Маски времени (сборник) - Роберт Силверберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но еще больше меня тревожил Константинополь. Насколько он будет соответствовать моим восторженным представлениям или очарование его полностью исчезнет для меня? Всю свою жизнь я лелеял образ этого блистательного города далекого прошлого; теперь же, когда я уже был на самом пороге перед входом в него, я трепетал от страха.
Я поднялся с постели и, спотыкаясь, стал бродить по комнатушке, которую мне отвели, испытывая нерешительность и сковывавшую всего меня напряженность. У меня не было никаких наркотиков, мне даже курить не разрешалось — еще не хватало, чтобы курьер занес подобное в прошлое, ведь разве не очевидным анахронизмом будет, если кто-то закурит травку прямо на улице в десятом веке?
Капистрано отдал мне бренди, что еще оставался у него на дне бутылки, но это было небольшим утешением. Он, естественно, услышал, как я натыкаюсь на мебель, и зашел ко мне выяснить, в чем дело.
— Не находите себе места? — спросил он.
— Точно.
— Я тоже всегда волнуюсь перед прыжком. От этого никак не избавиться.
Он уговорил меня выйти вместе с ним прогуляться, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Мы пересекли Босфор и долго бродили на европейской стороне вслепую по тихим улицам нового города. Но усталость никак не приходила к нам. Казалось, мы были единственными, кто не спал в этом городе. Мы прошли по извилистому лабиринту рынка, вышли на одну из тех улиц, что вели к Айя-Софии, и долго стояли перед фасадом этого величественного старинного сооружения. Его контуры запечатлелись в моей памяти — инородные для него минареты, более поздние подпорки — я пытался заставить себя поверить, что утром увижу его в первозданном виде, безмятежно владычествующим над городом, более уже не принуждаемом делиться огромной площадью перед собою с чуждой для него красотой Голубой мечети, построенной напротив. Мы прошли от самого Дворца Долмабахче на берегу пролива до старого «Хилтона», дальше мимо Таксима, пока не вышли к Галатскому мосту. А после мы еще бродили среди руин ипподрома, обошли Топками и вышли в том месте, где еще оставались фрагменты старинной стены, защищавшей город со стороны моря. Заря застала нас перед крепостью Идкюль, в тени полуразрушенного византийского вала. Мы уже едва держались на ногах. К нам подошел мальчишка-турок лет пятнадцати и вежливо спросил, сначала по-французски, затем по-английски, не намерены ли мы что-нибудь купить — старинные монеты, его сестру, гашиш, израильскую валюту, золотые украшения, его младшего братишку, ковер. Мы поблагодарили его и сказали, что мы не по этому делу. Он однако позвал свою сестру, которой, наверное, было не больше четырнадцати лет, но выглядела она на четыре-пять лет старше.
— Девственница, — сказал он. — Неужели она вам не нравится? Такая отличная фигура. Кто же вы? Американцы, англичане, немцы? Вы только взгляните! Повинуясь его строгой команде, девушка расстегнула блузку и выставила для обозрения очень красивую плотную грудь. Во впадине на цепочке болталась бронзовая византийская монетка, «фоллис», что ли. Я пригнулся, чтобы рассмотреть получше. Мальчишка, дыша мне в лицо чесноком, вдруг сообразил, что не грудь, а именно эту монетку я изучаю, и плавно перевел разговор на совсем другую тему. — Вам нравятся старинные монеты, да? Мы их нашли очень много в горшке под стеной. Подождите меня здесь, сейчас я вам покажу.
Он убежал. Сестра его угрюмо застегнула кофту. Мы с Капистрано устало побрели прочь. Девчонка последовала за нами, настойчиво предлагая остаться, но к тому времени, когда мы отошли метров на двадцать, она потеряла к нам всякий интерес. Через час, воспользовавшись подземкой, мы снова очутились в здании, в котором размещалась Служба Времени.
После завтрака мы занялись своим одеянием: длинными шелковыми туниками, римскими сандалиями, легкими плащами. Капистрано торжественно вручил мне мой таймер. Теперь я уже хорошо натренировался в пользовании им. Я просунул его себе под пояс и ощутил, как вызывающий головокружение поток энергии начал уже меня захлестывать, как пришло сознание, что теперь я волен переправить себя в какую только мне заблагорассудится эпоху, что я уже никому не подотчетен до тех пор, пока строго блюду не только в своих действиях, но и в мыслях, священную неприкосновенность нынешнего времени.
Капистрано подмигнул мне.
— Вверх по линии, — сказал он.
— Вверх по линии, — повторил я.
Мы направились навстречу своим восьмерым туристам.
20
Место старта при прохождение маршрута «Византия» почти всегда одно и то же: площадь перед Айя-Софией. Чувствуя себя несколько глуповато в своих одеяниях, мы приехали сюда автобусом, прибывшим за нами примерно в десять утра. Более традиционные туристы, находящиеся здесь только для того, чтобы поглазеть на современный Стамбул, сновали, сбившись в небольшие стада, между этим величественным храмом и расположенной поблизости мечетью султана Ахмеда. Капистрано и я удостоверились в том, что таймеры у всех на надлежащих местах и что правила, которых следует придерживаться при совершении путешествий во времени, должным образом вдолблены в черепа наших восьми туристов.
Нашу группу составляла пара очень приятных молодых людей из Лондона, пара незамужних учительниц из Германии и двух пожилых семейных пар из Америки. Все прошли гипнокурс обучения византийскому варианту греческого языка и в течение следующих шестидесяти дней будут владеть им в таком же совершенстве, как и своим родным языком, однако Капистрано и мне пришлось еще раз напомнить американцам и одной из немок, чтобы они говорили только на нем.
После чего все совершили прыжок.
Я испытал на какое-то мгновение ощущение потери пространства и времени, которое всегда сопровождает перемещение вверх по линии. Затем я взял себя в руки и обнаружил, что я покинул Стамбул и прибыл в Константинополь.
Константинополь меня не разочаровал.
Исчезла грязь. Исчезли минареты. Исчезли мечети. Исчезли турки.
Небо было голубым, воздух чистым и приятным. Мы стояли посреди огромной площади Августеума, спиной к Айя-Софии. Справа от меня, где должно было располагаться серое невзрачное здание какой-то конторы, раскинулись обширные поля. Впереди, там, где должна была находиться синяя фантазия мечети султана Ахмеда, я увидел беспорядочное скопление невысоких дворцов из мрамора. Чуть поодаль громоздилась одна из трибун ипподрома. По просторной площади медленно прохаживались фигуры в ярких одеяниях, будто только что сошедшие с византийских мозаик.
Я быстро повернулся, чтобы впервые увидеть Айя-Софию без сопровождающих ее минаретов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});