Первопроходцы - Сборник

ГРАНИЦА НА АМУРЕ

Сменивший небезызвестного К.В. Нессельроде на посту государственного канцлера А.М. Горчаков, опытный и дальновидный дипломат, полностью разделял взгляды Муравьева на амурский вопрос. Он понимал, что благодаря деятельности восточносибирского генерал-губернатора фактически создана возможность установления границ страны на берегах Тихого океана в районе устья Амура и в Приморье. Наступало время, когда решительными мерами можно было завершить столь успешно начатое Муравьевым и Невельским несколько лет назад дело.

21 марта 1857 года в Иркутск приехал Путятин, уполномоченный вести переговоры с Китаем. Муравьев хотя и желал ему успеха, но в душе остался недоволен тем, что прислали кого-то завершить то, что начинал он. Китайцы, однако, не приняли Путятина, и тот вынужден был вернуться назад на пароходо-корвете "Америка", закупленном Казакевичем в США. Муравьев все лето провел в Усть-Зейском посту, готовый в любой момент прийти на помощь послу.

Генерал-губернатор возвратился в Иркутск лишь в августе, откуда снова уехал — сперва в Петербург, а потом за границу. В декабре его вызвали в столицу. Под Новый год Муравьев стал генерал-адъютантом.[10] Хотелось бы отметить, что награда эта стала для Муравьева как бы ответом на его просьбу об отставке. Докладывая о действиях — своих и Путятина, генерал-губернатор пылко, соответственно своей натуре, высказал много накипевшего. Кое-что, разумеется, было преувеличено, но иное справедливо. Но он не мог не рассказать и о том, как изменился левый берег Амура, где каждый год появлялись все новые русские селения. Он отмечал, что "очевидно и положительно, что Китайское правительство молчанием своим признало за нами право владения и обязанность защиты устья реки Амура и острова Сахалина, в систему коей входит залив Де-Кастри и Императорская гавань, которые заняты и укреплялись нами с того же времени". И следовательно, пора решительнее браться за дело. Впрочем, прошение об отставке он все-таки подал.

Теперь же, по возвращении в Петербург, когда стало известно о пожалованном ему звании и об отказе в отставке, Николай Николаевич несколько изменил тон: так, сообщая в одном из писем к Корсакову о своих новостях, он бодро заявлял, что придется еще несколько лет провести на востоке, чтобы завершить начатое, а потом уж передать дело в надежные руки Корсакова. Не последнюю роль здесь, по-видимому, сыграло то, что именно ему были даны царем все полномочия для ведения переговоров с Китаем.

Сразу после детальной подготовки нужных документов ободренный генерал-губернатор выехал из столицы зимним путем. Пренебрегая риском, по льду он переправился через Байкал, проехал Читу и 26 апреля оказался в Сретенске. Тут уже все было готово к сплаву. Муравьев шел по Амуру в третий раз. В Айгуне начались переговоры с представителем Китая. Муравьев вел их умело и тонко. 16 мая был подписан Айгунский договор. В первом пункте его говорилось, что левый берег Амура от реки Аргуни до морского устья составляет принадлежность России, а правый до реки Уссури принадлежит Китаю. Договор констатировал: "От р. Уссури далее до моря находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне, да будут в общем владении".

На следующий же день русская флотилия покинула Айгун и отправилась в Усть-Зейский пост, который 27 мая был переименован в город Благовещенск. В лаконичном приказе Муравьев писал: "Товарищи! Поздравляю вас! Не тщетно трудились мы: Амур сделался достоянием России!" Во время плавания были основаны также новые поселения — Хабаровка (будущий Хабаровск) и Со-фийск.

Николай Николаевич отчетливо представлял себе важные последствия своего успеха. 11 июля 1858 года он писал великому князю Константину: "Смею думать, что после Айгунского договора мы не только имеем право, но и обязаны отстранять все иностранные притязания на земли общих или неразграниченных владений наших с Китаем и Японией". Эти слова стали основой всей его дальнейшей политики. Не допустить вмешательства посторонних держав в вопросы, которые подлежали юрисдикции только лишь России, Китая и Японии, — вот в чем заключалась ее суть.

Свое письмо великому князю Муравьев писал в тот момент, когда до него еще не дошли сведения о заключении Путятиным 1 июня 1858 года Тяньцзинского договора. В его девятой статье говорилось: "Неопределенные части границы между Китаем и Россией будут без отлагательства исследованы на местах доверенными лицами от обоих правительств, и заключенное ими условие о граничной черте составит дополнительную статью к настоящему трактату".

Еще ранее этого Муравьев отправил капитана М.И. Венюкова в экспедицию, поручив ему обследование путей, ведущих от Уссури к морю. Для более тщательного изучения местности и определения границы была образована другая экспедиция во главе с подполковником К.Ф. Будогосским. А сам генерал-губернатор вознамерился будущим летом побывать в южных гаванях. Несколько позже он сообщал великому князю Константину: "Главнейшие предметы этого плавания моего будут: предъявить в Хакодате мое уполномочие на переговоры (речь идет о переговорах с Японией. — А.А.); в Суйфунском заливе встретить обер-квартирмейстера Будогосского, который пролагает сухопутную границу между вершинами реки Уссури и морем; свезти карты новых наших границ в Печелийский залив, где передать их в Пекин для утверждения, чрез нашего уполномоченного. Из Печелийского залива я должен возвратиться для переговоров в Японию и от продолжительности оных будет зависеть, успею ли я возвратиться вверх по Амуру водою".

Но все это было потом, весной 1859 года, — мы забежали немного вперед. Конец же счастливого для Николая Николаевича года ознаменован сплошнымии празднествами. В Чите и в Иркутске его встретили восторженно: обеды, молебны, приемы сменяли друг друга. 26 августа последовал царский рескрипт о возведении Муравьева в "графское Российской империи достоинство" с присоединением к его фамилии названия "Амурский". Одновременно он был произведен в чин генерала от инфантерии. По этому поводу Муравьев 2 октября 1858 года издал приказ, в котором есть и такие слова: "Благодарю вас, любезные товарищи — пожалованных мне государем императором наград я удостоился вашими трудами, и название Амурского оставит в душе моей навсегда воспоминание о славном времени, которое я с вами служил!"

Всего было награждено 198 человек, принимавших непосредственное участие в Амурской экспедиции, в сплавах по Амуру, в основании селений по ее берегам. Получили награды Невельской, Казакевич и Корсаков — очередные ордена[11] и пожизненную пенсию. Такую же пенсию и орден получил директор Российско-Американской компании В.Г. Политковский, внук одного из ее основателей — Г.И. Шелихова. И вышло, что великая заслуга перед Отечеством первого исследователя Амура — Невельского — как бы сравнялась с куда более скромным вкладом многих рядовых участников освоения Приамурья. Сообщая о награде Невельскому, находившемуся в это время в гостях у родных, в Смоленской губернии, Муравьев отметил: "Отечество никогда Вас не забудет, как первого деятеля, создавшего основание, на котором воздвигнуто настоящее здание".