Долина костей - Майкл Грубер

— Да, но узнать о том, что наша Эммилу и та Эмили Гариго одно и то же лицо, можно было только из тетради, которую вооруженный грабитель отнял у доктора Уайз сегодня днем. Лорна успела ее проглядеть.

— Мм… Как я и говорил, они идут напролом. А еще это значит, что между Бюро, министерством и тем, кто совершает здесь все эти преступления, существует прямая связь.

Олифант поднял свои большие коричневые руки на уровень плеч вверх ладонями, а потом уронил их.

— Ну и дрянь же все это, Джимми… Даже не знаю, какого черта нам теперь делать. Я открыт для предложений.

— Ну, босс, надо признать, что нас побили по всем статьям. Мы продули, как «Красные носки» в матче с «Янки». Остается только уйти в душевую.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Вам следует безотлагательно продиктовать прямой письменный приказ мне и Моралесу, предписывающий не терять больше драгоценного времени отдела на раскрытое дело и официально его зарегистрировать. А копию послать своему приятелю в Вашингтон.

— Это помогло бы мне соскочить с крючка, — сказал Олифант. — А что делать с тобой?

— Ну, вы заметили, что я до крайности вымотан. Возможно, именно усталость и перенапряжение стали причиной того, что я впустую потратил столько сил на это расследование. Переутомление так сказалось на моей работоспособности, что вы решили дать мне возможность восстановить силы, в связи с чем отправляете меня в отпуск, на месяц или около того. Оформите это отдельным приказом, чтобы подшить его к личному делу.

— Что ж, можно и так. А чем ты займешься во время отпуска?

— Чем и положено — буду отдыхать и расслабляться, сэр. Захвачу с собой подружку, эту самую Лорну, и махну с ней на острова.

— Звучит здорово, прямо позавидовать можно. Но, надеюсь, ты не собираешься использовать свободное время, чтобы втихаря вести собственное расследование?

— Господь с вами, сэр, как можно? Это было бы нарушением приказа. Если вы только услышите о чем-то подобном, можете наложить на меня серьезное взыскание. Даже вернуть в патрульную службу, если захотите, или вывести за штат.

— Да, могу. — Теперь Олифант ухмылялся, зато Паз сохранял невозмутимое выражение лица. — Что ж, я думаю, тут вопрос решен, осталось оформить все документально. Этим я и займусь. Спасибо за ценный совет.

Паз торчал в убойном отделе до тех пор, пока секретарша Олифанта не принесла ему документы, после чего заполнил заявление на отпуск сроком на двадцать восемь дней и обратился к лейтенанту Посаде, своему непосредственному начальнику. Тот не глядя подмахнул бумагу: похоже, перспектива избавиться от детектива Паза почти на месяц его несказанно обрадовала.

Пока Джимми шел к машине, Моралес позвонил ему по сотовому и сказал, что служитель парковочного гаража на Джексон-стрит видел, как примерно в то же время, когда напали на Лорну, оттуда выехал белый «эксплорер» с тонированными стеклами.

— Номера?

— Никаких номеров. Он как раз отметил, что с машиной непорядок. — Помолчав, Тито добавил — Ты видел такую машину, когда мы ехали на встречу с тем типом, Заброном.

— Ага, значит, тачка объявилась снова. Жаль, но мы, наверное, так и не узнаем, кто сидел за рулем, — вздохнул Паз, а потом проинформировал напарника о содержании своего разговора с майором: сам он отправляется в отпуск, ну а Моралесу тем временем присмотрят какую-нибудь работенку в отделе.

— Хреново, — вздохнул Моралес.

— Что-то теряешь, что-то находишь, — беззаботно отозвался Паз, поскольку единственным его ощущением на тот момент было радостное облегчение — все-таки белый «эксплорер» существовал не только в его воображении.

Лорна размышляет, что надеть на вечеринку вуду, по ходу дела обнаруживает, что еще способна смеяться над собой, и решает, что это хороший знак. Больше разрушения плоти она боится, что хворь сломит ее дух и вынудит погрузиться во вселенную недужных. Вообще-то, на определенном уровне сознания Лорна оценивает себя как не совсем нормальную: ясно же, что ей необходимо срочно составить план лечебных мероприятий, начать с посещения доктора Гринспэн, получить направление на онкологическое обследование, обсудить варианты терапии, рассказать о своей беде всем родным и близким, чтобы они окружили ее заботой и завалили советами, нужно сделать биопсию, нужно то, нужно се… Но она никуда не звонит и ничего такого не делает. Вместо этого заглядывает чудовищу в глаза, обнимает его и говорит: может быть, ты и заполучишь меня, но сначала я попробую перестать бояться. Потом Лорна ловит себя на мыслях об Эммилу, о чудесах, о том, каково это, жить не боясь. Она задается вопросом, не является ли отказ от страха одной из пресловутых стадий умирания, но во всяком случае сейчас, выбирая наряд на вечер, она вовсе не чувствует себя умирающей. Ей легко, словно наконец-то удалось сбросить с плеч тяжкую ношу.

Приезжает Паз. Лорне кажется, что он напряжен, и она предлагает ему выпить. Они садятся в патио и пьют водку с соком. Она чувствует на себе его взгляд и спрашивает:

— Я нормально выгляжу, а? А то ведь мне ни разу не приходилось одеваться для… как ты там это назвал?

— Бембе, — отвечает он, — церемония призывания духов. А ты свой наряд только что выбрала?

На ней белая хлопковая юбка с запахом, желтая кофточка в тонкую продольную зеленую полоску и желтые сандалии.

— Что, слишком расфрантилась? Или наоборот, надо было наряднее?

— Вообще-то у них особого дресс-кода нет. Но ты выбрала цвета Ифа.

— А Ифа, это?..

— Ориша пророчества. Уж теперь тебе наверняка предскажут будущее. — Он залпом осушил свой бокал. — Пошли.

Их ждет самый обыкновенный дом, на отнюдь не фешенебельной улице, которая называется Югоза. Это искаженное на испанский лад название «Юго-Западная зона», относящееся к значительному по размерам, но скромному по архитектуре и доходам обитателей району, простирающемуся на юг и запад от Малой Гаваны. Бывшая лужайка используется как стоянка, и обе стороны улицы забиты стоящими вплотную автомобилями. Паз паркуется вплотную к гидранту и во избежание проблем оставляет на приборном щитке полицейскую карточку.

Направляясь к дому, они слышат барабанный бой. Гостиная внутри полна людей, преимущественно женщин, и освещена множеством свечей. Пахнет благовониями, сладкими ароматизаторами воздуха и духами собравшихся гостей, но ко всему этому примешивается и другой запах. Землистый, чуть ли не тошнотворный. В углу трое чернокожих музыкантов настраивают барабаны.

Миссис Паз скользит к ним через толпу. На ней белое платье с голубой каймой по подолу и голубой тюрбан, а на шее кулон из раковины. К некоторому удивлению Лорны (не говоря о Пазе), она приветствует их объятиями и поцелуями. В свете свечей ее глаза кажутся такими огромными и блестящими, что Лорна задумывается, не приняла ли она какой-нибудь наркотик. Саму Лорну из-за скученности, духоты и множества запахов начинает слегка подташнивать. Миссис Паз берет ее за руку и ведет по комнате, представляя своего сына и его подругу остальным приглашенным, обмениваясь с ними несколькими словами на языке, которого Лорна не знает. Миссис Паз объясняет, что это лукуми, ритуальный язык, вывезенный из Африки.

Большинство присутствующих, судя по усталым лицам, люди небогатые — это простые кубинские эмигрантки, осевшие в Майами и зарабатывающие на жизнь мытьем полов, уходом за пожилыми пациентами или изготовлением и продажей сэндвичей. На многих из них одежда необычных цветов, и миссис Паз объясняет, что это указывает на конкретных santos, ориша, с которыми они связаны. Белый — это цвет Обататла Успокоителя, красный и белый — цвета Шанго, духа силы, желтый принадлежит африканской Венере Ошум, зеленый и черный — Воителю Огун, голубой и белый — Джемайе, Морской Матери.

— Это ваш, — говорит Лорна.

— Да, я посвящена Джемайе уже много лет… Смотри, у нас по всем стенам и потолку пальмовые листья, потому что в Африке мы танцевали под открытым небом в рощах.

— А зачем здесь ямс? — спрашивает Лорна, уяснив наконец, откуда пахнет землей.

Примерно две сотни здоровенных клубней ямса сложены вокруг пьедестала, задрапированного искусно расшитой бисером желтой и зеленой шелковой парчой. Сверху, с потолка, свисает такой же парчовый навес. Вокруг мерцают дюжины свечей, перемежаемые разрезанными кокосами и открытыми бутылками пива, соды и рома.

— Дары Ифа, — поясняет миссис Паз, — его sopera, сосуд, видишь, в нем находится его fundamentos, священные камни, и все эти маленькие статуэтки и медальоны — дары от тех, кому он помог.

Воспользовавшись тем, что миссис Паз вступает в разговор с маленьким человечком, облаченным во все белое, сантеро Педро Ортисом, Паз шепчет Лорне на ухо:

— Ну как, интересно?