Шестая могила не за горами - Даринда Джонс

— Короче говоря, видела я твою бывшую и ее прелестного малыша. Зуб даю, он не твой.

Но Своупса почему-то моя уверенность не впечатлила:

— Образцы добыла?

— Нет. Было бы странно пройти мимо и «ненароком» засунуть ватную палочку в рот малыша. А еще страннее было бы совать палочку в рот самой Марике. Что я должна была сказать, Своупс? «Прошу пардона, я беру образцы ДНК для своего страдающего паранойей друга»?

— Ты на него хоть посмотрела?

— Посмотрела. Ты прав. Мальчик мулат, и глаза у него как у тебя. Но угадай, в чем прикол?

— В чем?

— У ее бойфренда точно такие же.

— Что?!

— Говорю тебе. Бойфренд ужасно на тебя похож. Цвет кожи, глаз, черты лица… У тебя случайно нет брата, о котором ты ни разу не рассказывал?

— Нет.

— Ну тогда… не знаю, как ты, а я готова поставить последний доллар на то, что ребенок его.

— Ты не видела, как она в тот день на меня смотрела, Чарльз. Это мой сын, я точно знаю.

Что ж, если кто и разбирается в людях, то точно Гаррет Своупс.

— Ладно, допустим, так оно и есть. Ну и что с того? Марика явно помешана на темнокожих парнях с сексуальным серебристыми глазами.

— А если в этой истории кроется нечто еще? — упирался Своупс.

— Например?

— Не знаю. Но смотрела она на меня так, словно боялась, что я все пойму. Какое впечатление они на тебя произвели?

— Нормальное. По-моему, они довольно близки. Когда парень появился, Марика оставалась абсолютно спокойной. Мне показалось, они вполне счастливы.

— Что-то тут не так. Нутром чую. И не думай, что с тебя взятки гладки.

— Как это? — заныла я. — Тебе все равно нужны образцы их ДНК?

— Вот именно. И лучше раньше, чем позже. Теперь мне еще больше хочется узнать, что она скрывает.

— Может быть, она скрывает, что считает тебя параноиком с отборными глюками.

— Вряд ли. Когда мы с ней встретились, я никаких таких флюидов не ощутил.

— Я прямо сейчас посылаю тебе флюиды. Ощущаешь?

— Это невежливо, Чарльз, — отчитал меня Гаррет и повесил трубку.

Никогда раньше мне не приходилось красть образцы ДНК, но я была уверена, что в этом деле я полный отстой. А значит, Своупсу придется дать мне чертовски вескую причину, чтобы пойти на такой риск.

Не успела я добраться до дома, как опять зазвонил сотовый. Это была агент Карсон.

— Ну как там? — взволнованно спросила я, надеясь услышать хорошие новости.

— Через полчаса встречаемся в мотеле «Перекресток».

— Что? Вы ее держите в этой дыре?!

— Нет. В этой дыре мы встретимся с вами. Не думаете же вы, что я открою вам, где она скрывается?

— Пардон, поняла. В общем, буду вовремя.

Как только я подъехала к мотелю, из припаркованного неподалеку джипа вышла агент Карсон.

— Мы многим рискуем, Дэвидсон. Если завтра утром Эмили не даст показания, Филип Бринкман выйдет сухим из воды.

— Понимаю, — как можно серьезнее отозвалась я, притворяясь, будто у меня на уме то же самое — успешно сшить дело на бойфренда Эмили.

Мы поднялись по лестнице в номер 217. Карсон воспользовалась ключом. Я-то ожидала, что она как-то по-особенному постучит, ну или пароль скажет, но она просто-напросто открыла дверь ключом, и меня затопило разочарованием по самую макушку.

Когда все сели за стол, Эмили, заливаясь слезами в три ручья, начала объяснять, что произошло. А я сидела и понимала, что круче просто некуда — барышня врет как дышит. Даже стало любопытно, не брала ли она уроки актерского мастерства.

— Он ужасно рассердился, — всхлипнула Эмили, сморкнувшись в платок, — и, наверное, забыл, что я там. Кто-то из подчиненных его разозлил, и Филип забил его до смерти монтировкой, пока остальные стояли и смотрели. То есть им, конечно, было очень не по себе, ведь каждый мог оказаться следующим. Филип сказал, что с отгрузкой пошло что-то не так, и слетел с катушек. Я… я никогда его таким не видела.

С огромным трудом мне удалось усидеть на месте — жутко хотелось поаплодировать стоя.

Чтобы уговорить агента Карсон дать мне возможность побеседовать с Эмили с глазу на глаз, пришлось пустить в ход весь мой просительно-умоляющий словарный запас. Радости по этому поводу Карсон явно не испытывала, и было у меня ощущение, что Эмили с ней целиком и полностью солидарна.

— Ну что ж, Эмили, я разговаривала с Филипом, поэтому знаю, что происходит на самом деле.

Ни капельки мне не доверяя, Эмили покосилась на дверь, за которой находились агенты ФБР. Наверное, думала, что я пытаюсь как-то ее подставить.

— Мне сказали, — продолжала я, — что кого-то из моих друзей держат в заложниках. Насколько мне известно, все мои друзья в целости и сохранности, но рисковать я не стану.

— Мы не знали, что еще можно сделать. Его убьют, мисс Дэвидсон.

— Я знаю, солнце. И считаю, что ты поступаешь очень храбро, рискуя своей жизнью ради жизни Филипа.

— Я люблю его, Чарли. Он, конечно, бестолочь, но все-таки моя бестолочь. Ему и в голову не приходило, что все зайдет так далеко.

— Понимаю. Но если выяснится, что ты солгала под присягой …

— О себе я не беспокоюсь.

— Значит, придется побеспокоиться кому-то из нас. Ты можешь потянуть время? Не давать завтра показаний, но и не идти на попятную. Например… — Я замолчала, понятия не имея, что еще придумать.

— Заболеть? — предложила Эмили. — Если я заболею, то не смогу давать показания. Так?

Идея на миллион, но поверят ли ей?

— Болезнь должна быть серьезной и предельно правдоподобной.

Губы Эмили сложились в кривоватую ухмылку.

— Поверьте, все будет именно так. У меня великолепный рвотный рефлекс.

Я кивнула. Если ее навыки выворачиваться наизнанку по желанию хотя бы вполовину так же хороши, как актерский талант, то она справится.

— Ладненько. Если считаешь, что все получится, валяй. Но во что бы то ни стало постарайся завтра не попасть в зал суда. И ни от чего не отказывайся. Если мой план сработает, тебе вообще не придется давать показания. А ФБР мы скажем, что тебя вынудили заварить всю эту кашу. Я попробую сделать так, чтобы тебе не выдвинули никаких обвинений.

— О себе я не беспокоюсь, — повторила Эмили, и до меня наконец дошло, как сильно она любит Бринкмана. — Я выдержу все, что мне уготовано. Помогите Филипу выбраться из этой передряги. Мне нужно, чтобы он был цел и невредим. Остальное меня не волнует.

— Ты хороший человек, Эмили.

— Нет, — покачала она головой. — Филип хороший человек. Просто прыгнул выше головы. Сказал «да» не тем людям. Но он на самом деле замечательный.

— Понимаю. Порой «не те люди» бывают очень убедительны.