Трефовый валет - Барбара Мецгер

– Обещаю, мы найдем ее.

– Но вы обещали найти вашу сестру и не нашли!

Джек отступил на шаг.

– О, прошу прощения! Мне не следовало этого говорить. Просто я испугалась и…

– Не нужно извиняться. Неужели вы думаете, что меня не грызет постоянно мысль о том, что я не выполнил обещание, данное отцу?

– Но вы были совсем мальчиком, когда дали эту клятву, и с тех пор ищете и ищете. А ваш брат, который располагает всеми ресурсами на свете, дал такую же клятву и тоже не преуспел.

– Да. Но мы найдем Лотти. И Харриет найдем.

Элли снова взяла его за руку и сжала ее.

– Мы их найдем. Вместе мы их найдем.

Никто не звонил в гонг, и ни у кого из ищущих не было никаких новостей.

– Проклятие, я просто не знаю, где еще искать, – сказал Джек. – Если эта девица думает, что она славно пошутила, играя в прятки…

– Джокер! Я и не подумала! Собака поможет найти ее! Это же охотничья собака!

– Джокер умеет искать бараньи отбивные и мягкую постель. Сомневаюсь, что он в состоянии выследить кролика, если только кролик не выскочит на него, держа в лапах поднос с клубничными пирожными.

– Но можно попробовать!

И они вернулись в дом и поднялись в комнату Харриет. Собака выглядела недовольной. Ее заперли и лишили лакомств.

Получив обещание мясной косточки или миндального печенья, старый пес пошел за Элли и Джеком вниз по лестнице. Элли помахала перед ним чулочком Харриет.

– Ищи, Джокер. Ищи свою подружку. А она угостит тебя чем-нибудь вкусным.

Джокер неторопливо спустился по ступеням крыльца, перешел через широкую улицу к Гросвенор-парку. Элли с нетерпением шла за ним, всячески подбадривая его и обещая бифштекс.

– Вот видите? – Джек открыл ворота перед собакой и Элли. – Ему просто нужно было сделать делишки.

Харриет тоже было нужно сделать делишки. Кажется, она прождала уже не один час. И она хорошо себя вела. Точнее, она хорошо себя вела после того как наврала дворецкому Монтфорд-Хауса, что подождет в комнате леди Марджори. И этот ухмыляющийся старый тупица поверил ей. Как только она нашла библиотеку маркиза, как только дворецкий ушел по своим делам, Харриет не тронула ни одной бумаги его светлости, не попробовала ни капельки тех интересных жидкостей, что налиты в графинах. Но она ничего не могла поделать, когда лягушка выпрыгнула у нее из рук. И в том, что стол оказался опрокинутым, вовсе не было ее вины. А то, что лошадка из нефрита разбилась, так это не беда – Элли ее склеит.

Только Элли здесь не было. А зря. Ей понравились бы все эти книги в кожаных переплетах. Думая о том, как несправедливо поступили с ее дорогой учительницей, Харриет твердо решила досидеть до конца, пусть она проголодалась, пусть природа громко требовала своего. На другие громкие крики она не обращала внимания. Дверь здесь была такая толстая, что Харриет не могла разобрать слов. Ну и ладно. Никто не знает, что она в библиотеке, так что никто не станет ее здесь искать.

Страна катится ко всем чертям, а эти идиоты в парламенте ничего не желают делать, только спорят о том, с какой скоростью она катится. Лорд Монтфорд был измучен, сердит и разгневан. Его не взволновало ни то, какие события происходят на Гросвенор-сквер, ни то, что его внучка ушла из дома, прихватив с собой этого несчастного Гарольда. Его волновало только, что обед запаздывает, черт побери.

Маркиз решил подождать в своем блаженно тихом святилище с бутылкой коньяка… И тут…

Лягушка?!

В его любимой библиотеке царил хаос, стол был перевернут, бесценная нефритовая фигурка разбита. Хуже всего, что маленький рыжеволосый гном прыгал с ноги на ногу посреди комнаты, отплясывая какой-то языческий танец. Пока маркиз стоял раскрыв рот, чертенок сунул ему в руку какую-то скользкую тварь.

– Это вам. Подарок. А мне нужно пописать. А Элли требуется ее приданое.

Господи, он, кажется, сошел с ума!

Держа в руке лягушку – о Юпитер! – Монтфорд провел через скрытую в стене дверь свою незваную, но уже опознанную гостью в ватер-клозет. Лягушка может подождать. Приданое Эллисон Силвер – сомнительная вещь, оно тоже может подождать. А вот отпрыск Хилдебранда, судя по всему, ждать не может.

Никогда в жизни Монтфорду не хотелось с такой силой коньяка. Но руки у него дрожали – нет, это все проклятая лягушка. Маркиз Монтфорд держал в ладони беспокойное земноводное и не мог сказать, кто из них испытывает больший ужас. Проклятие, если бы эта маленькая бестия не воспользовалась ночным горшком, можно было бы посадить зверюгу туда. Вместо этого он посадил ее в хрустальный бокал, а в другой бокал налил себе коньяку.

– Полагаю, вам неизвестно, какой переполох поднялся на Гросвенор-сквер? – спросил Монтфорд, когда малышка Харриет снова появилась в комнате. Вид у нее был вполне удовлетворенный.

– Нет. Неужели я пропустила что-то интересное? Пропади оно пропадом! Но я прождала вас весь день. – Голос немыслимого дитяти звучал обвиняюще, как будто управлять страной – вещь менее важная, чем беседовать с ее особой.

Монтфорд слишком устал, чтобы спорить по этому вопросу или чтобы указать девчонке, что он не приглашал ее сюда.

– Я бы не удивился, если бы вас начали искать. А теперь марш домой. И заберите свою родственницу… то есть свою подругу – с собой.

Харриет скрестила на груди свои тонкие ручки.

– Не раньше чем вы выслушаете меня.

Монтфорд мог бы вызвать дворецкого или лакея. И если ухе на то пошло, он мог бы схватить девчонку и вышвырнуть ее за дверь самолично. Но он слишком устал. Он был всего лишь старым и уставшим человеком, которому много лет никто ничего не дарил.

Монтфорд посмотрел на лягушку, сидевшую в его фамильном хрустале и тяжело дышавшую, потом посмотрел на веснушчатую девочку с развевающимися кудрями и рассмеялся.

Увидев такое, дворецкий вызвал бы врача. Невестка упала бы в обморок, внучка превратилась бы в дырявый сосуд, источающий воду. Но Харриет Хилдебранд рассмеялась вместе с ним.

– Ну вот, – сказала она, – так я и знала. Вы вовсе не такой уж и людоед. Значит, вам придется сделать так, чтобы Элли…

– Для вас, барышня, она должна быть мисс Силвер.

– Ах, сэр, Элли вовсе не такая чопорная. И она меня любит. Она говорит это каждый вечер, хотя всегда добавляет, что это против всех ее правил, но ничего страшного в этом нет. И еще она любит папу Джека.

– Это, полагаю, капитан Джонатан Эндикотт?

– Кэп Джек – это мой новый папа.

– А его она тоже любит против всех ее правил?

– Ой нет, его любят все. Но понимаете, он не может содержать жену и детей, и Элли боится, что он потеряет все, что у него есть, потому что занимается игорным делом.