Танец Арлекина - Том Арден

Или хуже.

— Попробуй! — и Полти передал Лени пузырек.

— М-м-м! Вкуснотища-то какая, на патоку похоже.

— Немножко, много не надо.

— Ну-у-у. Я замерз! — сообщил выкупавшийся Вел и улегся рядом с Лени. Она поднесла пузырек к его губам.

— Вел, попробуй. Вел попробовал:

— М-м-м. Неплохо.

Он стащил штаны и лег на спину, выгнув шею. Пока он пил снадобье, его кадык несколько раз подпрыгнул и опустился. С его гладкой кожи стекали светлые, чистые капли речной воды.

— Где эта патока? — поинтересовался он несколько сонно немного погодя.

— Ага-ага? И мне бы еще немножко… — промурлыкала Лени. Толстые пальцы Полти сжали бутылочку и снова протянули её товарищам.

— Вы только понемножку, много-то не надо, — увещевал Полти.

Но пузырек пропутешествовал из рук в руки еще несколько раз, причем к снадобью прикладывались только Вел и его суженая. Боб только смотрел, хотя не сказать, чтобы испытывал зависть.

Да, он не слишком завидовал.

Потому что чувствовал: что-то неладно.

— Самую капельку, больше нельзя, — в очередной раз проговорил Полти, прервав свой рассказ. А потом и не подумал продолжать. Никто и не просил его продолжать — рассказ был так себе, какие-то детские воспоминания. Их унесло — как и не было, будто они упали в реку и уплыли по течению.

Вел потер кулаком слипающиеся глаза.

— Тебе что-то в глаз попало? — участливо поинтересовался Полти и наклонился над лежащим на спине другом. — Ну-ка, дай я гляну. — Он оттянул верхнее веко и заглянул в глаз Вела так, словно был заправским лекарем. — Да нет, вроде ничего не попало, — заключил Полти и опустил веко.

Лени и Вел дремали. Лени легла на бок и прижалась к Велу. Ее огромные груди готовы были вывалиться через вырез платья. Все вокруг было завалено куриными костями и пустыми бутылками. Скатерть превратилась в клетчатые горы и ущелья.

— В глаз что-то попало, — сонно пробормотал Вел.

— Да нет, тебе только кажется. Ничего нету там.

— Полти, что ты делаешь?!

Это вскрикнул Боб. Ему никто не ответил. Полти преспокойно улегся по другую сторону от Лени. Время шло.

— Вел?

— М-м-м?

— Вел? — тихо-тихо проговорил Полти. — Знаешь, я не то хотел сказать тогда. Ну, когда сказал, что у тебя примесь зензанской крови имеется. Я хотел сказать тебе, Вел, что был не прав. Давно собирался сказать.

— М-м-м, м-м-м…

— Полти, да ты что делаешь-то? — прошипел Боб, жутко наморщив лоб. Ему безумно хотелось выкрикнуть: «Полти! За нами кто-то следит!»

Но почему-то не мог крикнуть. Или не хотел?

Рука Полти скользнула по груди, по животу Вела. Пальцы ощупали мышцы груди, бедер…

— Ох, Вел! Какой же ты крепыш! А я такой слабак! Уродливый розовый пузырь. Да еще больной! Где уж мне с тобой тягаться, верно? Ты доказал, что ты первый, Вел. Ты у нас самый лучший. Первый в Пятерке. Теперь-то уж тебя течение точно не унесет, правда?

И он ткнул пальцами в лицо Вела.

И вот тут что-то повернулось в мозгу у Боба. Тайна Полти. Теперь он все понял! Волна восхищения захлестнула Боба, но тут же сменилась волной ужаса.

— Полти! Не надо!

Но Вел уже поднялся. Он, покачиваясь, шел на Полти. Боб протянул руки, попытался удержать Полти. Он кричал, но его крики безответно повисали в воздухе. Почему-то выходило так, что сам Боб ничего для Вела сделать не мог — получалось, что спасти его, если бы, конечно, захотел, смог бы только Полти.

— Боб, прекрати дурака валять! — рявкнул Полти и отшвырнул от себя друга. — Ты что, не понимаешь? Сколько же ты можешь ко мне цепляться?

— Полти, кто-то следит за нами! Но Полти не слышал.

— Неужели ты не чувствуешь? Нет, видно, не чувствовал.

— Чего такое-то? — сонно пробормотала Лени. Ошарашенно моргая налитыми кровью глазами, девушка увидела, что Вел прыгнул в воду — но ведь он и раньше нырял, ничего такого особенного.

Она слышала, что говорил Полти. Слышала, как он признал превосходство Вела. Все точно. Но что же такое творится? У Лени перед глазами плыли золотистые пятна.

Послышался голос:

— Милашка Лени.

Вел? Уже вернулся? Лени протянула руки навстречу любимому, но обняли её не руки Вела. Эти руки были обвешаны жирными, дряблыми, похожими на губки, мышцами. Лени затошнило. Колени её подогнулись.

— Лени. Лени. Милашка Лени…

— Полти! — не выдержал и вскочил на ноги Боб. Он только-только пришел в себя — пребольно ударился головой, когда его друг швырнул его на землю. Боб покачивался. Взгляд его дико метался.

Скала, река… Река, скала.

Какая ты славненькая, Лени…

Грубые руки рвали на Лени платье. А под платьем-то на ней ничегошеньки не было…

В барашках волн показалась голова Вела. Боб бросился к обрыву.

— Милашка, милашка Лени, — хрипло выдыхал Полти. Он швырнул сопротивлявшуюся девушку на одеяло.

Боб прыгнул со скалы.

Скала.

Река.

Последнее, что он слышал, — жаркие хрипы, вырывавшиеся из груди Полти.

А потом — ужас от того, с какой силой его подхватило течение. Потом — страх.

Боб отчаянно молотил по воде руками.

Потом, потом он будет думать: «Я пытался спасти его». И еще он будет думать так: «Больше ничего нельзя было сделать».

О радость! Из воды торчал длинный сучок затонувшей коряги. Боб ухватился за сучок и подтянулся к берегу.

Он еще долго лежал на илистом берегу, переводя дыхание. Он был полон реки, она захватила его, владела им. Весь мир для Боба превратился в серебристый поток, несущийся к жестокому, беспощадному водоскату.

Боб, шатаясь, поднялся на ноги.

«Теперь нам нечего соревноваться, верно?»

Боб, покачиваясь, побрел по мшистому берегу.

«Ты доказал, что ты первый, Вел».

Он шел в сторону мельницы.

«Ты самый лучший, ты первый в Пятерке».

Боб добрался туда как раз вовремя, чтобы увидеть, как изуродованное о камни тело поднимается вверх над лопатками мельничного колеса.

Он дико закричал.

Он упал на колени в грязь и закрыл глаза. А когда он снова открыл их — наверное, прошла целая вечность, — он никого не увидел. Между тем с противоположного берега за ним следила широкоскулая темноглазая девушка — да-да, именно она наблюдала за их компанией весь день. Бобу это не зря казалось.

Это была Ката.

Ката видела все.

ГЛАВА 38

СИНИЕ МУНДИРЫ

Карета, похоже, свернула за угол.

Капеллан, которого чуть-чуть прижало к золоченой дверце, улучил мгновение и едва заметно приподнял занавеску. Нет, никакого угла он не обнаружил. Поворот карета совершила на вершине холма. Внизу, под холмом, капеллан увидел внушительный конвой. Зрелище, он был вынужден это признать, было весьма впечатляющее. Конечно, когда день за днем трясешься в карете, где душно, тесно и темно, можно и забыть о том, как замечательно твое сопровождение.