Смертоносная зима - Роберт Асприн

Мрига долгим взглядом посмотрела на Сивени и поняла, что безумно любит ее, так же безумно, как восхищается Ишад.

— Мне кажется, ты хочешь, чтобы способности остались здесь.

Сивени проигнорировала эти слова.

— Ради меня он потерял руку. Я бы хотела быть уверенной, что он будет жить достаточно долго, чтобы воспользоваться новой.

Карета повернула к югу, миновала квартал кожевенников.

— Ты бессмертная и не можешь умереть, — сказала Мрига.

— Если я по-настоящему захочу… я смогу, — ответила Сивени очень тихо. — Она ведь сделала это, не так ли?

На это Мриге было нечего возразить, а Ишад свое мнение по этому поводу высказывать не собиралась. Мрига с болью вздохнула.

Впереди неутомимо бежала Тира — мимо загонов для животных, прямо к мосту. Он выглядел так же, как и мост над Белой Лошадью, где нередко можно было найти мертвые тела и банды дрались за границы своего влияния. После моста сразу начинались дома Подветренной, родины Ишад. Но река, текущая под старым мостом, была холодной и черной рекой, покрытой дымкой в свете серого дня. Перевозчика видно не было. На дальнем берегу волновалась толпа умерших, но никто из них даже не пытался воспользоваться мостом.

Тира взлетела на мост и пронеслась по нему, визжа, как безумная. Карета последовала за ней. Собака была уже на той стороне, стрелой летя через толпу, словно гончая с высунутым языком. Мертвые расступались, давая дорогу для проезда карете. И вдруг Тира остановилась и стала прыгать чуть ли не выше головы, выражая переполнявшую ее радость перед одной темной тенью, сгорбленной под каким-то неуклюжим предметом, лежащим на ее плечах.

Харран!

Мрига выскочила из кареты и помчалась, не представляя себе, что она будет делать дальше. Позади нее спешила Сивени, подвернув свою тунику, с копьем на плече, которое теперь горело, как яркий факел. Мертвые поспешно уступали им дорогу. Мрига бросила взгляд на Сивени и заметила, что ее туника стала скорее серой, чем черной. Но Сивени, похоже, не заметила этого. А там, там, со смущенным взглядом, грязный, но высокий, красивый и бородатый, мертвый и родной, он…

Им пришлось притормозить, чтобы не столкнуться с ним. Как только он узнал их, они обнялись, и эти объятия были крепкими и долгими.

— Что, почему, как вы…

— С тобой все в порядке? У тебя ничего не болит?

— Нет, но… Что она делает здесь?

— Она показала нам дорогу. Нет, Тира, он имеет в виду Ишад, не обижайся.

— Мы похоронили тебя, почему ты…

— Я не мог оставить его. Ему больно. Смотрите, у него стрела застряла в…

— Осел, ты же мертв!

— …Да, я знаю. Но его…

Вокруг них все замерло. Черная карета остановилась рядом, и Харран увидел, как из нее выходит фигура в белоснежном платье. Он осторожно опустился на одно колено посреди грязной улицы, положил окровавленного молодого человека, которого нес, и склонился в медленном двойном поклоне. Он был священником и целителем и уже работал раньше в тени у Смерти: он узнал ее, как только увидел.

Сивени поглядела на него, на Мригу и отбросила свое копье прочь. Оно упало на землю, вспыхнув, будто в кузнице, где ковались молнии. В его свете стало видно, что платье Сивени вновь сделалось серого цвета, платье же Королевы ослепительно засверкало белым. Быстро и не очень грациозно, так как у нее не было практики в такого рода вещах, она преклонила колени перед Королевой Ада и опустила свою светлую голову прямо в грязь. Ее шлем соскользнул и упал рядом, но она не обратила на это внимания.

— Мадам, пожалуйста, — промолвила она глухим голосом, — возьмите меня. Позвольте им уйти.

— Что? — спросил Харран, поднимая лицо от Тиры, которая облизывала его.

— Твои богини пришли, чтобы просить у меня твою жизнь, — ответила Королева. — Но ты же знаешь цену того, чтобы отпустить душу.

— Нет, — воскликнул шокированный Харран. А затем, вспомнив, с кем говорит, взмолился:

— Пожалуйста, нет! Я умер, но мой город жив. Он нуждается в ней. Мрига, отговори ее от этого.

Мрига хоть и посмотрела на него, но глаза ее были затуманены.

— Она тоже предлагала заплатить эту цену, — сказала Королева. — Они чуть не подрались, потому что никак не могли выбрать. Я предлагаю это сделать тебе.

Харран онемел.

— Нет, — ответил он, наконец. — Я никуда не пойду за такую цену. Отошли их обратно. Но…

— Мы не уйдем без него, — воскликнула Мрига.

Сивени поднялась с земли, глаза ее сверкали.

— Конечно, нет!

Между тем становилось светлее. Было ли причиной тому копье Сивени или что-то другое? Дома и весь пейзаж стали выглядеть так, будто их освещало обычное солнце Санктуария. Мертвые вокруг начали мерцать и светиться.

— Позвольте ему уйти. Мы останемся обе, — умоляла Мрига.

— Да, — подтвердила Сивени.

Королева Смерть мрачно переводила свой взгляд с одной на другую.

Тира отпрянула от Харрана, прыгнула вперед, встала на задние лапы, а передние опустила на белое платье Королевы. Она посмотрела ей прямо в лицо своими большими коричневыми глазами.

«Я также останусь», — словно говорила она.

Мрига, Сивени и Харран застыли в напряжении. Только Ишад смотрела вдаль, улыбаясь.

Королева с изумлением поглядела вниз на собаку и вдруг почесала ее за ухом. Потом взглянула на Ишад.

— Какая оргия самопожертвования, — сказала она с легкой сухой улыбкой. — Неужели это во имя Санктуария?

— Похоже на то, мадам, — ответила Ишад, улыбаясь. — Возможно, он заслуживает этого.

— Вовсе нет. Но как редко кто-либо из нас получает то, что заслуживает. Что ж, может, оно и к лучшему. — Королева вновь обратила взгляд на своих посетителей: смертного, одну богиню коленопреклоненную, другую стоящую и еще некое существо, прильнувшее к ней и наслаждавшееся тем, что ее почесывали за ухом.

— Да, пожалуй, мне лучше избавиться от вашей троицы. Ни для кого из нас не будет покоя, если вы станете шататься здесь, нарушая все время порядок, споря по каждому поводу и внося переполох. — При этом теплом и мягком освещении она казалась гораздо менее суровой и ужасной, чем была на самом деле. Мриге даже показалось, что она заметила в ее глазах усмешку. — Но закон все равно остается законом. Цена должна быть уплачена.

Наступила долгая пауза.

— Мы можем разделить ее на четыре части, — сказал вдруг Харран.

Сивени в изумлении посмотрела на него и, поняв, улыбнулась.

— О, мой дорогой жрец, это верно. Каждый из нас может провести здесь четверть времени. Мы можем делать это по очереди.

Королева некоторое время молчала.

— Я полагаю, что смогу убедить моего мужа одобрить такое решение проблемы, — наконец проронила она. — Но ваш священник мертв, богини. У него нет тела, в которое он мог бы вернуться, так же как это бедное дитя.