Ветры перемен - Эолия Шейнберг

Кирк открыл рот и уже был готов крикнуть, но выдался лишь глухой шепот. Из глаз полились слезы.

- Ты убийца…..

ЭлДжей смотря в камеру сказал.

- Ах, да. Как некрасиво, я же не представился. – Воздух начал гудеть – МЕ-НЯ ЗО-ВУТ СА-ДЖИ…

Человек, Саджи, 913 уровень.

- И Я ВЕРНУЛСЯ !!!

Вы погибли. До перерожденья 8 часов 13 минут…

         Сеть частных тюрем Алькатрас, имевшая в реальном мире больше сорока филиалов, по всей солнечной системе, построила свой собственный исправительный комплекс в Хризалиде. Частное тюремное учреждение Алькатрас-48 или Валхала, как ее именуют все местные жители, была первым учреждением подобного рода, построенным в виртуальной игре.

         Небольшой остров в центре лавового озера, превратился в бастион правосудия. Здание общежития, казармы, маленького литейного завода, склады стояли на краях огромной шахты в центре острова. Остров мог работать в автономном режиме полгода, ни в чем себе не отказывая. Ни какая осада ему была не страшна. Валхала стала самой защищенной тюрьмой мира.

         Города и страны платили компании Алькатрас за содержание заключенных, а те в свою очередь старались использовать заключенных для получения сверхприбыли. Валхала отличалась от всех подобных учреждений тем, что требования к заключенным были сильно завышены. Требовалось больше сопротивление огню, прокачка с упором на силу и выносливость, либо развитые навыки на работу с рудой и металлами. За экстремальные условия работы и выполнения плана, срок заключения снижался.

         Валхала была построена на острове в проточном лавовом озере, на глубине десяти километров. После обнаружения залежей мифрила, игроки продали информацию Алькатрасу. Так и появилась тюрьма на мифриловых залежах под .

         Два магических купола прикрыли остров, не давая ни войти, не выйти с него. Внешний сегментный, ячеистый купол блокировал постоянный термальный урон и защищал от бродячих монстров. Внутренний купол не  давал никому выйти и никогда не выключался. Внутри постоянно действовало анти-портальное поле, баламутившее верхние слои астрала. Единственный способ проникнуть в тюрьму был портал в административном корпусе. 

         Фемида попала сюда почти пять лет назад и была единственным приглашенным заключенным. Алькатрас предложил ей лучшие условия содержания и досрочный выпуск. Ее срок заключения составлял двенадцать лет. 286 убийств местных, нападение на караваны, похищенья, заказные убийства, а под конец обвинение в покушение на жизнь бога Леона, и пособничество Кровавому Саджи. На суде никто не стал слушать, что она тут вообще не причем. Ее слова о том, что она была на другом континенте, как и показания шести сообщников ничего не дали. Судья дал двенадцать лет в тюрьме строгого режима, и вот тут появился Алькатрас со своим предложением.

         После суда в камеру пришел мужчина в деловом костюме. Голубые глаза, короткие красные волосы и очки. Хизан обладал выдающейся модельной внешностью и непревзойденным чувством стиля. Галантен, обаятелен, невероятно умен и просто очарователен. Фемиде было четырнадцать лет, а ему около тридцати, но она влюбилась с первого взгляда. Его слова ласкали слух, улыбка завораживала, идеи и предложения хотелось слушать вечно. Старший куратор тюремных учреждений компании Алькатрас, Хизан Редишь, сделал ей предложение, о каком мечтает любой заключенный.

- Шесть лет вместо двенадцати, плюс ежемесячная зарплата. Все, что от вас требуется – это не удалять персонаж и находится в игре не менее восьми часов в день. В тюрьме, вам будут предложены лучшие условия обитания. Прогулки, сниженные нормы, личная охрана.

- А в чем смысл? Даже в вашем предложении, я должна быть зеком целых шест лет? Проще удалить перса и начать все заново.

- Не лучше решение Фемида. Если бы все было так просто, то в Хризалиде было бы полно психов, маньяков, садистов, которые, только и делают, что убивают местных, а потом удаляют свои аккаунты. Лунар конечно ничего не говорит, но думаю, намек понятен?

Фемида кивнула.

- То есть нормальной жизни мне не дадут.

- Головорезы, несчастный случат, предвзятое отношение и еще много “случайностей” которые испортят вам жизнь. Хризалида идентифицирует уникальную личность и ее невозможно обмануть, сменив имя. Мое предложение гарантирует вам ежемесячные выплаты. И судя по вашему возрасту, обеспеченную юность.

- А в чем ваш интерес?

- Ваше имя это лучшая реклама в Хризалиде, и сейчас это мало кто понял.

         Фемида согласилась и была отправлена в Валхалу. Хизан приходил раз в месяц, в первое воскресенье месяца, ровно в полдень. Это был самый ожидаемый день, к которому Фемида готовилась весь месяц. Прокачка навыков, ручные поделки, достижения, интересные идея – с ним хотелось говорить бесконечно, слушать его слова одобрения и похвалу, слушать как он говорит о тебе. Хизан умел слушать, и это было лишь одним из многих его достоинств. Его речь, слова, построения предложений, были грациозны. И он всегда учитывал уровень собеседника, излагая все таким образом, чтобы собеседник мог понять ход его мыслей.

Иногда, очень редко, Хизан говорил о Фемиде. Она была, как книга со священно-писанием, а он словно читал откровенья о ней. Истина – глубокая, не приглядная, и самая нежная часть души. То, что скрываешь о самого себя  и бережешь как собственное дитя. Хизан видел эту часть Фемиды и говорил именно о ней. Его сильный, нежный, мягкий голос шептал о том, что мечтает услышать любая девушка. Слова ласкали слух, западали прямо в душу, вызывая слезы счастья. В такие моменты он грустил и извинялся за то, что довел ее до слез. Хизан никогда не прикасался к ней, но всегда дарил подарки. Только приятный разговор и ничего больше.

За пят лет с половиной лет, что она провела в Валхале, Хизана дважды играл на гитаре. Он пел перед толпой заключенных, играя на самодельной гитаре одного из местных умельцев дома творчества. Девушки плакали, пряча лица в ладонях. Мужчины утирали скупые слезы и отводили взгляд, стараясь не показывать красных глаз. Никто не понял слов песни, но то чувство безграничной печали, было слышно в каждом слове, в каждой фразе. Слова трогали сердце, заставляя вспоминать грустные моменты жизни, словной он пел именно о них. Пальцы перебирали струны гитары, так нежно и ласково, словно он ласкал тело прекраснейшей из дев, шепча ей на ухо слова любви. Как странствующий бард играет последнюю песню перед собственной казнью. Зрители окунулись в историю любви, полной печали, страданий и тихой надежны, хранимой до самого конца. Когда песнь останавливалась никто не хлопал, все плакали. Лишь сам Хизан улыбался и тихо уходил с Фемидой, желая успокоить ее.