Дочь Затонувшей империи - Мэллис Фрэнки Диана

Гален рассмеялся.

– Так нельзя говорить о твоих внеучебных занятиях с Тристаном. – Он передернул плечами.

– Гален, фу! – Халейка высунула язык. – Он же мой двоюродный брат.

– Ты права. Как насчет того, чтобы обсудить твои внеучебные занятия? – Глаза Галена озорно заблестели.

– Только если хочешь поговорить о своих! – Халейка шлепнула его по руке.

Я прикрыла глаза, почти засыпая, и задалась вопросом, были ли они сейчас на самом деле вместе? Или просто подтрунивали друг над другом? Уже несколько недель как я перестала обращать на это внимание, и ни один из них никогда ничего не подтверждал и не опровергал.

Халейка повернулась ко мне и понизила голос:

– Ты готова к сегодняшнему вечеру?

Я пожала плечами.

– Теперь я могу нанести удар. Но то же самое умеют и все остальные. Райан показал мне еще несколько тактик уклонения для противостояния пятерке и как использовать серебряный ринг против моих противников.

В тот редкий день, когда Райан казался более разговорчивым, он признал, что я сохраняла свои позиции в первую половину схватки и что использовать силу сотуриона Ка Кормака против него самого было отличной идеей. Он заставил меня практиковать маневры уклонения: стоя неподвижно, позволить ему броситься на меня, и когда он разбежится, отпрыгнуть в сторону в последнюю секунду. Это был приятный момент между нами, но потом я пропустила сигнал отскочить в сторону, и Райан налетел на меня.

Мы рухнули на мат, тяжело дыша, он прижался ко мне всем телом, и наши глаза встретились. Затем Райан откатился в сторону и заявил, что мы возвращаемся к обычным тренировкам, и его неприветливое поведение подействовало подобно ледяной воде.

– Лир, ты же знаешь, что сегодня вечером будет не просто обычная практика. Это хабибеллум. Все сражаются на арене, а наставники наблюдают. – Карие глаза Халейки скользнули по столовой и остановились на Лиандере.

– Хабибеллум? – нервно сглотнула я – Значит, мы все… все мы? – Я обвела жестом помещение.

Гален выглядел взволнованным.

– Маг Катуриума установит около дюжины серебряных рингов, и кто-то из нас войдет внутрь, а другие выйдут. Затем маг освободит всех и создаст новые кольца по своему усмотрению. Но если ты вне ринга, любой сотурион готов к бою.

Дерьмо. Мало того что я вынуждена была принимать участие в практике боя, да еще и в присутствии Райана, так еще и это. Проклятье.

Я сделала очень большой глоток кофе и посмотрела на Райана, а он, словно почувствовав мой взгляд, поднял голову, но затем вернулся к развернутому на его столе свитку и продолжил читать в одиночестве, но с тем же видом силы и целеустремленности. То, как он себя держал, по-прежнему говорило о том, что он будущий Верховный лорд. Хотя волки Ка Кормака все еще наблюдали за ним, с того первого дня они больше к нему не лезли.

Мы потащились на поле для утренней пробежки. Трава была мокрой, и через несколько секунд мои ноги промокли насквозь. Всю ночь шел дождь, и туман окутал Уртавию, скрыв от нас солнце. Он клубился над ареной, оставляя воздух влажным. Надвигалась очередная буря, и, вероятно, она настигнет нас к концу ночи.

Несмотря на то что мы не разговаривали друг с другом, в последнее время я бегала рядом с Райаном. Когда я вытерла грязь с сандалий и вышла на беговую дорожку, он подозвал меня к себе. Я откинула голову назад, едва не теряя сознание от усталости, и воткнула свой кинжал рядом с его в землю.

Мне нужно было выполнить упражнения на растяжку, которые он заставил меня выучить неделю назад, но я просто стояла и зевала, наклонившись вперед и положив руки на колени.

– Лир, – прошипел Райан. – Эй! – Он щелкнул пальцами у меня перед носом. – Проснись!

Я потерла глаза, сообразив, что заснула стоя. Проклятье Мориэла. Нужно было выпить еще чашечку кофе, чтобы унять пульсирующую боль в голове.

– Я не сплю.

– Что-то не похоже, – пробормотал он. – Да чтоб тебя, Лир, открой глаза.

Я повиновалась, но с большим трудом, поскольку дождливые, туманные дни всегда вызывали у меня желание свернуться калачиком в постели и либо спать, либо читать свитки. А смертельная усталость только усугубляла ситуацию.

Он покачал головой.

– Просто держи глаза открытыми, и никаких больше засыпаний на дорожке.

Я бросила на него сердитый взгляд, но приготовилась к забегу, слегка покачнувшись, прежде чем зазвонили колокола. На поле появился Эмон, размахивающий руками над головой. Колокола звучали все громче, а лошади-ашван мчались над облаками, патрулируя небо и оставляя за собой шлейф из голубых огоньков.

Настало время пробежки, но Эмон не давал старт.

Мощный порыв ветра налетел на арену, сбив меня с ног, и я упала на Райана, который успел крепко обхватить меня руками. В небе раздался грохочущий звук, чем-то напоминавший гром. Ветер набирал силу, и туман, казалось, становился все гуще.

Я ждала, что сейчас пойдет дождь, но вместо этого мне показалось, что туман движется, почти как облака. Раздался еще один раскат громоподобного звука, и в тумане появилась тень, которая надвигалась на нас. Тень стала темнее, почти черной, и замерцала маленькими огоньками.

Из тумана появился сверкающий, величественный черный серафим, но он казался совершенно неправильным.

Эмартис.

– Позовите мага! – закричал Эмон и поднес к уху свой камень вадати, который сразу же засветился синим цветом, когда арктурион начал отдавать приказы, но я не могла их расслышать. Глаза Туриона Дайрена расширились, и, положив руку на рукоять меча, он кивнул своему арктуриону и бросился через ближайший вход.

Раздался треск, и серафим распался на тысячи огненных искр, которые растворились в тумане, как фейерверк.

Мое сердце бешено колотилось, пока я пыталась понять, что произошло: эффектный способ доставить сообщение или что похуже? Я заметила Нарию и Виктора, которые держались за руки и восторженно смотрели на небо, как будто это было какое-то прекрасное представление.

Протрубил рог, и в небе над нами появился еще один серафим – на этот раз настоящий. У меня пересохло во рту. Все это было неправильно, серафим был еще птенцом с белыми, а не золотистыми, как у взрослых особей, крыльями, слишком мал, чтобы нести на спине груз, и слишком молод для такого полета. На его спине восседал одинокий всадник в черной мантии мага. Птица опускалась все ниже к арене.

Маг Катуриума появилась на поле, ее синяя мантия развевалась вокруг сандалий, когда она побежала по грязи, направив свой золотисто-серебряный посох в небо.

– Разделайтесь с ним! – закричал Эмон. – Сейчас же!

– Арктурион, серафим! – крикнула маг в ответ с надрывом в голосе. Бамарийцы расходились во мнениях по многим вопросам, но серафимы, особенно птенцы, были священны.

– Выполняйте приказ! – взревел Эмон, и из посоха мага вырвался свет, устремляясь в туман прямо к серафиму и его всаднику.

– Shekar Arkasva! – закричал всадник, вызвав своим криком мощный порыв ветра, который сбил меня с ног.

Я отшатнулась назад и только тогда осознала, что Райан все еще держит меня.

– Катуриум – запретная для полетов зона, – спокойным голосом произнесла я. Слишком спокойным. Меня охватило оцепенение. – И в Бамарии запрещено летать на серафимах, чьи крылья все еще белые. Они летают слишком низко, – продолжила я, как будто все наладится, и я не потеряю контроль и не поддамся страху, если буду безучастно рассказывать о происходящем.

– Все нормально, партнер, – сказал Райан напряженным и обеспокоенным голосом.

В ответ я только подняла на него глаза.

– Лир, – сказал он, прижимая меня к себе. – Лириана. – В его тоне сквозил страх, настойчивость и тихое отчаяние, которое я уловила слишком поздно. Он пытался оттащить меня, увести с поля.

Только тогда я осознала царившую вокруг меня панику. Ветер, вызванный всадником, повалил большую часть сотури на землю или прижал их к стенам стадиона. Мои волосы развевались во все стороны. Каким-то образом Райан удержал нас обоих на ногах.