Молчаливая роза - Кейси Марс

Мозаика складывалась из кусочков.

В дюжине различных интервью, которые Джонатан дал журналистам за последние годы, упоминалось, что он гордится принадлежностью к состоятельному роду Стаффордов и испытывает чувство глубокой ответственности за неизменное процветание «Стаффорд Энтерпрайсиз».

«Имя Стаффордов остается символом честности в мире бизнеса», — говорилось в одной статье. Другая статья о Джонатане гласила: «Гордое имя Стаффордов не тускнеет от времени; эта всеми уважаемая фирма была и остается лидером делового сообщества».

Тем не менее его частенько называли безжалостным. Когда некая компания «Уилмот Лимитед» со штаб-квартирой в Лондоне имела глупость начать распространять заведомо ложные слухи о низком качестве фиберглассовых корабельных корпусов, выпускавшихся принадлежавшей Стаффорду корпорацией «Пасифик Америкен», Джонатан начал тайно скупать их акции. В результате к концу года контрольный пакет «Уилмот» перешел к «Стаффорд Энтерпрайсиз», а президенту и всей руководящей верхушке конкурирующей фирмы пришлось искать другую работу.

Еще одну компанию, называвшуюся «Бартон Продакшн», в прошлом году он проглотил одним махом.

Это были только две из полудюжины раскопанных Девон статей; остальные также указывали на фанатическое стремление Джонатана к взысканию ущерба, нанесенного ему недобросовестными конкурентами.

Девон глотала страницу за страницей, а перед глазами стояло лицо Джонатана, предлагавшего ей отступное. Холодное, жесткое, решительное… «Бесчувственный» — вот какой эпитет подходил ему больше всего. Она вспомнила историю болезни, выкраденную из офиса Эрни Таунсенда. Не зря газеты называли его безжалостным.

И одержимым навязчивой идеей доселе ничем не запятнанного имени, которое досталось ему по наследству.

Затем Девон вспомнила о времени, проведенном с Джонатаном, и о том, как он обращался с ней после часов любви. В нем ощущалась доброта. Девушка была уверена в этом. И тонкость чувств, неведомая большинству мужчин. Это сказывалось и в окружавших Джонатана прекрасных картинах, и в том, как он смотрел на сына. Она убедилась, что Джонатан готов насмерть биться с каждым, кто покусится на его сына, его компанию или доброе имя.

И любил он так же страстно, как ненавидел. Эти мысли влекли ее к нему, словно бабочку на свет. Девон хотелось находиться в невероятно сильной ауре, окружавшей Джонатана. Она не желала знать о нем ничего плохого. Она заботилась о нем. И не только заботилась.

Впрочем, тем самым она косвенно заботилась и о себе самой.

Девон потянулась еще раз, затем встала и принялась расхаживать по длинному, узкому проходу, пытаясь восстановить кровообращение, размять одеревеневшие мышцы и онемевшие суставы. Вскоре она вернулась к читальному аппарату, устало опустилась на стул и взялась за работу.

Утомленная донельзя, Девон случайно нажала на кнопку обратной перемотки. Проклятие, когда она теперь найдет место, на котором остановилась? Она перемотала катушку, убедилась, что перескочила далеко вперед, и снова вернулась назад… Девушка продиралась сквозь статьи, опубликованные за последние пять лет в низкопробном бульварном еженедельнике «Нейшнл Инквизитор», когда в глаза ей бросился крупный заголовок:

«СЫНА СТАФФОРДА ПАРАЛИЗОВАЛО ПРИ ПОЖАРЕ. МАЛЬЧИК ГОВОРИТ, ЧТО ВИДЕЛ ПРИВИДЕНИЕ».

У Девон заколотилось сердце. Статья была опубликована три года назад, в номере от пятнадцатого апреля. Досадная ошибка привела к тому, что на экране появились материалы, относившиеся ко времени несчастного случая с Алексом. Она лихорадочно просматривала статью, и с каждым прочитанным словом кровь в ее жилах бежала все быстрее.

С первой же строчки стало ясно: Алекс пострадал в Коннектикуте, во время пожара в старом фамильном особняке Стаффордов, располагавшемся всего в одной улице от дома номер двадцать пять по Черч-стрит. Девон видела обгоревший остов, но ей и в голову не приходило, что этот особняк три года назад был целехонек. Сама спросить она не догадалась, а никто из жителей городка, естественно, не был обязан рассказывать об этом.

Девон читала дальше. «Говорят, жизнь мальчика была спасена только благодаря героическому поведению неожиданно прибывшего отца, мультимиллионера Джонатана Стаффорда». Кроме того, в статье говорилось, что Джонатан тоже пострадал от пожара. У него было сильно обожжено предплечье.

Неудивительно, что он не хотел говорить с ней о шраме на руке!

Алекс был придавлен упавшей балкой — в точности так, как говорил Джонатан. Отец оттащил балку, вынес ребенка из горящего дома в безопасное место, а затем вернулся за своей теткой, Эстелл Стаффорд-Мередит.

«Я кое-что видел в пламени, — сообщил присутствовавшим на месте происшествия репортерам сильно изувеченный и близкий к истерике пятилетний Алекс Стаффорд. — Оно разговаривало со мной. Оно пыталось заставить меня остаться».

Пальцы Девон впились в край стола. О Боже милостивый… Так вот что он пытался скрыть! Письмо Флориана было тут ни при чем; в старом доме Стаффордов водились привидения, и видел их его собственный сын!

Но статья на этом не заканчивалась.

«Местный старожил Элвуд Доббс заявляет, что этот дом с давних пор посещают духи. «Все вокруг знают это, — сказал он. — Мы пытались советовать миссис Мередит не въезжать в него, но она не слушала. Говорила, что не верит в привидения. Небось, теперь поверит»».

Так вот в чем заключалась его тайна… Но стоила ли она миллиона долларов? Джонатан сказал, что хочет защитить сына. Нет, это она сама так сказала. Она предположила это в тот момент, когда увидела в дверном проеме мальчика, сидящего в инвалидной коляске. Но как дословно выразился сам Джонатан? Я должен подумать о сыне. Имя Стаффордов люди уважают сотни лет.

Он защищал вовсе не Алекса, а честь рода, к которому принадлежал и его сын.

Статья за статьей отмечала, что Джонатан помешан на своей безупречной родословной. Преступления Флориана Стаффорда могли отразиться на этой безукоризненной репутации. Флориан был Стаффордом. Для Джонатана этого было достаточно.

Закончив читать статью, Девон устало откинулась на спинку стула и попыталась переварить то, что ей удалось узнать. Грудь ее сжалась, ладони увлажнились.

Так она сидела долго. И мало-помалу до нее начали доходить последствия этого открытия. Джонатан солгал ей. Может быть, и случайно, но это дела не меняло. Джонатан сделал именно то, что собирался сделать. Зная, как много это для нее значило, зная все ее секреты намного лучше, чем кто-либо, за исключением доктора Таунсенда, он не дал ей узнать правду о случившемся.