Вильгельм - Александра Лисина

Эх. Сколько времени я потратил, чтобы привить себе эти странные привычки и сделать их частью своего образа… ну да проблема не в этом.

— Мы пока не посещали храмы, — наконец произнес я. — И в темные пятна еще не заглядывали.

— Да, — согласился Мор. — В храмах проклятый предмет может быть плохо виден. А в скверне его сила может быть уравновешена темным артефактом.

— Тогда какие проблемы? Давай еще раз прогуляемся по имперским городам? Быть может, не все потеряно?

И мы действительно прогулялись. Причем не раз и не два. Я даже рискнул дойти до главного алтаря в Дамане, молча порадовавшись, что меня, почти что нежить, не только божественным гневом по пути не сразило, а даже пальцем в мою сторону никто не показал.

На то, чтобы обойти все храмы в стране, у нас ушло еще какое-то время. Однако когда нужные нам камни не нашлись даже там, то вот тогда и настало время заглянуть в ближайшую скверну.

Надо сказать, лезть в эту гнилую дыру, откуда только что выбрался полуразложившийся мертвяк, у меня не имелось ни малейшего желания. Но делать нечего. Кроме меня, пойти туда было некому, поэтому пришлось идти знакомиться, так сказать, с хозяевами.

Ходящие мертвецы, как ни странно, на меня не отреагировали. Не набросились, не покусали. В мою сторону никто даже головы не повернул! Ну пришел и пришел какой-то двуногий. Человеком не пахнет — и ладно. Так что я беспрепятственно прогулялся по вырытым под землей тесным ходам, заглянул во все углы. Добрался до центра скверны, которая, на мое счастье, оказалась совсем маленькой. И даже своими глазами взглянул на питающий ее артефакт.

Ну как артефакт…

Кривая штуковина, наспех слепленная из костей и каких-то жил и напитанная энергией смерти. Откуда она взялась и как давно народилась, этого мне никто, разумеется, не сообщил. Но проклятого камня рядом с ней не оказалось. Ничем другим она нас тоже не порадовала. Так что я просто развернулся и пошел обратно, осторожно огибая разбросанные тут и там кучи мусора и больше не обращая внимания на слоняющихся без дела мертвецов.

— Не хочешь ее уничтожить? — поинтересовался Мор, когда я уже почти выбрался наружу.

— Зачем? Людских поселений тут нет, так что она никому не мешает.

— Пока не мешает, верно, — согласился призрак. — Но лет через пятьдесят из-за нее могут начаться проблемы.

— Так лет через пятьдесят я ее и навещу.

— А когда был жив Нардис, мимо ты бы не прошел, — тихо-тихо сказала мне в спину тень. Однако я все равно услышал и, уловив в его словах какую-то горькую, неприятно царапнувшую правду, глубоко задумался.

***

В пещере царила мертвая тишина. Довольно тесная, маленькая, с низко нависающим потолком, сама пещера когда-то образовалась естественным путем, а я ее потом лишь немного облагородил. Узкий проход, соединяющий с внешним миром этот своеобразный грот, был достаточно длинным и извилистым, чтобы сюда не задували ветра и не наметало сугробы. А холод внутри царил такой, что даже на моих гончих образовывался иней.

Главным достоинством этого места было то, что здесь никогда не менялась температура. В слякотную ли осень, в жаркое ли лето… здесь всегда было холодно, тихо и темно, за что я его, собственно, и выбрал.

Когда-то давно старик Кариур использовал этот грот для хранения припасов. А когда он умер, надобность в дополнительном помещении отпала, и я перестал о нем вспоминать.

Второй его ценностью и тогда, и сейчас являлся широкий каменный уступ, на котором раньше лежали замороженные овощи. Теперь же на этом уступе лежал обломок копья, а рядом — покрытое тонкой корочкой льда человеческое тело.

Честно говоря, сам не знаю, зачем я его сюда принес.

Тогда, у ущелья, мне было некогда его хоронить, а оставлять на поживу грифонам или другим хищникам показалось неправильным. С тех пор прошло шесть с половиной лет, но я так и не выкроил время, чтобы воздать ему последние почести. И так и не сжег, как Кариура когда-то, хотя прекрасно сознавал, что смысла его хранить не было.

Собственно, я и сейчас не понимал, что меня сюда привело и для чего я стою и молча смотрю на обледеневший труп. Но слова призрака что-то во мне затронули, и я пришел… узнать? Сказать? Проститься?

Не знаю.

Нардиса и при жизни-то порой было нелегко понять, а теперь, когда его не стало, даже спросить оказалось не у кого.

— Надо же… а я-то думал, ты ее отпустил, — раздался у меня над плечом недоумевающий голос Мора.

— Кого это «ее»? — не сразу сообразил я.

Призрак, подлетев к телу, ненадолго над ним завис, а потом повернулся и с укоризной добавил:

— Пора бы уже. Перестань ее мучить.

— Да о чем ты говоришь? Кого я, по-твоему, мучаю?

— Душу…

Я испытал необъяснимое желание хорошенько помотать головой, чтобы поставить на место разбегающиеся мысли.

— Какая, к Саану, душа? Столько лет прошло… ты что, спятил?! Нардис умер! У-мер, дурная твоя башка.

— Да. Но ты привязал его на крови. А кровь влияет не только на тело, но и на душу. И если телом он давно мертв, то душу-то ты так и не отпустил.

— Что?!

От дикой догадки я непроизвольно замер, а Мор молча растекся над телом большой жирной кляксой, вычернив пространство вокруг него до такой степени, что туда не проникало ни единого лучика света. И вот тогда я увидел… я и раньше-то их плохо различал. Но после того, как мне подсказали, действительно увидел небольшой, похожий на размытый серый силуэт сгусток. Как птица… она и впрямь трепетала над телом, как попавшаяся в ловушку птица. То и дело рвалась куда-то ввысь, безмолвно кричала, но невидимые цепи, которыми ее сковало мое заклятие, не позволяли вырваться и заставляли взлетать и падать… падать и снова взлетать… до тех пор, пока она не обессилела и не стала совсем прозрачной, вогнав меня тем самым в состояние, близкое к ступору.

— Демон меня задери… — севшим голосом сказал я, осознав всю глубину совершенной ошибки.

Я ведь не знал. Не догадывался, поэтому и не подумал ни разу. А он все это время, выходит, в каком-то смысле и не умирал?!

— Ты не желал сюда возвращаться, — с пониманием взглянула на меня тень. — Тебе было больно, когда он умер, и ты не хотел испытывать это снова.

— Мне не было больно, — отмер я. — Я до сих пор ничего такого не испытываю.

— Боль бывает не только физическая, но