Легкость бытия - Бхагаван Раджниш

- Благодарю тебя! - воскликнул он. - Я совсем забыл об этом. Ох уж эта старая привычка!

Подобный случай произошел несколько лет назад. Министр обороны Индии Джагьиван Рам произносил речь на юге страны. В течение часа он критиковал партию Конгресса и Индиру Ганди. Он сам всю жизнь был членом Конгресса. К тому же, он был министром обороны и в правительстве Индиры. Потом он сменил партию, он стал членом партии Джаната. Итак, целый час он громил партию Конгресса, а в конце речи он попросил аудиторию: «Голосуйте, пожалуйста, за Конгресс».

Ох уж эта старая привычка. Должно быть, Джагьиван Рам пятнадцать лет повторял фразу: «Голосуйте за Конгресс!»

Привычки отмирают с трудом. Неестественное поведение - это всего лишь привычка. Иногда цельность появляется, несмотря на вас самих. Просто созерцайте себя в эти мгновения: когда и как случается это явление. Узнайте из этих мгновений несколько секретов и погружайтесь в эти мгновения все чаще. Наблюдайте за собой, когда ничего не происходит, и в этом случае выходите, выскальзывайте их таких мгновений. Это не наука, а искусство. Это невероятно тонкое искусство.

Ты спрашиваешь: «Как быть цельной? Как отдавать все?»

Вопрос не в том, чтобы отдавать все. Напротив, вопрос в том, чтобы осознать факт того, что у вас ничего нет. Мысль о том, чтобы отдавать все, опять же, эгоистична. Что вам отдавать? Вы нищие, все вы нищие. Вам нечего отдавать.

И ты спрашиваешь: «Как отдавать все?»

Бессмысленна сама мысль о том, чтобы отдавать. Когда у вас есть, что отдавать, это само отдает себя, делится собой. Когда вы счастливы, ваше счастье распространяется. Когда вы пребываете в блаженстве, оно изливается. И человек никогда не спрашивает: «Как отдавать?» Он просто отдает]! Человек просто не в силах поступать иначе. Это состояние находит собственный способ, как выразить себя, как поделиться собой. Когда у вас есть песня, она звучит сама, и вы не спрашиваете, как ее петь. Песня взрывается в праздновании, в сильном крике радости. Этот крик может быть бессловесным и бессмысленным, но суть не в этом.

Каков смысл слова «аллилуйя»? В нем нет смысла. Это вовсе не слово, а просто крик радости. Вы говорите, что у вас есть то, что невозможно выразить словами. Вы произносите то, что никогда не было высказано и не может быть высказано.

Но когда что-то действительно есть, все уже происходит. Когда приходят облака, когда они полны дождя, они не задают вопрос: «Как я могу отдать все?» Они просто начинают отдавать, они начинают изливаться дождем. Когда цветок распускается, он не задает вопрос: «Как я могу поделиться своим благоуханием?» По сути, что может сделать цветок? Вопрос не в действии. Благоухание уже в пути, оно все ближе и ближе. Оно уже пустилось в путь!

Вы начинаете делиться чем-то, когда у вас есть это. И только когда у вас ничего нет, у вас возникают вопросы, вроде: «Как отдавать? Как делиться?»

Каждый вечер ко мне приходят люди, они спрашивают: «Как делиться?» Дело в том, что я не вижу то, чем собираются поделиться эти люди! У них ничего нет. Когда у вас ничего нет, возникает вопрос: «Как делиться?» Этот вопрос заставляет вас чувствовать радость по поводу того, что у вас есть то, чем вы можете поделиться, но вы будто бы просто не знаете, как этим поделиться. Так вы никогда не осознаете, что вам нечем делиться, потому что, когда у вас что-то есть, все происходит само собой. Вы не можете сопротивляться себе, вы чувствуете потребность излить это людям. Вы не можете не излить свое качество, это просто неизбежно.

Итак, во-первых, ты спрашиваешь: «Как быть цельной?»

Не быть - вот что значит быть цельной.

Во-вторых, ты спрашиваешь: «Как отдавать все?»

Уясни, что у тебя ничего нет. И жди... жди безмолвно и терпеливо. Что-то потечет из твоего существа. Ты сильно удивишься тому, что начала делиться собой!

Самое трудное дело в мире - это понимать, что у вас ничего нет. Это самое трудное, потому что у вас скверно на душе при мысли о том, что вы пустые, что вы нищие. Люди все время притворяются, что у них что-то есть.

Вчера вечером ко мне пришла мать Премы. Она живет в ашраме уже несколько месяцев. Через две или три недели она уедет, поэтому она пришла ко мне в первый раз. Она жила в ашраме несколько месяцев, но все это время избегала меня. Она защищалась от меня, она держала оборону. Она слушала меня, и, вместе с тем, не слушала. Она видела меня, но видела закрытыми глазами. Она была здесь с моими людьми, но отстранялась от них.

Вчера вечером она пришла навестить меня, и я попросил ее стать санньясинкой. Я сказал ей, что ее час настал. Но она ответила: «Я не могу стать санньясинкой, потому что я католичка. Я верю в Бога, а вы против веры. Я не могу отказаться от своей веры. Бог очень добр ко мне».

Эту женщину глубоко смутила одна только мысль о том, чтобы стать санньясинкой. Она тотчас же стала защищаться. Поэтому я попросил ее проявить на поверхность весь механизм защиты.

Теперь она говорит: «Я верю в Бога, и я не могу отказаться от своей веры». Я спросил ее: «Неужели ты сильнее веришь в свое верование, чем хочешь узнать Бога? По всей видимости, Бог для тебя не очень важен. Твоя вера в Бога для тебя важнее. Говорю тебе: если ты отбросишь свои верования, ты сможешь увидеть Бога!»

Но она говорит: «Нет. Я не могу отказаться от своей веры. Как же я могу отбросить свою веру? С какой стати мне отказываться от нее? Бог очень добр ко мне».

Как будто Бог не добр ко всем остальным людям. Бог просто добр! Как раз в этом смысл слова «Бог». Он добр без всяких условий. И не то, чтобы Бог был добрым, только когда вы верите в него. Каким же Богом он будет? Если вы верите, он добр, а если не верите, он суров. Если вы верите, он благословляет вас, а если не верите, он навлекает на вас проклятия.

Жозефина полагает, что Бог добр потому, что она верит в него. Бог просто добр! И не важно, веришь ты в него или нет. Солнце сияет и для теиста и для атеиста. Когда восходит луна, она делится своей радостью со всеми, и с коммунистом и с капиталистом. Нет никакого разграничения. Бог добр! Но люди все время думают иначе.

На самом деле, она говорит: «Если я перестану верить в Бога, то, боюсь, он уже не будет добр ко мне». Какое же это доверие? Она говорит: «Я не могу отказаться от своей веры».

А ведь я сказал ей: «Твои руки пусты. Я вижу, что твои руки пусты. В твоих руках ничего нет». Но она не слушает меня.

Бог для нее не важен, а важна ее вера. А что такое вера? Вы просто скрываете свое незнание и притворяете, будто знаете. Очень трудно знать о том, что вы ничего не знаете. Очень трудно видеть, что у вас ничего нет, что ваши руки пусты. Я пытаюсь создать в вас мужество, чтобы вы увидели, что у вас ничего нет, что ваши руки пусты, что пусты именно вы, что в вас нет существа, что все верования - это всего лишь трюки для того, чтобы создать в вас впечатление, будто у вас что-то есть.

Когда человек полностью оголяется и опустошается, когда все исчезает, когда все выпадает из рук, тогда происходит значительное, радикальное изменение. Человек преображается. Однажды вы наполняете свою пустоту. Полнота рождается из пустоты. Вы неминуемо станете делиться собой, и никто не может остановить этот процесс, просто некому остановить его.

Вы говорите о своем желании, чтобы ваша новая коммуна была отделена от всего остального мира. Насколько я понимаю, ашрам - это мирское явление. Прошу вас, прокомментируйте мою записку.

Самведана, коммуна должна быть отделена от остального мира, но это не значит, что она не должна заниматься мирскими делами. Это не значит, что коммуна должна быть каким-то другим миром. Она будет этим миром, просто другого качества. Она будет мирским явлением, только в ней будут присутствовать медитация и любовь.

Я не против мирского. Я не против земного, я полностью за это. Но земное может быть выкрашено в цвета святого. Я не против обыкновенного, потому что, если жить обыкновенно, и при этом жить правильно, то обыкновенная жизнь становится необыкновенной.

Моя коммуна не будет монастырем. Да, она будет мирским явлением, но будет в ней и отличие. Она не будет ни монастырем, ни обыкновенным мирским явлением. Она будет тем, что превосходит и то и другое, что включает в себя и то и другое. Она должна быть такой, потому что человек - это одновременно тело и душа. Телу необходимы мирские дела, а душе необходим монастырь.

До настоящего момента монастырь существовал как противление миру, как противостояние души и тела. А мирские дела существовали как противление монастырю, как противостояние тела и души. Я не хочу разделять вас. Я хочу создать здесь индивидуальности, а не разделенные, расколотые личности. Я принимаю все, мир прекрасен. Монастырь должен стать мирским явлением, а мирское явление должно стать монастырем.

Коммуна будет отделена от мира, и не потому, что я против мира, а потому, что в настоящее время этот мир не позволит подняться новой волне. Мир уничтожит ее. Новой волне нужно защищаться. Коммуна станет питомником. Когда мои санньясины станут достаточно сильными, тогда уже не будет никаких трудностей. Они смогут отправиться в мир, они смогут заниматься мирскими делами. Но только тогда, когда они станут сильными деревьями. Если они будут очень мягкими маленькими растениями, распускающимися бутонами, тогда мир раздавит их.