Обещай мне рай - Конни Брокуэй

Когда они вернулись в отель, Томас проводил Кэт в ее комнату. Впервые за этот день она нервничала в его обществе. Ее волнение не уменьшилось, когда у нее возникло слабое подозрение, что он тоже испытывает… тревогу? напряжение?

— Можно мне войти, Кэт? — спросил Томас.

Она пробормотала что-то утвердительное, он протянул руку и открыл дверь.

«Что это значит? — с волнением подумала Кэт. — Что должно произойти сейчас? В эту минуту?» Она огляделась, пытаясь найти, чем занять свои руки, и услышала, как Томас отпустил служанку. Он подошел к камину и пошевелил тлеющие угли, хотя, казалось, в комнате, как ни странно, было уже тепло.

Кэт, заметив лежащее на кресле шитье, взяла его, села и воткнула иголку в шелк, натянутый на пяльцы.

Она почувствовала приближение Томаса, однако не отрывала глаз от ярких нитей. Его близость ощущалась физически. Она вдруг вспомнила ощущение его теплой шелковистой кожи, неподатливую твердость мышц его груди. Ей так захотелось прикоснуться к нему, что даже щеки зарделись.

— Я и не знал, что среди твоих многочисленных достоинств есть еще и умение вышивать, — услышала она его голос.

Кэт любила Томаса. Она хотела быть с ним. Хотела целовать его, и чтобы он отвечал ей тем же. Она желала всего того, что предполагалось в браке.

— Должна тебя разочаровать, — ответила она решительно и уронила обруч на колени. Несколько неровных стежков явно выделялись среди безукоризненных узоров. — Должно быть, шитье принадлежит служанке.

Томас улыбнулся, восхищаясь ее честностью и понимая, что, вероятно, сейчас она испытывает необычайное волнение. Отважная маленькая Кэт! Он должен по крайней мере успокоить ее.

— Дорогая, позволь мне быть полностью откровенным с тобой, — сказал он. — Помню, я говорил, что наш брак должен быть настоящим во всех отношениях.

Она кивнула, глядя ему в лицо.

— Но я не сексуально озабоченный моряк, поверь! — Он с усмешкой напомнил ей ее слова, которые смутили его в Дьеппе. Уголки губ Кэт дернулись при воспоминании о ее поведении. — И не стану требовать от тебя интимной близости при первом же представившемся случае, — продолжил он.

Томас стоял, улыбаясь ей, пока она напряженно искала подходящий ответ на его слова. Может быть, надо поблагодарить его? У него, определенно, такой вид, словно он ожидает этого. Но Кэт не могла сделать этого, так как была разочарована и чувствовала себя… обманутой!

— Я подожду, пока ты не освоишься в достаточной мере со своим положением замужней женщины, прежде чем мы вступим в брачные отношения, — сказал он ободряюще.

— Это так благородно с твоей стороны!

В ее голосе не чувствовалось облегчения.

Томас попытался еще раз:

— Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Спасибо.

— Чтобы ты была довольна.

— Это прекрасно. — Ее тихие краткие ответы звучали явно неискренне. Томас задумался: что же еще сказать?

— Я не хочу, чтобы ты делала что-то не по своей воле.

— Понимаю.

— Ты должна сама сказать мне, когда будешь готова, — добавил он и, наклонившись, поцеловал ее в лоб.

Кэт хотела поднять голову и ощутить его губы на своих губах, но Томас уже приготовился уйти, улыбнувшись ей самой обаятельной улыбкой.

— Я пришлю к тебе служанку, чтобы та позаботилась о тебе, — сказал он на прощание.

— Благодарю, — тихо произнесла Кэт.

Томас остановился.

— Тебе надо отдохнуть. Сегодня был очень напряженный день. Служанка, должно быть, где-нибудь внизу. Наверное, Боб знает, куда она пошла…

— Томас, пожалуйста, не уходи. Я готова.

Он медленно повернулся, отпустив ручку двери, и удивленно поднял брови, так как просто не мог поверить в смысл ее простых слов. Выражение лица Кэт было серьезным, с легким оттенком сомнения и содержало нечто такое, отчего он отбросил все те доводы, которыми воспользовался, чтобы сдерживать желание.

Это было не только стремление быть всегда рядом с ней, оберегать от всего того, что могло угрожать ее счастью. И не только потребность ощущать ее прикосновения, разговаривать с ней, поддразнивать ее, читать ей наставления, спорить с ней. Все это лишь предшествовало главной потребности — любить эту женщину.

Предлагая Кэт отсрочку, Томас надеялся привыкнуть к головокружительному факту, что теперь он мог ласкать ее, раздевать, любоваться красотой стройного тела.

Он солгал Кэт. Вероятно, ни один сексуально озабоченный юнец не испытывал такой настоятельной потребности, как он сейчас. Ее близость невероятно возбуждала его. Его руки дрожали, когда он подошел к Кэт и, повернув двумя пальцами ее подбородок к себе, заглянул в ее чудесные серо-зеленые глаза.

— Ты знаешь, что означает твое согласие? — тихо спросил он, опасаясь, что она скажет — нет, боясь, что она скажет — да.

— Я… я жила в загородном поместье и многое видела, — последовал ответ.

Взгляд Томаса был напряженным, и прикосновение сильных пальцев не было похоже на ласку.

— Я не племенной жеребец, а ты не кобыла.

Кэт не знала, чем вызваны нотки гнева в его голосе.

— Я понимаю это, — сказала она.

— Надеюсь, — тихо произнес он и, взяв ее за запястья, поднял, так что она встала перед ним; ее глаза оказались на уровне его крепкой загорелой шеи.

— Я хочу ласкать тебя, — сказал он с оттенком неуверенности.

Он осторожно положил руки ей на плечи и провел пальцами по ее молочно-белой шее. Затем коснулся густых шелковистых волос. Ему доставило особое удовольствие извлекать заколки из ее прически. Распушенные пряди упали волнистой массой на его руки. Он почувствовал ее дрожь, и его внезапно охватило невероятное возбуждение. Он готов был наброситься на Кэт как голодный зверь. Страстное желание ослабляло его волю; он не мог больше молча стоять перед ней и сдерживать его.

Томас не знал, что сказать Кэт. Не знал, как объяснить ей то, что он чувствовал. Казалось, он получил бесценный дар и теперь боялся потерять его. Ее дыхание касалось его горла, и Томас заметил, что оно стало напряженным. Он подумал, что, вероятно, испугал девушку.

— Повернись, ради Бога, — сказал он глухо, чтобы Кэт вдруг не заметила страсть в его глазах. Ведь она девственница, сказал он себе, и еще ничего не понимает.

Кэт вопросительно посмотрела на него, однако сделала так, как он просил. Томас молча протянул руку к ее платью цвета слоновой кости.

Его пальцы действовали неповоротливо, когда он расстегивал крючочки. Дойдя до середины, Томас медленно опустил платье до талии. Оставалась еще область от середины спины до лодыжек. Он расстегнул застежки и там. Атласная материя с шуршанием соскользнула до бедер.