Заставьте меня, Сэр (ЛП) - Шериз Синклер

Крик освобождения привлек ее внимание к сцене порки, в которой саба корчилась на Андреевском кресте. Дом выпустил из рук плеть и скользнул пальцами в лоно партнерши, она пронзительно закричала, очевидно, кончив снова.

"По крайней мере, хоть у кого-то хороший вечер. Не уверена, что этим кем-то буду я". Подавая напитки, она вела себя несносно, собирая в коллекцию угрожающие выговоры от Мастеров. Теперь Маркус планировал поиграть с ней с горячим воском.

И он называет это играми? Типа, игры в шахматы? Или карты? Или в пятнашки?

Когда он перешагнул огороженную зону, неся поднос со зловеще выглядящими предметами, низ ее живота пронзило волнение наряду с чертовски сильной тревогой. Поставив поднос на стол, Дом придвинул его ближе. 

- Вот так. Все готово.

Ее руки стали холодными и влажными.

- Не думаю, что хочу этого.

Маркус улыбнулся ей и, положив руки ей на бедра, раздвинул ее ноги, закрепляя колени ремнями с каждой стороны широкого стола. Он легко поцеловал ее, затем положил ладонь на ее лицо и толкнул вниз, вызвав ее нервное хихиканье, по крайней мере, до тех пор, пока не затянул ремень поперек ее бедер."Боже мой".

- Предпочитаешь руки оставить по бокам или убрать за голову? - спросил вежливо этот гад.

Она пошевелилась – во всяком случае, попыталась - но понимание, что она не может освободиться, послало волну тепла, ее дыхание участилось и внутрь просочился страх. Нет, горячий воск, определенно, был не самой лучшей идеей.

- Я предпочитаю вообще не делать этого. Я передумала.

Он потер подбородок и насмешливо посмотрел на нее.

- Разве я спрашивал твоего разрешения? Не было ничего подобного. Маленькая стажерка, - он сделал ударение на последнем слове, - если ты не обозначаешь что-то, как жесткое ограничение, в таком случае тебе придется попробовать это.

"О, Боже".

- Но...

Маркус оперся всей тяжестью на свои предплечья, расположенные рядом с ее головой, его глаза были полны решимости.

- Если после того, как мы начнем, ты решишь, что этого по каким-то причинам слишком много для тебя, используй стоп-слово. Ты мне доверяешь, Габриэлла?

- Черт возьми, слишком доверяю, если хотите знать, - проворчала она. - Посмотрим, в какую фигню вы собираетесь меня втянуть.

- Посмотрим, что ты узнаешь о себе, сладкая.

Поцеловав ее, он тем самым взял за грядущее ответственность на себя. К тому моменту, когда Маркус поднял голову, сильное желание кипело в ее жилах, оно превратилось в испепеляющий жар, едва его рука смяла ее грудь. Как он делал это с ней, лишая ее силы воли? Как одной своей улыбкой ему удавалось переворачивать все с ног на голову?

По-прежнему опираясь на руку, Маркус ласкал ее груди. Облизав палец, он начал вырисовывать влажные круги по всей поверхности ареолы. Словно у него не было лучшего занятия, чем рассматривать, как ее соски превращаются в твердые вершинки. От мягкого щипка бурный поток помчался прямо к клитору, как если бы у нее была проложена скоростная дорога от груди к лону.

Глаза Дома были сосредоточены на лице сабы, но он скользнул ладонью вниз, между ее ногами.

- Для того, кто не хочет этого делать, ты слишком влажная, сладкая, - прошептал он. Его пальцы утопали в предательской влажности, потягивая за складочки, скользя по клитору, дразня ее.

Клитор Габи сжался, и она почувствовала, как ее припухшие половые губы запульсировали.

- Дело не в воске, дело в тебе, - выдала она задыхающимся голосом. Мужчина сощурился.

- Теперь, когда все ясно, счастливого познания, милая.

Мастер выпрямился и затянул ремень поперек стола, располагая его под грудью, чтобы обездвижить ее руки по бокам. Другой ремень прошел несколькими дюймами выше сосков, и еще два прижали ее между грудями, натягивая упругую кожу.

- Ты очень красивая, - промолвил он и слегка потянул твердые вершинки, показывая ей, насколько те стали чувствительными.

Габи сдержала стон и постаралась вспомнить, что она обязана исполнять роль непокорной. Но Маркус делал это чертовски сложным. Один его суровый взор, и она каждый раз вывешивала белый флаг, сдаваясь. По крайней мере, до тех пор, пока ее мозги не вставали на место.

После, сбрызнув маслом ее живот, Маркус помассировал его, провел ладонями по холмикам грудей и спустился к внутренней поверхности бедер. Когда он капнул маслом на клитор, от электризующих воздействий крошечных капель тело Габи содрогнулось. Она с жадностью сглотнула. Почему он не приближался к ее лону?

- Зачем масло?

- У тебя нежная кожа, Габи, - негромко отозвался он. - Масло защищает от чрезмерного налипания воска. Возможно, когда-нибудь мы попробуем и без него.

"У них не будет "когда-нибудь". Эта мысль послала ей укол сожаления. Но что, если это все-таки будет? Он хочет видеть ее после всего?

Маркус пододвинул ближе маленький столик и зажег белую свечу. Девушка попыталась выдернуть руки из пут. "Убери ее. О, Боже, он действительно собирался сделать это".

Закатав рукава белой, сшитой на заказ рубашки, обнажая мускулистые руки, которые никак не могли принадлежать адвокату, он поднял свечу. Капнув немного воска себе на внутреннюю поверхность локтя, Маркус хмыкнул и поднял свечу выше. Еще больше капель воска приземлилось на его руку.

- Этого будет достаточно.

Габи не могла отвести глаз от танцующего пламени. Нет, это было неправильно. Свечи должны использоваться для медитации... для романтики. Или, в крайнем случае, на именинном торте.

Так, где же торт? Подарок? Песня?

Когда он шагнул ближе к ней - и проклятое пламя оказалось слишком близко - Габи запела.

- С днем рожденья меня. С днем рожденья меня...

Маркус остановился, глядя на нее в недоумении. Понятно. Габи все равно догадывалась, что у него отсутствует чувство юмора.

- С Днем Рождения, дорогая Габриэлла, - она подняла голову и задула свечу, - с Днем Рожденья меня.

Девушка напряглась от его изумленного взгляда, однако он расхохотался так громогласно и заразительно, что она тоже хихикнула. Боже, он был так потрясающе сексуален, когда смеялся.

В огороженную зону с каменным выражением лица вошел Мастер Нолан и уставился на нее беспощадными темными глазами.

- Маркус, ты жалкое подобие Дома, не говоря уже о тебе, как о наставнике, - упрекнул он своим грубым и слишком громким голосом. - Ударь ее. Не смейся при ней.

Габи сердито зыркнула на него.

- Вас сюда не приглашали.

Фыркнув от отвращения, Нолан поднял крошечную-прекрошечную плеть с ручкой размером с ладонь и тонкими замшевыми полосками.

- Z получил их сегодня и послал одну в качестве подарка для твоего стажера.