Атласная куколка - Мэгги Дэвис

Слезы бежали по ее щекам, а Сэмми повторяла и повторяла себе, что самой прекрасной, самой сокровенной ее мечтой был Алан де Бо. Господи! Он был само совершенство, казался таким достойным любви! Она уронила голову на руль. У нее никогда даже в мыслях не было обмануть кого-то. Просто она не особенно задумывалась над происходящим, порой была слишком честолюбива, порой — слишком не уверена в себе и в результате настолько запуталась, что желаемое принимала за действительность. Саманта вынуждена была честно признаться, что Алан де Бо вовсе не был принцем ее мечты, не был ослепительно-золотым аристократическим богом. Он оказался живым человеком, мужчиной, страдающим от ужасной проблемы. А что сделала она? Врезала ему по зубам и уехала!

Ну неужели ей обязательно нужно подойти к краю пропасти, чтобы понять суть происходящего? Она не любила Джексона Сторма, она не любила Алана де Бо. Больше Сэмми в этом не сомневалась.

«Пора мне перестать быть девчонкой-неудачницей, не такой, как все, вынужденной драться за все, что она хочет получить, — повторяла Сэмми, по-новому оценивая случившееся за последнее время. — И пусть Джеку кажется, что он хочет развестись с женой, я-то уже не нуждаюсь в нем! И вряд ли он был мне когда-то нужен».

Но ей не нужен и Алан.

Пора ехать домой, со вздохом решила Саманта Сначала в Дом моды Лувель — поспать, завтра — в Нью-Йорк, а потом, пожалуй, к концу недели, в Вайоминг.

Улица Бенедиктинцев погрузилась в темноту Сэмми даже слегка ударилась бампером «Ламборджини» о платан, пытаясь припарковаться. Единственное, о чем она мечтала, — плюхнуться в постель, хорошенько выспаться, а утром собраться и как можно скорее покинуть Париж.

Все лампы на первом этаже оказались выключенными. Звонить Альберту, чтобы он вышел и зажег свет, было совершенно бесполезно. Поэтому Саманта открыла дверь своим ключом и вошла в вестибюль.

Она настолько устала, что решилась воспользоваться ненадежным маленьким лифтом, чувствуя, что у нее не хватит сил на четыре лестничных пролета. Внутри кабинки темнота была совершенно непроглядной, и Саманта несколько минут пыталась нащупать кнопку четвертого этажа, внутренне готовясь к тому, как сначала дернется вниз и только потом медленно и со скрипом поползет вверх этот древний механизм.

Между вторым и третьим этажом кабина лифта остановилась. В темноте Сэмми немного запаниковала. «Господи, пусть эта ночь кончится! — взмолилась она. — Только бы добраться до постели и лечь!» Саманта ударила по панели с кнопками. Лифт протестующе застонал, шестерни заскрипели, и кабина вновь медленно поползла вверх, наполняя грохотом тишину пустого здания. «Финишная прямая», — сказала себе Сэмми, почти ничего не видя вокруг от усталости и темноты.

Кабина лифта остановилась, не доехав несколько сантиметров до последнего этажа, дверца не открывалась. Несколько минут Саманта пыталась справиться с ней и каким-то образом выбраться наружу, потом замерла, готовая сдаться, и уставилась на пустую площадку четвертого этажа, слабо освещенную лунным сиянием, проникающим через окошко в крыше. Черт побери! Последняя ночь в этом доме, а она застряла в лифте! Следовало сначала хорошенько подумать и только потом заходить в этот катафалк. Несмотря на усталость, Сэмми еще способна была оценить ужас момента: провести ночь всего в нескольких шагах от кровати. Она с отчаянием ударила кулаком по двери.

Медные решетки слегка раздвинулись. Саманта потянула за створку, пытаясь протиснуться в образовавшуюся щель. В тот момент, когда она уже почти выбралась наружу, внезапно из темноты послышался резкий окрик:

— Не двигайся!

И в ту же секунду на лестничной площадке раздался взрыв.

Яркие языки пламени взметнулись к самому потолку, тишину разорвало стаккато вспышек и грубые выкрики. Саманта почувствовала сильный удар, отлетела к стене и услышала, как знакомый голос прорычал ей прямо в ухо:

— Черт побери, придушить тебя за это мало!

Она ударилась головой о мраморный пол. На мгновение ей показалось, что оглушающий шум и яркие вспышки сосредоточились где-то внутри ее, а не снаружи. Затем появилась резкая боль, и наступила полная, все поглотившая ночь.

20

Отделение «Скорой помощи» Американского госпиталя в парижском пригороде Ньюили в четыре часа утра оказалось на редкость оживленным местом. Сэмми так и не удалось обнаружить ни одного уголка, где можно было бы вздремнуть.

Она сидела на скамейке в коридоре с того момента, как машина «Скорой помощи» доставила ее сюда. За это время к зданию успела подкатить вереница таких же машин, которые не только привезли всех англоговорящих раненых из Дома моды Лувель, но и трех американцев, пострадавших в автомобильной катастрофе на окружной дороге, беременную женщину на сносях и пожилую парочку туристов из Чикаго, которых доставили прямо из гостиницы с желудочным отравлением.

Больничный персонал с ног сбился, принимая новых пациентов, пробиваясь при этом сквозь все разрастающуюся толпу репортеров на подъездной площадке. Тут же находились полицейские офицеры Французской службы безопасности и агенты Интерпола — все они собрались в коридоре за стеклянной дверью.

Из-за шума и вереницы каталок, которые проносились мимо, подталкиваемые людьми в халатах, и скрывались в лифте недалеко от Сэмми, ее скамейка оказалась не лучшим местом для человека, который смертельно хочет спать. Она была настолько измучена, что уже давно не пыталась что-либо понять. А тут еще рядом уселся бесцеремонный молодой человек из американского консульства. У него явно сложилось собственное мнение о происшедшем. Он внимательно рассматривал Саманту.

— Вы знакомы с кем-нибудь из участников перестрелки, мисс Ларедо? — спросил он. — Парижская полиция или Интерпол уже просили вас опознать кого-либо? — И, не дожидаясь ответа, он продолжил: — Скажите, наркотики вам поставляли иранцы?

— Боже мой, так они еще и иранцы? — сразу очнувшись, удивленно спросила Сэмми. — А я думала, просто террористы.

Ей показывали фотографии смуглых молодых людей, но только теперь, когда об этом упомянул сотрудник консульства, она сообразила, что они действительно внешне напоминали иранцев. Первому же детективу, допрашивавшему ее — невысокому, стремительному офицеру из парижской полиции, — Сэмми дала честное слово, что не имеет ни малейшего представления, что за люди с густыми черными бровями и усами изображены на фотографиях. Прощаясь, детектив сказал ей, что те, кого арестовали позади склада Дома моды Лувель на подпольной фабрике наркотиков, принадлежали, видимо, к террористической группировке.