Моргемона (СИ) - Орлова Ирина Аркадьевна

— Разве я когда-нибудь хотел этого?

— Ты — да! — прокричала Гидра и стиснула в кулаках края его ворота. — Ты же об этом только и мечтал! Это Энгель хотел привести Рэйку к былому величию, справедливости и миру — а ты хотел лишь всё испортить и всё разрушить, чтобы по руинам ходили тигры!

— Какой юный разум, — наконец выдавая себя, произнёс Мелиной. Но в этих словах не было надменности — лишь сожаление. — Ты думаешь, я и правда горевал по тиграм?

Слёзы иссохли мгновенно: пытливый ум Гидры быстро потребовал объяснений. Она внимательно уставилась в лицо лхама.

То никак не изменилось. Это были всё ещё совершенно человеческие черты. Не проступила чернота в глазах и не вытянулись черты лица. Но взгляд его стал более туманным, обращаясь в прошлое.

— Мы жили здесь, на берегах Тиванды, до прихода Кантагара, — произнёс он негромко. — Иные, непохожие на вас. Нас не пугала тьма лесов. И мы не просили Ирпала пролить на нас свет. Тогда пролился огонь.

Гидра обомлела. Она всматривалась в него снова и снова. Но эта мысль казалась ей и пугающей, и очевидной одновременно.

— Т-то есть… — заикаясь, пробормотала она, — т-ты… остался такой… последний?

— Не остался, — он качнул головой. — Но уничтожить меня было не так просто. Я был их надеждой. Я был их Энгелем. И я им и остался на все эти века тишины.

— Так ты ищешь мести Рэйке?

Он вздохнул и улыбнулся ей своими глазами.

— Посмотри, моя Шаа, — и он, положив ладонь ей на щёку, повернул её лицо туда, где вдалеке, сквозь ветки, просвечивали огни города. — Они строят дома после того, как недавно сами горели в них.

— Да…?

— Это и есть мой народ. Люди, которые, просыпаясь, каждый день ждут, что потомки Аара окатят их огненным дождём. Это они же. И я всё тот же. Я — Энгель, Энгель — Мелиной.

Сердце Гидры замерло окончательно. Она хлопала глазами и не могла найти слов.

То, что он говорил, теперь было понятно ей.

И непонятно одновременно. Взаправду принять им сказанное ей было не под силу.

— И ты хочешь, чтобы больше не было драконов? Или Ирпала? — Гидра пыталась подвести всё к тому, что могла бы усвоить своим «юным разумом».

— Я хочу, чтобы их надежды воплотились. И они больше не знали огня, — тихо, но отчётливо произнёс лхам. — Я хочу стать для них тем, кем они просили меня стать — их правителем и их защитником. Драконы должны уйти.

«Мелиной — это Энгель», — думала она растерянно, будто пытаясь себя вразумить.

— Ты жаждешь исполнить свою судьбу, — сказала она неожиданно для самой себя.

И он погладил её по голове.

— Ты постигла часть моей мысли, моя Шаа.

— Но то, как ты убивал показанных марледи Ланхолией людей…

— С печатями я был властен лишь над частью себя. Другая находилась в чужих руках.

Она неловко кивнула и расслабила пальцы, что стискивали его ворот. И пробормотала:

— Выходит, ты лишь хочешь быть тем, кем должен был быть… и эти люди будто действительно ждали тебя… Вся страна воспевала Энгеля. И тебя когда-то…?

— Да. Судьба важна. Ты верно сказала.

— А что же тогда с моей судьбой? — и она успела уловить, как он покосился куда-то в сторону. Словно надеялся, что этот вопрос пройдёт стороной. — Не молчи, Эн… Ме… не молчи. Ответь мне.

Он моргнул и минорно посмотрел на неё в ответ. Но в этом взгляде было покровительство и желание просветить её, невзирая на внутренний протест.

— Боюсь, доа — это судьба, — тихо произнёс он. — Которая отсекает мою. Либо ты, либо я.

Гидра остолбенела. Ей было услышать эти слова столь же тяжело, сколь ему — говорить их.

— Так… кто-то из нас должен прервать свой путь здесь? — прошептала она.

Он опустил белые ресницы, отвечая «да».

Почему-то Гидра не знала, что чувствовать. Она подалась вперёд и вновь прижалась к его груди. А он неожиданно стиснул так крепко её в своих руках, так сильно прижался щекой к её голове, что горе сжало ей горло.

— Моё солнце, — прошептала она и зарылась носом в его плечо. — Моё солнце…

— Моя луна, — проворковал он в ответ. И она ощутила влагу его слезы у себя на макушке.

Набрав воздуха, она решилась и проговорила:

— Ты много лет ждал исполнения того, что предначертано тебе. А мне без тебя здесь делать нечего. Я уступаю тебе, ми…лый мой.

— Я не принимаю твоей уступки, — прошептал лхам и стиснул её в объятиях ещё крепче. — Я ждал здесь. Потому что знал, что не смогу. Я люблю тебя.

Гидра поняла, что её сердце болит ещё сильнее. Но раньше боль была острой, оглушающей, а теперь она протянулась через всё тело, оставляя разум осознавать её со всей ясностью.

— Я думал, — заговорил он ей в волосы. — Я хотел найти выход. Мне кажется, я нашёл его. Если ты пойдёшь со мной. Вверх по течению Тиванды. Ты присоединишься ко мне. Мы будем вместе, и ты станешь такой, как я.

— Не живой и не мёртвой?

Он неопределённо покачал головой.

— Думаю, что, скорее, живой. Хотя… Но ты разделишь мою судьбу. Если… если ты хочешь.

Гидра притянула к себе его шею и бесстрашно ткнулась лбом в лоб древнего лхама.

— Конечно, хочу, — проворчала она. — Если ты разделишь мою судьбу тоже.

Он вопросительно поднял брови. А Гидра ощутила нарастающую уверенность.

— Ты никогда не сидел в гриве дракона. Не знавал судьбу доа. Не можешь понять, почему это то, что должно быть на свете — потому что оно недоступно тебе.

— Я и не смогу.

— Но ты сможешь увидеть, что это имеет право на жизнь. Моя судьба докажет тебе, — с неожиданной настойчивостью заговорила Гидра и стала перебирать его белые волосы. — Я — доа, значит, от моей крови родятся доа. Я поставлю свою судьбу рядом с твоей — сделаю всё, чтобы доа были. Но так, чтобы это никогда не повторило то, что произошло с твоим народом.

— От моей крови уже никто не родится, милая.

Гидра мотнула головой и зажмурилась.

— Я не смогу править побережьем, как когда-то, — продолжил Энгель. — Пока драконы здесь, их глаза неотрывно следят за тем, чтобы я не появился вновь.

— Ты будешь править рядом со мной, — ответила Гидра. — Ты будешь делать то, о чём мечтал, моими руками. А я, своими, творить свою судьбу. И потом, когда мой час настанет, я приду к тебе.

Губы Энгеля дрогнули, и он склонился к ней. Коснулся её губ своими, но не слишком определённо, будто просто хотел разделить с ней вдох.

— Луна моя, — проворковал он нежно. — Ты… словно сами эти драконы — летишь против ветра. Но зато лишь туда, куда пожелаешь.

— Может, для этого они и нужны в мире?

— Не знаю, моя хорошая, но я… я видел многое. Не думаю, можно ли возродить доа так, чтобы это больше не закончилось катастрофами. Следующее поколение, может, и усвоит данные тобою догмы. Но как предугадать то, что будет после них? И дальше?

— Тебе придётся сильно постараться, чтобы давать мне правильные советы!

— Безобразница, — он коснулся её губами вновь. — Да ты хоть представляешь, что это будет…

— Это будет правление доа и лхама, которого не видывало ни одно королевство в мире!

Энгель свёл брови, широко открыв глаза, будто пришёл в ужас и умиление одновременно.

— Что ж. Значит, так и будет, — неожиданно согласился он. И скинул с себя тигровый плащ на траву. А затем, поддержав Гидру между лопаток, наклонил её от себя; и опустился на меховую шкуру вместе с ней, целуя её так же нежно и старательно, как и в первую ночь. Гидра трепетала, колеблясь между обожанием к Энгелю и страхом Мелиноя, но, как и тогда, его последовательные поцелуи, один за другим, разгоняли все оставшиеся в голове сомнения.

Она обняла его за плечи, а затем развела в стороны его одежды, ища какие-нибудь застёжки в многослойных белых тканях. Под ними это был всё тот же диатр Энгель: со шрамами от упавших укреплений на правом плече, с бледными полосками от чужого клинка — на левом. Гидра не могла наглядеться. Она целовала его в ответ, пока мозолистые рыцарские руки привычно откидывали паллу и проскальзывали и под верхний, и под нижний элементы сари.