Никто мне не верит - Молли Катс

За три дня до записи пробного показа Грег надел меховую шапку, теплое пальто и свои любимые сапоги «Сторм Труппер» и отправился на прогулку вниз по бульвару Моррисей, мимо здания Третьего канала.

Он знал, что запись будет проводиться в студии «Ревер». Естественно, он прекрасно знал, где она находится. Он знал расположение каждого входа, размер потолочных балок, количество кабинок в мужских и женских туалетах и запах освежителя воздуха в гардеробной.

Но это все будет через три дня, а сегодня есть сегодня, и с тех пор, как он начал планировать свое дело с Линн, он полюбил гулять по этой улице, просто закутавшись в объемную одежду, изменив осанку и походку и смешавшись с толпой людей, спешащих куда-то по делам.

Это было нечто совершенно противоположное тому, что он делал, когда прятался; но все же это было лучшим из всех способом раствориться.

Теперь он каждый день смотрел шоу; если мог — по телевизору, а когда работал — в записи.

Линн пыталась это скрыть, но в ней появилась заметная перемена. Сравнивая последние пленки с теми, что он делал три месяца назад, он высчитал, что она потеряла в весе около 11 фунтов. Над ее верхней губой появились морщинки. Иногда ее руки дрожали; это можно было заметить, когда она перекладывала микрофон из руки в руку. В машине он увидел, как потускнели ее волосы.

Теперь ему было абсолютно наплевать на то, что он не смог заставить ее сделать настоящую татуировку. Подобные достижения он оставил далеко позади. Возможность наблюдать такие глубокие и систематические изменения, какие он мог увидеть на пленках — это было лучшей наградой из всех, что были у него до этого.

Проходившая мимо пухленькая, миниатюрная женщина сверкнула в его сторону ослепительно белыми зубами и подмигнула. Он слегка улыбнулся в ответ, но этим ограничился.

Он думал только о Линн.

Никто и никогда еще не удерживал его внимание так долго. Это было удивительно.

Держать его в возбуждении все это время и с каждым днем становиться еще более восхитительной… Линн заслужила приз. Его Звезда. Сокровище видеозаписи.

Его сказочная возлюбленная.

— Они умоляют нас в отчаянии. Это же делают представители больших рынков, — сказала Вики Белински. — Как только они слышат имена Опры и Розанн, им не терпится получить пленку.

Линн была взволнована и напугана. По всей стране большие станции ждали ее пробного показа. По всей стране большие станции готовились увидеть ее провал.

— Ты становишься известной, моя дорогая, — продолжала Вики. — Мне редко приходится объяснять, кто ты такая. Лен и я очень, очень волнуемся.

Как ей хотелось сказать Вики Белински: «Один сумасшедший преследует меня и уже уничтожил одно из моих шоу. Я с ужасом думаю о том, что не смогу хорошо провести пробную программу. Я очень боюсь, что она будет сорвана».

Была вероятность того, что, сказав это, она встретит сострадание. Она была нужна КТВ, потому что была человечной и искренней, и вполне вероятно, что Вики сказала бы: «Почему ты не рассказала об этом мне, мы все понимаем, чем мы можем помочь?»

Но, помимо этого, КТВ была преуспевающей, нацеленной на выгоду корпорацией, которая привыкла отбирать лучших носителей телевизионных талантов. У них не было необходимости работать с кем-либо, кто не был чистым и совершенным.

Они также были людьми. А людям свойственно желание знать, что их капиталовложение сохраняется в порядке и неприкосновенности.

— Еще три дня, — сказала Вики.

Линн крепко сжала руки и ответила:

— Я не могу ждать!

Февраль 11, 1993

У меня была уверенность, что Линн будет совершенно особым случаем. Что она будет наиболее желанным завоеванием.

Некоторые их тех, кто был раньше, выглядели лучше, были моложе и свежее. Но никто не был так могуществен, так восхитителен, как она.

А теперь она стала нервной. Она не знает, что ей ждать.

Мне нравится, как она трясется.

Общенациональное уважение? Общенациональная популярность?

Увидим.

Тринадцатого февраля Линн, Кара и Деннис в сопровождении Бернарда Стрикера из «Службы охраны Стрикера» знакомились с системой охраны студии «Ревер». Стрикер был высоким и худым мужчиной с нежным голосом.

— Вот здесь — единственный вход для публики, — сказал Стрикер. — Здесь будут стоять два моих самых опытных сотрудника, когда ваши люди будут рассаживать зрителей по местам. Несомненно, у них будет портрет объекта. Никакой другой вход в здание не будет открыт.

Он провел их в аппаратную и на съемочную площадку. Везде находились охранники.

— Вам хорошо объяснили все коды безопасности? Организация связи с теми гостями, кто свяжется с нами через спутник, дополнительные источники энергии, все пароли?

— Да, — сказал Деннис. — Но я все-таки хочу, чтобы охранники находились здесь все время.

— Мои люди круглосуточно сменяют друг друга. Я также назначил трех человек охранять вас троих, с десяти вечера до окончания записи завтра.

— Мой начальник выделил человека для вашей охраны, — сказал Майк Линн. — С сегодняшнего вечера до окончания записи.

Линн ответила на звонок в приемной, где она просматривала факс от Вики Белински с перечислением заинтересованных станций.

— Но у меня уже есть охрана. Люди Стрикера прикреплены ко всем нам.

— Я хочу, чтобы с вами был настоящий полицейский.

— Хорошо, — сказала Линн. — Спасибо. — Ей хотелось, чтобы они оба были с ней, а еще несколько человек следовали бы за ней повсюду на вертолете. Она никогда не чувствовала себя в полной безопасности.

— Собираетесь спать? — спросил охранник Линн. Его звали Норман Ли, и он был широкоплечим, одетым в форму полицейским с короткими светлыми волосами. Он сидел на ее диване и читал «Глоб». Перед ним на стеклянном столике лежал толстый сэндвич и стояла банка кока-колы.

Она слегка улыбнулась:

— Хочу попробовать.

— И то хорошо.

Линн помылась и надела ночную рубашку. К счастью, сегодня вечером головной боли у нее не было. Такой боли, что ей пришлось бы принимать таблетки; о тиленоле с кодеином, который она позволяла себе, когда боль становилась невыносимой, не могло быть и речи, когда она собиралась через несколько часов выйти в эфир.

Она легла в постель и почитала статью, которую ей дала Мэри, под названием «Родители, страдающие нарциссизмом, и сексуальные нарушения у ребенка женского пола». Она решила для себя, что она или уснет, или узнает что-нибудь интересное, и ей удалось и то, и другое. Она спала, пока в шесть сорок не зазвонил будильник.