Судьба - Фиона Макинтош

— Как пожелаете, мой господин, — ответил Адонго, низко поклонился и поблагодарил Свет за такую удачу.

— А где Джуно? — спросил Орлак, шагая через две ступени по красивой мраморной лестнице. Его длинные ноги это позволяли.

Служанка сделала реверанс.

— Она ждет девушку, господин.

— Пусть сразу же поднимается наверх, как только закончит, — приказал Орлак и исчез на площадке.

Адонго тут же оказался рядом с Лаурин.

«Что теперь?» — спросила она.

«Баня. Тебе она понравится».

«Когда он собирается снова меня увидеть?»

«Какое-то время он подождет. Ему нужно осчастливить Ксантию».

«Ксантию?»

«Она столь же красива, как и опасна. Нам нужно не показывать тебя ей».

«А Джуно?»

«Сейчас ты с ней познакомишься, и мы будем все вместе. Твои Паладины — и ты»

Он улыбнулся прекрасной широкой улыбкой, которая сразу же осветила его лицо, обычно лишенное какого-либо выражения. Одна из служанок, которая указывала им дорогу, заметила эту улыбку.

— Чему ты улыбаешься? Тебе так понравилось путешествие?

— Нет.

Он не стал объяснять подробно, и служанка мудро не стала его расспрашивать. Адонго был странным типом, и они принимали его странности, как данность.

— Вот сюда, — показала одна из девушек. — Удачи, госпожа Лаурин. Если вы станете у него фавориткой, то, возможно, окажетесь в безопасности. Только опасайтесь ее.

— Кого? — спросила Лаурин, уже догадавшись об ответе.

— Суку Ксантию. Проститутку, которая теперь считает себя королевой. Я молюсь за ребенка нашей королевы Сильвен. Ей удалось бежать. Смелая девушка! Я не думала, что ей хватит храбрости, но, возможно, когда-нибудь она вернется и спасет нас.

Вероятно, служанка собиралась еще что-то сказать, но Адонго заставил ее замолчать:

— Дальше я сам поведу нашу гостью. Спасибо.

Обе девушки исчезли.

«Пойдем, моя госпожа, — мягко позвал Адонго. — Давай завершим соединение».

«Я не понимаю».

«Поймешь».

Появились Небесные Огни, по одному зажигаясь вокруг них, потом дюжины превратились в сотни и заплясали на все увеличивающейся скорости. Они пели, создавая свою собственную особую музыку, и танцевали вокруг двух людей и волчицы, которые стояли в ожидании.

«Они тебя любят», — сказала Элисса.

«Они любят Сердце Лесов и все, что принадлежит ему».

«А ты принадлежишь ему?»

«Наверное».

«А ты мог бы жить здесь вечно?»

«Да».

«Они это знают. Именно поэтому они тебя любят».

«Я часто думаю, кто они такие… Они иногда со мной разговаривают».

Элисса собиралась еще что-то сказать, но почувствовала, как дрожит Тор. Она ничего не видела, но держала канал мысленной связи открытым и молчала.

Тор почувствовал сильнейшую волну энергии, затем воздух вокруг них стал прохладнее, и в нем словно били разряды. Потом он стал плотным и хрупким, как стекло. Волосы у него встали дыбом.

«Он идет», — прошептала Солиана.

Свечение усилилось, раздался гул — это работала очень сильная магия. Песня Небесных Огней превратились в знакомое приветствие. Появился их бог, Дармуд Корил.

«Так мы готовимся к встрече нашего сына», — объявил бог.

Тор, Элисса и Клут услышали его и молча поблагодарили. Они наблюдали за мерцанием, которое теперь, казалось, сосредоточилось у огромного старого дуба. Это было самое большое дерево, которое им довелось видеть в Великом Лесу. Потом мерцание начало превращаться в свет, он сделался ярче, разделился на тысячу цветов, и они стали пульсировать в ритме пения Небесных Огней. Тор вспомнил день, когда наблюдал за превращением Клута из человека в сокола и не сомневался, что мысли птицы эхом повторяют его собственные, хотя не смел послать даже шепота по каналу мысленной связи.

Теперь свет горел так ярко и стал настолько ослепительным, что им пришлось отвернуться и крепко зажмуриться. Именно в этот момент, когда они не смотрели в сторону дуба, появился Рубин. Он вернулся в Таллинор. Оглушительная песнь Небесных Огней и пронизывающий всех гул магии мгновенно прекратились. Наступила мертвая, напряженная тишина.

Заговорил не голос Дармуда и не голос Солианы. Тем не менее, зазвучавший голос показался Тору очень знакомым. Этого человека Тор не ожидал больше никогда увидеть.

— Тор, познакомься со своим сыном Рубином, — сказал Кит Кайрус.

Тор посмотрел в сторону дерева, и его взору представилось удивительное зрелище. Молодой человек вышел из ствола дуба. Казалось, разворачиваются слои коры, раздвигаются и поднимаются ветки, чтобы вернуть им сына. Рубин поднял голову, чтобы впервые взглянуть на своих настоящих родителей. И они заплакали. Рубин оказался идеальным соединением их обоих. Если Гидион получился копией отца, а Лаурин — матери, то в Рубине слились оба родителя. Это был высокий парень с золотистыми волосами и мягкими серыми глазами с зелеными точками. Он робко улыбнулся и сразу же стал сильно похож на отца.

Никто из родителей не произносил ни слова. Оба чувствовали огромное облегчение — их мальчик вернулся целым и невредимым.

— Он проделал долгое путешествие, чтобы оказаться вместе с вами, — заговорил Кайрус, понимая, как в них бурлят эмоции. — Мы оба…

Тор посмотрел на старого друга. Они многое сказали друг другу одним этим взглядом, хотя оставалось еще многое обсудить и объяснить.

Но пока главным был ребенок, и Кайрус повернулся к нему:

— Иди к своим родителям, Рубин.

Они все двинулись одновременно, и Рубин оказался в крепких объятиях. Мать добралась до него первой и обняла ребенка. В это мгновение ее любовь к Тору и их трем детям, и ее намерение защитить их всех переполнили ее.

Тор обнял жену и мальчика длинными руками, и у него глаз полились слезы. Он был очень рад, что мальчик цел и невредим, и его нашли.

«Добро пожаловать назад, дорогой ребенок», — прошептал Тор по каналу мысленной связи.

Кайрус поднял голову и увидел среди деревьев Клута. Кайрус улыбнулся ему, а Клут спустился и сел ему на плечо.

Оба подумали одно и то же: «Значит, все Триединство найдено».

Дневной свет проникал внутрь небольшого здания, превращенного в частную баню, сквозь стекла, окрашенные в пастельные тона, и рассеивался. От бассейна необычной формы вверх поднимался пар. Пахло лавандой, гарденией, мятой, жасмином и цветами апельсинового дерева. Эти запахи перемешивались, создавая восхитительный аромат. Благодаря им Лаурин смогла успокоиться и расслабиться. Вдыхая их, девушка оглядывалась вокруг себя и видела стены, украшенные восхитительными фресками. На них изображались играющие боги. От этих картин захватывало дух, и они были написаны так, что создавали ощущение присутствия. Лаурин представляла себя идущей по одной из тропинок, под идеально написанной аркой, увитой ползущими бледно-розовыми розами. За аркой начинался фруктовый сад.