Доверяя свою душу - Лила Каттен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда стол был накрыт, первыми за него сели мужчины. Лейла указала на место, которое могу занять я. Ужин протекал в дружеской беседе. Айяз действительно был молчалив. Не было его острых и колких высказываний, даже улыбки стали редкими. Что с ним?
– Значит, Ася, это ты уберегла капитал моей семьи? – спросила посреди разговора, самая разговорчивая, видимо, в этом доме.
– Просто делала свою работу.
Мне как-то не хотелось хвалиться, я знаю, что сделала и не более.
– С того момента мне и захотелось на тебя взглянуть. Это очень ценно понимаешь? Настоящий человек, не помешанный на деньгах, так, что душа его черной стала.
– О нет, Лейла поверьте. Я помешана на деньгах. Работала, чтобы они у меня были.
– Это называется добиться цели. А я о другом, уверена ты меня поняла.
Все снова замолчали, думая о своем. Айяз сидел напротив отца, поэтому больше не кидал на меня свои пристальные взгляды. Лишь мимолетно, обводя пространство, будто чего-то там еще не видел.
Теперь так и будет? Вот это и есть реальность наших жизней? Может поэтому он не хотел, чтобы я тут появлялась? Мы как чужие. Хотя, после того, что произошло… я запуталась. Мне нужно сесть и разобраться во всем.
– Ася, я слышала, что произошло еще кое-что и хочу извиниться перед тобой. Мне жаль, что, работая в компании моего мужа, ты подверглась этому ужасу.
– Все в порядке Лейла, – немного дергано говорю, от воспоминаний, – меня успели защитить.
Оба мужчины напряглись.
– Как ты отдохнула в Испании? Я так люблю эту страну.
Я знаю Лейла, я знаю.
– Отдых был замечательным. Была на выступлении Давида Бисбаля. Он пел в одном красивом ресторане Барселоны.
Женщина восхищенно ахнула.
– Начинается, – прогремел голос Мустафы.
– Не обращай на него внимания. Расскажи? – чуть ли не пропищала она как девочка. – Там есть только один ресторан где он выступает. И он мой любимый. Особенно терраса и задний двор. Ой, прям захотелось туда снова.
– Да, там было потрясающе красиво. Беседки, словно из белого кружева, вкусная еда и конечно этот концерт. Я люблю его песни.
– Значит мы туда полетим через выходные, слышал Мустафа? – позвала она мужа, который разговаривал с Айязом. – А ты была одна? Ты просто с таким лицом рассказывала, думаю у тебя самые приятные воспоминания остались об этом месте?
Неужели я похожа на книгу и так легко могу быть прочитана?
– Это, уже не важно.
– Нет дочка. Если тебе сейчас больно, это значит только одно, храни воспоминания как самое ценное, – погладила она мою руку.
Я бы и рада стереть кучу таких, только не получается.
– Отстань от нее, женщина, – громко сказал глава дома и мы рассмеялись.
Почему-то мне показалось, что со стороны, мы с Айязом выглядели так же как они. Точнее могли... могли...
Вечер был легким, даже несмотря на то, что рядом был он. Уезжая Лейла обняла меня и сказала тихо:
– Пройдемся как-нибудь по магазинам. Мне интересно узнать тебя ближе.
– Хорошо.
С ней было так легко. Хотелось говорить и рассказывать о себе все, даже самое тайное.
Вернулась в девять. Навела порядок. Решила выпить на ночь чай на террасе, которую еще не успела рассмотреть и лечь спать. Завтра рано вставать и мне лучше быстрей влиться в ритм, чтобы облегчить себе жизнь и тут, и на работе.
Внезапно квартиру залила красивая, короткая мелодия. Я даже не поняла сразу что это. Решила, что телефон и побежала к нему, но он молчал.
– Дверь.
Но кто там мог быть?
Панель видео-монитора была возле входа. Я тихо подошла и увидела на экране Айяза. Только этого мне не хватало.
Проблемы не нужны ни ему ни мне, тогда, какого черта приперся?
Он вошел словно ураган.
Кинулся в мою сторону так быстро, что я даже отскочить не успела, хотя планировала сделать именно это.
Он сжал меня так, словно хотел спрятать под своей кожей и забрать.
Шумно дышал, гладил руками, целовал в волосы.
– Зачем ты пришел? – толкнула его в грудь.
Но он остался стоять на месте, уже не так сильно сжимая в объятиях.
– Какое ты имеешь право врываться в мою жизнь? Пошел вон отсюда.
– Зачем ты приехала?
– Глупый вопрос Эль-Хоир. Я работаю в компании твоего отца.
– Я же просил, – со стоном страданий, произнес он.
– Ты, не имеешь ни малейшего права, меня о чем-либо просить или тем более указывать, что мне делать. Поэтому отпусти меня и проваливай.
Начала вырываться. Айяз снова сдавил мое тело и проговорил:
– Прости за те слова. Ни одно не было настоящим.
