Шаг в Бездну - Маргарита Боулес

не понимала, что мы не вернёмся. Позже, чтобы избежать проблем, решено было забыть девушку. И мы попытались, хоть и сильно страдали. А она не смогла пережить это. Повесилась.

— Что, прости? — недоумевающе переспросил Рафаэль. При этом он сгорбился и склонил голову.

— Да, она повесилась. Тогда ты пришёл к Отцу, злой и с разбитым сердцем, попросил запретить ангелам приближаться к Земле и любить человеческих женщин. А меня попросил стереть воспоминания. Я стёр. Не сразу, но сделал это.

Рафаэля трясло. Он злился и едва сдерживался, сжимая кулаки.

— Где Алария сейчас?

— Там, где и все самоубийцы.

— Велиал знал об этом?

— Ему я тоже стёр память. Вы пришли оба.

— О господи! — вслух подумала я, и ангелы покосились в мою сторону. — Рафаэль, мне жаль.

Я встала, порывисто обняла своего мужчину. Отстранилась, не зная, чем помочь. Блондин кивнул.

— Мне нужно убедиться, Скай. Я всегда думал, что никого не любил. Был в этом уверен. Обещаю, я вернусь. Не переживай.

— Рафаэль, это опасно. Не ищи её, — предупредил Михаил, вставая. На его лице отразился целый спектр чувств.

Но Рафаэль, не слушая, облачился в военную форму, сжал рукояти мечей, раскрыл крылья и исчез.

Я не хотела его отпускать. Признаться, даже надеялась удержать. Может, просто стоило запретить? Но я не могла этого сделать, не могла так с ним поступить. Потому что так нечестно, неправильно. Да и как бы я его удержала?

А самое страшное — перед телепортацией я ясно видела, как Алария выталкивает мой образ из его глаз, сердца и ума, а надежда рассыпается вдребезги, как и моё сердце.

Нет, эгоистично думать о себе! Я должна радоваться, что он вспомнил свою первую любовь, что Рафаэль вообще когда — то чувствовал и кого — то любил. Но сердце разрывалось от боли, а его глаза больше не смотрели на меня. В один миг всё померкло, растворилось в воздухе, словно дым.

— Скай, скажу прямо: тебе не место в этом мире, — серьёзно посмотрел на меня Михаил.

— Гоните?

— Рафаэль вспомнил Аларию и теперь не отпустит. Он любил её, сильно любил.

— Но она в Аду, разве нет?

— Да. Поэтому боль его будет вечной и мучительной. И моя тоже. А ты любишь его.

— Уйду, как только появится возможность, — пообещала, едва сдерживая слёзы.

— Мне жаль. Не хотел рассказывать, но он попросил. — Я молча кивнула. — Удачи, Скай.

Михаил исчез. А я с разбитым сердцем и ожиданиями осталась. Сидела на кресле и рыдала. Видеть, как тот, кого ты любишь, исчезает в поисках своей первой любви — ужасно. Я пыталась успокоиться и не могла.

Что мне делать?

Весь вечер ждала ангела, но он так и не явился. Велиал застал меня сидящей в кресле возле камина и распивающей вино.

— По какому поводу праздник? — он завалился в кресло напротив.

— Скорее, похороны моих чувств, — я посмотрела на огонь сквозь стекло.

— Скай, ты чего? — демон встал и подошёл ближе. — Где Рафаэль?

— Без понятия.

— Сколько его уже нет? — Велиал заозирался.

— Три дня.

— Что случилось?

Тёмный сел на корточки возле моих ног и заглянул в лицо, убирая волосы с глаз и вынимая из рук бокал.

— Рафаэль встретил свою первую любовь и полетел спасть её из лап Люцифера, — я истерически засмеялась.

— Кто тебе выдал эту чушь? — он скривился, но не съязвил.

— Михаил.

— Архангел который? — удивился демон, растерявшись. — А что он сказал?

— Что именно Рафаэль выбил у Бога запрет на любовь с людьми, потому что стал причиной гибели Аларии.

Тёмный плюхнулся на пол и рассмеялся.

— Давно я так не ржал.

— Бесчувственный демон, убирайся, не мешай страдать!

— Ой, не могу, дай время, — Велиал хохотал и хлопал в ладоши. — Выдыхай смертная. Я знаю братца лучше всех, и он никогда никого не любил.

— То есть Михаил соврал? — я растерялась.

— Нет, он сказал то, что считает истиной, — демон успокоился и принялся рассказывать: — Аларию любил Михаил, а девушка смотрела в сторону Рафаэля. Я помню её. Она работала в трактире, разносила вино. Отец послал нас помочь увеличить население Земли, и мы исправно старались, трудились на благо человечества. Старший влюбился в неё с первого взгляда, ходил по пятам, одаривал подарками и цветами, пел серенады под окном. В общем, потерял голову от любви. А она наслаждалась вниманием, но взаимностью ему не отвечала. Или не могла выбрать одного из нас. Неважно, — отмахнулся Велиал и продолжил: — Рафаэль не замечал её и не цеплялся за чувства, был холоден и скуп на эмоции. Настало время, и мы ушли. Разом. А девушка ждала, молилась, чтобы мы вернулись. Михаил выпросил у Бога день на Земле, перенёсся в тот трактир, но нашёл Аларию мёртвой. В её руке была записка, в которой она признавалась в любви Рафаэлю. Михаил горевал, сходил с ума, а Рафаэль винил себя в её смерти. Она сама сделала этот выбор, но мои братья оказались другого мнения. Рафаэль пришёл к Отцу, требуя запретить ангелам навещать людей. После введения нового закона несколько архангелов и ангелов, знающих об этой истории, стёрли друг другу память.

— Но почему Михаил уверен в том, что Рафаэль любил Аларию?

— Мы — бессмертные, и наши возможности практически безграничны. Память не стирается окончательно, она будет проскальзывать в сознании обрывками ложных воспоминаний, создавая несуществующую реальность, — после раздумий заключил демон.

— Михаил сказал, что ты тоже стёр память.

— Я хочу помнить каждый прожитый день, даже грёбаный и дешёвый секс, — с чувством собственного достоинства ответил Велиал. — Это мне нечего скрывать и стесняться, а кто — то попытался забыть, что делал, и начать жизнь с чистого листа.

— О чём ты?

— А я всё думаю, почему Рафаэль ничего не помнит или отказывается вспоминать, — тёмный разговаривал сам с собой. — Видимо, причина в этом.

— Чего он стесняется?

Демон поднял брови.

— Может, того, как едва выпорхнувшая из объятий братца девушка сразу же бросилась в постель ко мне? — и добавил уже тише и менее весело: — Ещё, правда, пару войн развязали и несколько городов спалили.

— Что? — опешила я.

— Тебя это заводит? Хотела бы попробовать?

— Ты врёшь.

— Мы были богами в Древнем Египте, Греции… да везде! Нам поклонялись, нас обожали. Отец приказал пополнять население планеты, и мы усердно трудились. Днями и ночами, — Велиал захихикал, наслаждаясь воспоминаниями, словно проживая жизнь заново. Его глаза горели. Он явно потешался над прошлым. — Люди видели в нас сверхъестественных существ. Анубис, Амон — Ра, Зевс, Гефест… кого только нам ни приписывали. Слагали легенды, пели баллады и песни, приносили в дар самых