Должность во Вселенной - Владимир Савченко

вел дальше Александр Иванович («Вот оно, ага, вот!» — радостно затрепетало в душе Пеца.)

любил папаша…

И тут Валерьян Вениаминович хватил в полную силу медвежьим голосом:

…г'эх — пожрать!!!

И несмотря на то, что дальше шли замечательные, свидетельствующие об интернациональных чувствах безымянного автора песни слова «любил папаша сыр голландский „Московской“ водкой запивать», — дальше уже не пели. Васюк-Басистов и Ястребов, отвернувшись (все-таки директор, неудобно), держались друг за друга, содрогались и только что не рыдали от хохота. Любарский аплодировал, кричал: «Браво, фора, бис!» Корнев висел на Бурове, глядел на Валерьяна Вениаминовича счастливыми глазами, просил, стонал:

— Папа Пец, еще… еще разок, а?

— Ну, чего вы, чего? — озадаченно бормотал тот.

— Теперь я понял, почему он так взъелся на буровский преобразователь! — радостно орал астрофизик. — Вам же медведь на ухо наступил. Валерьян Вениаминыч, милый!

— Прямо уж и медведь…

Потом они спорили, пререкались. «Нет, но зачем это, зачем?» — кричал Герман Иванович. «А эти — зачем?» — возглашал в ответ Любарский, указывая на звезды над головой. «Эти понятно, природа. А вот в Шаре зачем?…»

— Валерьян Вениаминович, — доказывал Пецу Буров, — а этот способ стоит применить и к обычной вселенной. Ведь если в ней есть области с НПВ…

— О, нет, майн либер Витя, — ответствовал тот, — мало областей с НПВ, надо иметь сильный барьер, где возникает электрическое поле от этого… от знаменателя. В нашей маленькой Галактике Млечный Путь… ин унзере кляйнхен МильквегГалактик диезе нихт геен… это не пойдет, — Валерьян Вениаминович неожиданно для себя перешел на плохой немецкий и обращался не к Бурову, а к шедшему слева Корневу. — Диезе нихт геен!..

— Папа Пец, — отозвался тот, — ты меня уважаешь? Дай я тебя поцелую!

— Нет, но зачем!?.

— «Кому повем печаль свою?…»

Тянуло холодом от реки. Светили звезды. Где-то содрогалась в родовых схватках материя, мелькали эпохи и миры. Они шагали, смеялись, пели, спорили — люди, сделавшие дело, — и Вселенная салютовала им Галактиками.

Глава 18. Отчаяние Толюни

Жил долго. Одной посуды пересдавал — страшное дело. Если бы всю сразу, то хватило бы на машину и дачу. Но поскольку сдавал малыми порциями. то всякий раз едва хватало на опохмелку.

Хроника шара.

1) На место Зискинда (и по его рекомендации) был принят заслуженный строитель, действительный член Академии строительства и архитектуры, автор проектов многих административных зданий, лауреат и прочая-прочая Адольф Карлович Гутенмахер. Деятельность свою он начал с того, что отселил из смежных с кабинетами директора и главного инженера комнат наладчиков радиоаппаратуры из команды Терещенко, а на освободившейся площади создал роскошные туалетные комнаты с ваннами. За одну земную ночь, в порядке сюрприза. Когда же озадаченные руководители, явившись на следующее утро, заметили ему, что это он, пожалуй, перебрал, Адольф Карлович лирически склонил к правому плечу красивую седую, с усами и бородой «а ля Ришелье», голову:

— Ах, Валерьян Вениаминович и Александр Иванович! Вы по малости своего руководящего стажа и не представляете, насколько выигрывает авторитет руководителя от того, что подчиненные не видят его у писсуара или, боже упаси, со спущенными ниже коленей штанами. Даже не говоря о быдловатых номенклатурниках, от земли, от гущи, кои без этого и без персональных машин, в принципе, неотличимы от дворника Васи, — но и людям высокого полета: академикам, научным руководителям — тоже надо немного корчить из себя небожителей…

Житейский и строительный опыт Адольфа Карловича равнялся его словоохотливости; чувствовалось, что он многое мог бы порассказать на эту тему. На Пеца же и Корнева со всех сторон напирали дела — они без лишних слов смирились. Впрочем, поскольку в течение земных суток в кабинетах обретались (с правом главнокомандования) не только они, но и Люся Малюта, Любарский, Бугаев, Б. Б. Мендельзон и сам Гутенмахер — все командиры, новшество не приобрело оттенок советской ясновельможности; к тому же твердо постановили, чтобы каждый убирал за собой. А практичный Корнев, поняв склонность нового архитектора, заказал ему соорудить при гостинице-профилактории «Под крышей» финскую сауну и римскую терму — с номенклатурным шиком, но и с хорошей пропускной способностью; за что тот с удовольствием и взялся.

2) …Тем более что ушедший Зискинд предвидел правильно: строительные дела в Шаре начали затихать, его преемнику оставалось превращать «незавершенку» в «завершенку». Разворачивались дела ремонтные: годы и десятилетия, мелькавшие наверху за месяцы, неумолимо брали свое — от арматуры в стенах, от покрытий, от труб, от лифтов… от всего. Поскольку же самый «ведьминский шабаш» (определение Люси Малюты) творился на уровнях выше тридцатого: испытания, эксперименты, моделирования, — то работники «низа» (Бугаев, Приятель, Документгура, главэнергетик Оглоблин) с грустью убеждались, что обеспечение ремонта выстроенной башни требует не меньше усилий, чем ее возведение.

3) Отдел кадров готовился к торжественным проводам в августе на заслуженный отдых первых своих ветеранов. Кандидатами были бригадир Никонов, очень уж вошедший во вкус работы наверху, и Герман Иванович Ястребов, который, поступив прошлой осенью на работу в Институт пятидесятипятилетним, намотал к июлю пятьдесят девять с половиной зарегистрированных посредством ЧЛВ лет; реально же ему было наверняка за шестьдесят.

4) Варфоломей Дормидонтович, поддержанный Буровым, пробил обе свои идеи: о боковых смещениях «электрической трубы» в системе ГиМ и о «пространственных линзах». По их проекту мастерские изготовили дополнительные электроды, кои команда «ястребов» привесила к новым аэростатам, подсоединила к кабелям и изоляторным распоркам генераторов; теперь предстояло все это испытать.

5) Пец ввел — для теоретических обобщений наблюдаемого в MB — понятие объема события, или «событийного объема». Оно охватывало как пространственные размеры наблюдаемых событий и явлений во Вселенной, так и их длительность. Это простое понятие было удобно, потому что события в Меняющейся Вселенной вкладывались друг в друга, как матрешки: турбулентное «ядро» в свой поток материи-действия, отдельные струи-волны — в это ядро, в них по достижении должного напора возникали турбулентные события-Галактики — и так далее.