Древолюция - Андрей Прусаков

— Здравствуйте! — поздоровался Вожаков. Из дома вышел косматый мужик, по виду пенсионер, в тельняшке с длинными рукавами и тренировочных брюках, оттопыренных на коленях.

— Здорово, — ответил он. — Ищете чего?

— Деревья ищем. Живые которые, — ответил дядя Петя. — К вам не заходили?

— Были, — мужик остановился рядом и прищурился, — а вам зачем?

— Посмотреть хотим, — сказал Петр Ильич. — Я лесник Дымовского района.

— Закурить есть?

Два товарища с улыбкой переглянулись. С табаком в их краях стало совсем туго, и первый вопрос при встрече всегда был один. Хорошо, что в Дымове, в перевернутом табачном ларьке, Поборцев позаимствовал несколько блоков сигарет. Все равно сгниют — город стоит пустой, а для дела пригодятся. Он не считал это мародерством. Сам он курил только самосад, а сигареты были незаменимым стимулом для контакта с населением.

— Есть, — лесник достал нераспечатанную пачку сигарет и протянул мужику.

— Ух, ты! А сам не будешь?

— Бери все, — благодушно сказал лесник. — Так что про деревья знаешь?

— Были они здесь. Недели три назад. Сосед мой решил их из ружья пугнуть, да разве их пугнешь? Им что пуля, что топор… — житель жадно затянулся. — Здесь с сигаретами беда. Хоть траву кури.

— Дальше‑то что? — напомнил ему Вожаков.

— Дальше? А ничего. Мы коров в хлев загнали и сидим, трясемся. Страшные они, чего говорить. Но ничего не тронули, проползли мимо, вон туда, — житель махнул рукой, показывая на запад.

— Все ушли? — спросил лесник.

— Одно осталось, — проговорил хозяин дома. — Как пройдете до конца деревни, так и увидите. Там оно стоит. Сосед срубить хотел, да я не дал. Негоже, говорю, трогать, они же нас не трогали. Ну, забор зацепили, подумаешь, сам бы скоро обвалился. Но детишек мы туда не пускаем. Кто его знает…

— И правильно сделал, что не срубил, — сказал Петр Ильич. — Тронули бы одно, приполз бы десяток. Они друг за друга стоят, не так как мы.

— Да ну? — удивился мужик. — Ни х… себе.

— В селе народа много? — спросил Вожаков.

— Да пять семей.

— Будь другом, позови всех. А мы пойдем к дереву.

Дендроид стоял возле полуразрушенного кирпичного коровника. Рядом гнил остов разбитого трактора. Местная собака лежала неподалеку и смотрела на пришельцев. Дерева она не боялась. Николай подошел к мутанту и обошел кругом.

— Интересно, они и зимой будут такими же зелеными? — спросил он у лесника.

— Скоро узнаем, — ответил тот.

— Слушай, как они здесь живут? — спросил Вожаков. — Ни магазинов, ни связи с миром. Да еще с детьми. Все разрушено.

— Так и живут, как раньше жили, — ответил Петр Ильич. — Если голова да руки есть, тайгой прокормишься. И до колхозов жили, и без них проживут. А магазины здесь одной водкой торгуют.

Жители Гребнево понемногу собирались вокруг.

— Граждане, — обратился к ним Петр Ильич. — Я лесник Дымовского района. Я приехал сюда, чтобы рассказать об этих деревьях. Чтобы вы не боялись жить рядом с ними. Они не так страшны, как кажутся на первый взгляд. Главное: не пытайтесь воевать с ними, не рубите, не пилите их.

— Это не просто деревья, — подхватил Николай, — это живые существа. Они так же как мы чувствуют боль и защищаются, если их ранить. Не бойтесь, все они рано или поздно останавливаются и растут, как самые обычные деревья. Как вот это дерево, — он указал на мутанта.

— Зачем вы нам это рассказываете? — спросил один из сельчан. — А я вот слышал по радио, что они людей убивают!

— Это неправда! — возразил Вожаков. — Вернее, это случается, но только когда люди нападают первыми! Повторяю: им просто не надо мешать! Мы не хотим, чтобы кто‑нибудь пострадал, и потому приехали объяснить.

— Ну, да, не надо мешать! — протянул все тот же мужик. — Вон, брату моему в Повалино они дом чуть не снесли! Как же, не мешай? Без дома, что ли, оставаться?

— Почему они дома рушат, мы не знаем, — сказал Николай. — Но все равно: лучше им не мешать!

— Лучше без дома остаться, чем без головы! — добавил лесник. — Дом поправить можно всем миром, а убьешь дерево — все равно другие приползут. Они свои места ищут. Как находят, так и стоят, не двигаются. А главное — они землю очищают.

— Как это очищают? — одновременно спросили сразу несколько человек.

— Знаете Дымовский комбинат, кто‑нибудь бывал? — спросил лесник. Скептик повел плечами:

— Ну, я был.

— Чертову Лужу видел?

— Видел. И что?

— Нет ее больше.

— Как нет?

— А вот так, нет. Чистая вода в отстойнике, чище, чем у вас в колодце. Лягухи плавают. Это деревья сделали.

— Да ну? — усомнился мужик. — Хорош брехать!

— Брешет твоя собака, — сказал Петр Поборцев. — А я говорю, что видел! И эти деревья до сих пор стоят вокруг лужи, в землю вросли. А посередке — чистое озеро.

— Я тоже видел! — подтвердил Вожаков. — Да зачем нам вас обманывать, ну зачем? Смысла нет. А захотите, можете сами посмотреть.

— Начальник, — к нему подвинулся старик с бородой. Беззубый рот шамкал при каждом слове, — а пенсии как? Когда получать?

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. МИРОВАЯ ДРЕВОЛЮЦИЯ

— Граждане России! В этот нелегкий для страны час я обращаюсь к вам! Я призываю вас к мужеству и терпению! Большая часть страны находится сейчас в трудном положении, и нам всем нужно собрать все силы, чтобы противостоять невиданному в истории человечества агрессору…

Трансляция речи президента шла по всем каналам российского телевидения. В лаборатории прервали работу, и все собрались возле телевизора, встроенного в нишу комнаты отдыха. Светлане здесь очень нравилось. Обстановка и условия работы в Москве были просто великолепными, со старым местом не сравнить! Правда, появилось много новых лиц, столичных ученых, которые постепенно оттесняли «провинциалов» на менее интересную и более рутинную работу. Если бы они были на голову умнее, никто бы не спорил, но когда один из присланных «специалистов» толком не знал, как настроить микроскоп… Даже у Павла лопнуло терпение, и он пошел ругаться к Галееву, но без пользы. Профессор лишь развел руками. Спецов присылало министерство обороны, а мы, как подчиняющаяся военному ведомству структура, обязаны приказы выполнять. Нефедову это тоже не нравилось, но он был мудрее и держал свое мнение при себе.

Но даже столь тревожные новости никак не влияли на исследования. Никто из сотрудников лаборатории не паниковал и не пытался уйти. Напротив, исследования велись с еще большим желанием. Люди чувствовали, что и здесь идет борьба, что здесь тоже линия фронта, и надо отдать все силы для победы.

Некоторые отделы перешли на круглосуточную работу, ученые задерживались допоздна, анализируя информацию и проводя опыты.