Право на жизнь (СИ) - Сказкина Алена

— Доброго дня, славные люди. Позвольте обратиться к вам с нижайшей просьбой. Мы немного заплутали. Не подскажите, где…

Сбить опытного старшину с толку оказалось непросто.

— Кто такие, спрашиваю!

Солдат положил ладонь на рукоять сабли. Патруль рассредоточился полукругом, ненавязчиво окружая нас. Крис, «не замечая» враждебности, продолжал нести какую-то чепуху, но я знала, как быстро выпускник Пламени может перейти от мнимой расслабленности к бою, и видимое отсутствие оружия ему не помеха.

Обходя столпившихся на дороге мужчин, вдоль забора плелся паренек в отороченном зайцем тулупе. Устало тяня груженые мешками салазки, мальчишка смотрел себе под ноги, но, привлеченный суетой, поднял взгляд, и я поняла, мы влипли. Болезненно заныла макушка, напоминая о давней авантюре, и я непроизвольно потянулась, чтобы нащупать несуществующую шишку.

Атэр молчал несколько мгновений, показавшихся мне часами.

Выронил веревку, бросился навстречу.

— Тетушка Гуля! Неужто вы все-таки приехать изволили?!

От толчка Галактия покачнулась, непроизвольно схватилась за сорванца. Со стороны выглядело, будто блондинка его обняла. Патрульный расслабился, убрал руку от оружия.

— Атэр, ты их знаешь?

— Конечно, я знаю тетушку Гулю, Гульнару! — с готовностью подтвердил ученик колдуна. — Сестра матери. Она в городе живет, но вот приехала по нашей просьбе. Сами понимаете, отец… — мальчишка заговорщицки понизил тон, покосившись через плечо на дом. Снова ожил. — А это ее муж. И его кузина. Она сирота и вечно влипает в неприятности.

— Вы сами подтвердите, время тревожное, — пояснил Крис, мгновенно подхватывая нить легенды. — То шпионию какую-то ловят, то говорят, соседи войной грозят. Женщин без присмотра отправлять в путь не дело. Лучше и вовсе по домам сидеть. Но Гульнара, если что в голову себе вбила, так просто не отступится. Хочу, заявляет, племянничка навестить — давно не виделись. Вот и приходится всем тащиться в несусветную даль.

Солдат сочувствующе улыбнулся, махнул товарищам.

— Спокойно, парни. Это местные. Эй, Атэр, комендант тебя видеть хотел. Что-то у него опять не складывается с артефактами. Милость Матери-Спасительницы, защищающей нас от богомерзких тварей, безгранична, но хорошо бы к ней прилагался хоть один посвященный.

Значит, драконов поблизости нет? Это радует.

— Как гостей размещу, так сразу же, — отозвался ученик колдуна.

Мальчишка, намертво вцепившись в руку Галактии, тащил ее к богатому терему. Крис, не обращая внимания на продолжающих коситься солдат, хозяйственно подхватил бечевку салазок, помогая «племянничку». Я не удержалась, посмотрела на патруль. Поймав мой взгляд, лопоухий парень с носом картошкой чмокнул губами воздух и подмигнул, заставив поспешно отвернуться: лишний интерес — ненужные проблемы.

Атэр подцепил щеколду, распахнул калитку. К дому вела расчищенная дорожка. Щенок, греющийся в будке, выбрался наружу и приветствовал хозяина радостным лаем.

— Сюда, тетушка Гуля.

Крис первым поднялся по ступеням. Несколько секунд вслушивался в царящую за стенами тишину, даже глаза прикрыл, чтобы не отвлекаться. Кивнул сам себе и уже без колебаний скрылся внутри. Мы с Галактией переглянулись и последовали за сенсориком.

Мальчишка притворил дверь. Неуверенно, будто сомневаясь, правильно ли поступил, потоптался на пороге, прежде чем опустить засов.

— Что это был за спектакль? — хмуро поинтересовался каратель.

— Ты ведь целительница? — проигнорировал алого Атэр. — Жрица? Дракон? Так мэтр сказал.

— Допустим. Людей лечить я умею, если ты об этом, — осторожно уточнила я, еще не решив, как расценивать новую встречу с ершистым учеником колдуна, едва не устроившего жертвоприношение в Шахтенках.

Не берусь утверждать, виновен ли мальчишка в преступлениях наставника. Мне его появление до сих пор не приносило ничего, кроме неприятностей. Наше первое столкновение закончилась шишкой на голове и пленом, второе, если опустить все тонкости и подробности, тоже.

В соседней комнате кто-то надсадно закашлялся. Хрипло позвал:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Атэр, у нас гости? Сейчас я встану.

— Не беспокойся, я сам справлюсь, — крикнул тот, и, покосившись на приоткрытую дверь, понизил голос. — Заключим сделку жрица. Я не сдам вас солдатам, а ты вылечишь мою мать.

Глава пятнадцатая

В Восточном Пределе есть притча о текущем дне. Однажды единственный сын старого пастуха купил на базаре тощую облезлую козу.

— Ой, болван, даром верстовым столбом вымахал! Деньги впустую потратил, — смеялись соседи. — Эта сдыхонь только на холодец и сгодится! Гляди, помрет через неделю!

— Помрет, не помрет — боги ли мы, знать, что принесет завтрашний день? — отвечал старик. — Верно лишь одно: у нас теперь есть коза.

Коза благополучно пережила лето, отъелась и распушилась. Невестка из того пуха напряла пряжи и связала шали, чтобы продать на весенней ярмарке. Хорошо товар брали, а как слух пронесся, что платки те целебные, от простуды и иных хворей помогают, и вовсе вмиг разлетелся да за большую цену.

— Ишь чу’дная коза! — завидовали соседи старому пастуху. — Удачно вы ее купили: теперь сыром в масле будете кататься.

— Удачно, не удачно, — усмехался в бороду тот. — Вы прочли одну главу, а спешите судить обо всей книге.

Услышал о волшебной козе и приехал в селение богатый скотовод. Сундук серебра предлагал на обмен, но получил отказ. Не успокоился набоб, выкрал желаемое под покровом ночи. Погнался за ним сын пастуха, да споткнулся конь на неровной дороге и выбросил наездника из седла. Упал мужчина и сломал ногу.

— Одни несчастья от этой козы, — шептались люди. — Пахота на подходе, засеивать поля надо, а сын твой, опора и кормилец, бревном лежит.

— Счастье, несчастье, — пожимал плечами старый мудрец. — Просто скажите, что сын мой сломал ногу, и это единственно точно сейчас. Жизнь состоит из событий, и никому не дано ведать их все.

Случилось так, что вскоре взбрело местному владетелю в голову возвести мост через бурную реку неподалеку, и всех молодых мужчин согнали на стройку, не забрали только сына пастуха, потому как ходить он не мог, а значит, и толку от него не было. Вся деревня ждала вестей в тревоге, ибо работа та оказалась тяжелой и опасной, и несколько человек уже стали калеками, а трое и вовсе погибли.

— Повезло тебе, старик, — укоряли жители деревни. — Твой сын жив и уже почти поправился. А наши дети то ли вернутся, то ли нет.

— Вы все судите и судите! — отвечал пастух. — Сегодня верно лишь то, что ваших детей забрал владетель, а моего нет. Завтра же никому доподлинно не известно!..[1]

Восточного фатализма, чтобы как старик из притчи жить лишь сегодняшним днем, мне определенно не хватало. Но за несколько месяцев, проведенных в деревне вдали от кланов и битв, я словно сбросила давивший на плечи груз безысходности, стерла серую пелену отчаяния, съедавшую краски мира. Словно устала бояться и прекратила переживать о том, на что не могу повлиять здесь и сейчас.

Галактия еще спала.

Накануне Атэр поведал нам о занимательной местной традиции. В день перелома весны с первой звезды и до третьих петухов невинные девы собирались в круг и призывали духов, прося явить во сне грядущее завтра. Кто-то гадал на урожай, кто-то — на погоду, но чаще всего спрашивали о делах сердечных: постучатся ли сваты по осени аль нет?

Невинные девы были в наличие. Любопытства и свободное время присутствовало в избытке. Вещих снов мне, конечно, хватало и без сомнительных ритуалов, но я согласилась составить компанию охотнице — на всякий случай: мало ли, какие духи-пакостники скрывались в тихом «омуте» деревенских ритуалов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С первой звездой мы с Галактией заперлись в старом свинарнике, пустующем, но еще не выветрившем следы бывших обитателей.

Сначала мы, разбирая корявый почерк Атэра, читали с листочка какую-то тарабарщину, стараясь не срываться на смех при виде особо хохмачных лингвистических конструкций. Повторить заклинание «от» и «до» без запинки удалось не с первого раза и даже не с десятого. Но, полагаю, таинственные сновестницы на нас не обиделись, потому что «высшие силы», откликающиеся на подобные «молитвы», явно не обделены чувством юмора. Если вообще существуют.