Доверяя свою душу - Лила Каттен

Глава 25

Когда стол был накрыт, первыми за него сели мужчины. Лейла указала на место, которое могу занять я. Ужин протекал в дружеской беседе. Айяз действительно был молчалив. Не было его острых и колких высказываний, даже улыбки стали редкими. Что с ним?

– Значит, Ася, это ты уберегла капитал моей семьи? – спросила посреди разговора, самая разговорчивая, видимо, в этом доме.

– Просто делала свою работу.

Мне как-то не хотелось хвалиться, я знаю, что сделала и не более.

– С того момента мне и захотелось на тебя взглянуть. Это очень ценно понимаешь? Настоящий человек, не помешанный на деньгах, так, что душа его черной стала.

– О нет, Лейла поверьте. Я помешана на деньгах. Работала, чтобы они у меня были.

– Это называется добиться цели. А я о другом, уверена ты меня поняла.

Все снова замолчали, думая о своем. Айяз сидел напротив отца, поэтому больше не кидал на меня свои пристальные взгляды. Лишь мимолетно, обводя пространство, будто чего-то там еще не видел.

Теперь так и будет? Вот это и есть реальность наших жизней? Может поэтому он не хотел, чтобы я тут появлялась? Мы как чужие. Хотя, после того, что произошло… я запуталась. Мне нужно сесть и разобраться во всем.

– Ася, я слышала, что произошло еще кое-что и хочу извиниться перед тобой. Мне жаль, что, работая в компании моего мужа, ты подверглась этому ужасу.

– Все в порядке Лейла, – немного дергано говорю, от воспоминаний, – меня успели защитить.

Оба мужчины напряглись. 

– Как ты отдохнула в Испании? Я так люблю эту страну.

Я знаю Лейла, я знаю.

– Отдых был замечательным. Была на выступлении Давида Бисбаля. Он пел в одном красивом ресторане Барселоны.

Женщина восхищенно ахнула.

– Начинается, – прогремел голос Мустафы.

– Не обращай на него внимания. Расскажи? – чуть ли не пропищала она как девочка. – Там есть только один ресторан где он выступает. И он мой любимый. Особенно терраса и задний двор. Ой, прям захотелось туда снова.

– Да, там было потрясающе красиво. Беседки, словно из белого кружева, вкусная еда и конечно этот концерт. Я люблю его песни.

– Значит мы туда полетим через выходные, слышал Мустафа? – позвала она мужа, который разговаривал с Айязом. – А ты была одна? Ты просто с таким лицом рассказывала, думаю у тебя самые приятные воспоминания остались об этом месте?

Неужели я похожа на книгу и так легко могу быть прочитана?

– Это, уже не важно.

– Нет дочка. Если тебе сейчас больно, это значит только одно, храни воспоминания как самое ценное, – погладила она мою руку.

Я бы и рада стереть кучу таких, только не получается.

– Отстань от нее, женщина, – громко сказал глава дома и мы рассмеялись.

Почему-то мне показалось, что со стороны, мы с Айязом выглядели так же как они. Точнее могли... могли...

Вечер был легким, даже несмотря на то, что рядом был он. Уезжая Лейла обняла меня и сказала тихо:

– Пройдемся как-нибудь по магазинам. Мне интересно узнать тебя ближе.

– Хорошо.

С ней было так легко. Хотелось говорить и рассказывать о себе все, даже самое тайное.

Вернулась в девять. Навела порядок. Решила выпить на ночь чай на террасе, которую еще не успела рассмотреть и лечь спать. Завтра рано вставать и мне лучше быстрей влиться в ритм, чтобы облегчить себе жизнь и тут, и на работе.

Внезапно квартиру залила красивая, короткая мелодия. Я даже не поняла сразу что это. Решила, что телефон и побежала к нему, но он молчал.

– Дверь.

Но кто там мог быть?

Панель видео-монитора была возле входа. Я тихо подошла и увидела на экране Айяза. Только этого мне не хватало.

Проблемы не нужны ни ему ни мне, тогда, какого черта приперся?

Он вошел словно ураган.

Кинулся в мою сторону так быстро, что я даже отскочить не успела, хотя планировала сделать именно это.

Он сжал меня так, словно хотел спрятать под своей кожей и забрать.

Шумно дышал, гладил руками, целовал в волосы.

– Зачем ты пришел? – толкнула его в грудь.

Но он остался стоять на месте, уже не так сильно сжимая в объятиях.

– Какое ты имеешь право врываться в мою жизнь? Пошел вон отсюда.

– Зачем ты приехала?

– Глупый вопрос Эль-Хоир. Я работаю в компании твоего отца.

– Я же просил, – со стоном страданий, произнес он.

– Ты, не имеешь ни малейшего права, меня о чем-либо просить или тем более указывать, что мне делать. Поэтому отпусти меня и проваливай.

Начала вырываться. Айяз снова сдавил мое тело и проговорил:

– Прости за те слова. Ни одно не было настоящим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍