Фэй знала, что творится у нее на душе. Она рассказала женщине все, не скрыв и не утаив ни одной подробности. Лина имела право знать правду. Правду про Марианну, правду о том, что Николас стал любовником ее дочери и о том, что невольно погубил Марианну. Правду о Владе и о том кем он стал теперь. Фэй не говорила, что Марианна мертва, но и не скрывала, что скорей всего ее уже нет в живых. Теперь она просто ждала. Ждала слез, проклятий, чего угодно, но не этой страшной тишины. Лина молчала, смотрела в одну точку остекленевшим взглядом и упорно молчала. Прошел еще час…

— Где мой муж? — голос казался мертвым, охрипшим.

— В гостинице. Период обращения окончен. Он вернулся в мир бессмертных. Ему очень плохо, его мучает жажда, а боль утраты теперь просто невыносима. Все его чувства оголены и обострены до предела.

— Отведи меня к нему, Фэй.

Лина переступила порог комнаты и закрыла за собой дверь на ключ. Она знала, что влад почувствовал ее задолго до того как она вошла в здание гостиницы. Муж сидел на стуле, спиной к двери. Она видела его тонкие пальцы, сжимающие виски, его плечи дрожали. Лина остановилась. Как же она чувствовала его боль, словно физически ощущала, как обливается кровью отцовское сердце. Возможно сейчас ему больнее, чем ей. В душе появилась пустота. Некое пространство похожее на воронку, на черную бездну в которую затягивало ее сердце.

— Не подходи близко. Я очень опасен, — былые властные нотки вернулись, и она узнавала прежний голос, который когда-то свел ее с ума.

— Не опасней чем двадцать два года назад, — возразила она и сделала шаг вперед.

— Опасней. Гораздо опасней. Я «новорожденный», мне трудно себя контролировать. Приблизишься — убью, а потом и сам умру. Ты этого хочешь? Проклятый Николас подарил мне бессмертие, отняв жизнь у моей дочери.

— Наша дочь жива, Влад. Я чувствую это. Я знаю, что она жива. Не смей оплакивать ее прежде чем не увидел тело. Не смей хоронить. Мы должны искать, а не сдаваться.

— Мы? Ты больше не можешь находиться рядом со мной. Мы снова по разные стороны баррикад и тебе лучше держаться от меня подальше.

— А как же «в счастье и горестях, болезни и старости. Пока смерть не разлучит нас»? Он молчал. Лина подошла сзади и обняла его за шею.

— Я пойду с тобой до конца. Теперь ты возьмешь меня с собой.

Влад сбросил ее руки и отшатнулся. Обернулся к ней, его лицо изменилось и Лина почувствовала как сердце болезненно сжалось, узнавая того Влада, которого полюбила много лет назад.

— Твой конец наступит очень быстро. Или я убью тебя или кто-то другой. Ты не можешь идти со мной дальше. Нам лучше расстаться прямо сейчас. Лина разозлилась:

— Черта с два ты меня бросишь, Воронов. Я уже не та наивная дурочка. Я все о тебе знаю, все о вашей жизни. Я иду с тобой, и ты обратишь меня. Кое-что из былых подвигов я все же помню. Ты научишь меня всему что знаешь сам. Не будь трусом. Давай. Я все решила. Я хочу прожить с тобой вечность. Мы вместе спасем наших дочерей. Влад с недоверием смотрел на жену, в его взгляде сомнение и страх. Лина приблизилась почти вплотную, убрала волосы с шеи и склонила голову на бок.

— Давай.

— А вдруг я не смогу остановиться?

— Сможешь. Я в тебя верю, а не сможешь, значит, такова моя судьба и я все же умру в твоих руках. Поверь, лучшей смерти я себе не желала. Давай, Влад. Не тяни. Он резко привлек жену к себе, приник к ее губам, долгим поцелуем, потом неожиданно наклонился и вонзил клыки в нежную шею. Послышался хруст, и струйка крови потекла по атласной груди за корсаж платья.

— Я тоже все еще люблю тебя…, - прошептала Лина, закрывая глаза. Ее ноги подкосились, и Влад подхватил жену за талию, не отрывая жадного рта от ее горла. С огромным усилием воли он все же сумел остановиться. Подхватил бесчувственное тело на руки и перенес на постель. Затем он надкусил вену на своем запястье и поднес к ее рту. Темная кровь капнула на бледные губы. Когда спустя несколько долгих часов Лина открыла глаза, их радужка вспыхнула алым фосфором.