Танцы на минном поле - Владимир Свержин

Платов лежал на снегу лицом вверх, и из-под спины его по снегу медленно расползалась красная кровяная лужа. Автомат лежал чуть поодаль, так и не поднятый хозяином. Сам обезоруженный сержант, как, впрочем, и его вооруженный соратник стояли тут же с лицами, белее свежевыпавшего звенигородского снега. Увидев подбегающего майора, стрелявший сержант поднял на него почти безумные глаза и прошептал, оправдываясь:

— Он при попытке к бегству.

Повитухин наклонился, приложил два пальца к яремной вене, молча выпрямился и, развернувшись, медленно пошел назад в здание.

Глава 30

Дежурная медсестра, увидев идущего по коридору старшего лейтенанта Ривейраса, приветливо улыбнулась:

— Добрый день, Владимир Федорович! Как ваша нога?

— Спасибо, — кивнул он, — почти не беспокоит. А у вас ночных гостей больше не было?

— Да нет, тьфу-тьфу-тьфу! Все тихо, как ваш начальник и говорил. Вы к Бейбутову?

— Да. Мне сообщили, что он пришел в сознание. Я должен с ним поговорить.

— Доктор разрешил, — кивнула медсестра. — Только, пожалуйста, не долго. Он еще очень слаб.

Ривейрас пошел дальше по коридору к палате Родиона Бейбутова.

— У него там сейчас жена, — вслед ему добавила сестричка.

— Ничего, — махнул рукой Владимир. — Я ненадолго.

— Заходите, пожалуйста, Володя. — Засуетилась сидевшая у постели Надежда Бейбутова. Женщина держала руку мужа в своей, поглаживая ее, как испуганного котенка.

— Родион, это Владимир. Я тебе о нем говорила.

Бейбутов был все еще бледен, но глаза его были открыты, и в них замечался осмысленный и живой блеск.

— А, — тихо проговорил он, — мой спаситель.

— Не о чем говорить, Родион, — махнул рукой старший лейтенант. — Не слишком удачно я здесь выступил. Мы могли бы с вами немного поговорить?

— Хорошо, — прошептал Бейбутов, едва заметно сжав пальцы своей супруги. — Надь, выйди на несколько минут.

Надя поднялась, просительным взглядом посмотрела на Ривейраса и, проходя мимо, напомнила едва слышно:

— Доктор просил …

— Постараюсь, — пообещал Владимир, присаживаясь на освободившееся место. — Родион, у меня есть несколько вопросов, они очень важны для дела. Постарайтесь ответить на них как можно точнее.

— Хорошо.

— Весной девяносто пятого вы с товарищами ходили в горный поход по Дагестану. Верно?

— Верно, — тихо произнес Родион. — Ходили в экстремалку.

— Во время похода вы сошли с тропы и каким-то образом оказались на территории Чечни.

— Оползнем перекрыло тропу. Пришлось обходить, — начал пояснения турист. — А там сбились с маршрута, сделали крюк.

— Хорошо, — кивнул Ривейрас. — В ходе своих блужданий вы случайно обнаружили пещеру, оборудованную под укрепленный пункт. Я правильно говорю?

— Да. Возле пещеры лежали трое убитых. Похоже, их срезали с вертолета.

— Понятно. Но нас интересует другое. В пещере вы обнаружили некие специфические предметы.

— Вы имеете в виду боеголовки? — едва ворочая языком, перебил его Бейбутов. — Да, там были три боеголовки.

— Вы уверены, что это именно боеголовки? — поинтересовался Ривейрас.

— Конечно, — чуть заметно улыбнулся Родион. — Я же физик-ядерщик.

— Ясно. Значит, там находились три ядерные боеголовки.

— Именно так.

— И что вы с ними сделали дальше? — спросил Ривейрас. — Вы ведь не оставили их лежать в пещере, не правда ли?

— Нет, оставлять подобные вещи чеченцам — плохая мысль.

— Значит, вы их куда-то перенесли?

— Да. Они были упакованы, что-то вроде деревянного ящика с ручками. Взялись по двое, оттащили, на сколько смогли. Тяжеленные, заразы. Почти целый день с ними промучились.

— Вы их перепрятали?

— Да. Там, ниже по ущелью, есть пещера. Джог Алхазур. В ней озеро. Мы опустили боеголовки туда.

— Это далеко от первоначального места их нахождения?

— Километра три ниже по ущелью.

— Понятно. Спасибо большое, — кивнул Ривейрас. — А теперь давайте поговорим о том, что было после возвращения группы в Москву.

— Двое наших, Семен Ясневский и Григорий Кружилин остались в Дагестане, чтобы сообщить о находке местным властям. Мы сделали снимки боеголовок, чтобы нам было чем подтвердить свои слова, и отдали пленку им. — Он закрыл глаза и откинулся на подушку, переводя дыхание.

Ривейрас обхватил руками колено и стал дожидаться, когда его собеседник вновь будет готов к разговору. Дверь палаты чуть приоткрылась, заглянула Надежда:

— Вы скоро?

— Скоро. Еще несколько минут, — ответил Владимир.

Видимо, услышав голос жены, Родион вновь открыл глаза:

— Так на чем я остановился?

— Вы сказали, что двое ваших остались сообщить о находке местным властям. Кстати, почему именно эти двое?

— Семен был руководителем группы, а Кружилин работал в МИДе, у него были связи. Мы оставили им пленку и поехали в Москву.

— Что было дальше?

— Дальше мы узнали, что и Семен, и Гриша буквально через несколько дней погибли в автокатастрофе. Потом начали гибнуть и остальные наши, один за другим.

— Вы усматривали связь между вашей находкой и гибелью участников этого похода?

— Сейчас да, а тогда мне казалось, что это какой-то злой рок.

— Но вы не пытались сообщать куда-нибудь о боеголовках?

— Куда и кому? — слабо улыбнулся Родион. — Кто мне поверит, что Бог весть где, в Чечне, на дне озера, в пещере лежат три ядерные боеголовки? А потом… — Что же случилось потом? — спросил Ривейрас, внимательно глядя на больного.

— Потом ко мне домой пришел Гриша Кружилин.

— Вы же сказали, что он погиб в Дагестане.

— Я тоже так думал, а вот, пришел. Он сказал, что выжил чудом. Местные жители нашли и откачали. Что все это происки российских спецслужб, которые пытаются играть в какую-то свою игру. Что мне надо бежать куда-нибудь подальше из Москвы в провинцию, чтобы они меня не нашли.

— Это было давно?

— Первый раз — примерно год назад. А второй, и последний — за три дня до моего падения. Предлагал организовать выезд за границу.

— Понятно. Тогда еще один вопрос. Вы свой высотный инвентарь хранили дома или на объекте?

— Дома, а что?

— Да нет, ничего, — пожал плечами Ривейрас. — Перед тем, как ехать сюда, я был в лаборатории и получил заключении о том, что лопнувшая заклепка на вашем карабине была не родной, а изготовлена, в нарушение ГОСТа, из мягкого аллюминевого сплава. Так что, думаю, вопросов о роли Кружилина в нашем деле у вас нет. А потому, Родион, последний вопрос: быть может, вы знаете, где следует искать Григория Кружилина?

— Нет, — тихо выдохнул больной.

Дверь палаты широко открылась, и, гневно сверкая темными глазами из-под круглых очков, нагоняя ужас белизной халата, на пороге возник Его медицинское сиятельство, главврач отделения Яков Осипович Резник собственной персоной.

— Молодой человек, — не здороваясь, с порога заявил он. — Я рад, что вы так хорошо выглядите, но если вы спасли этого парня вчера, чтоб погубить сегодня, то я вынужден просить Вас удалиться, невзирая на ваш грозный вид.

— Все, Яков Осипович, — развел руками Ривейрас. — Уже ухожу.

В коридоре, помимо доктора, его уже дожидались Надежда Бейбутова и невесть откуда взявшийся Алексей Полковников.

— Что, получил? — глумливо осведомился он. — Ладно, пошли, поговорим по дороге.

— Подожди, — прервал его Ривейрас, поворачиваясь к Наде. — Надя, Надежда, я вам очень хотел сказать, может это и не мое дело, но все-таки. У вас прекрасный муж. Он очень хороший человек, и вы ему очень нужны. Вот, — он развел руками.

Жена Бейбутова посмотрела на него странным долгим взглядом и вдруг поморщилась, всхлипнула и, отворачиваясь, закрыла лицо руками.

— Пошли, пошли, Амур-переросток, — Полковников похлопал Владимира по плечу. — Здесь разберутся и без нас, а вот наши дела пора бы уже и заканчивать.

Они спустились во двор и неспешно, дыша свежим воздухом, прошли к стоянке, где ожидал хозяев ухоженный “мерседес”-250.

— Какими судьбами тебя сюда принесло? — поинтересовался Ривейрас

— Деловыми, — усмехнулся Алексей. — Выезжал из Ясенево, позвонил в контору. Войтовский сказал, что ты поехал сюда. Просил взять тебя на крыло. Как у тебя здесь дела-то? — спросил он, открывая дверь автомобиля.

— За исключением одного “но” все просто прекрасно, — ответил Ривейрас, усаживаясь на сиденье рядом с водителем. — Группа туристов, в которую входили Бейбутов и Кружилин, действительно обнаружила в пещере, в которую мы потом с Мишей сунулись, три ядерные боеголовки. Ребята впряглись и перепрятали их в подземном озере в пещере Джог Алхазур ниже по ущелью. Потом начинается эта катавасия со смертями. Я совершенно уверен, что ко всем им причастен этот самый Григорий Кружилин. Данные, которые я получил сегодня в лаборатории, подтверждают мою версию.